Коллектив авторов - Спросите полисмена Страница 6

Он указал на каминную полку, на которой стояла пара серебряных подсвечников. Подойдя к ближайшему, комиссар взял его и поставил рядом с пистолетом.

– Благодарю вас, Хэмптон. Теперь вы, главный констебль, посмотрите на подсвечник и скажите, видите ли вы на нем отпечатки?

Осторожно взяв подсвечник, Шоуфорд подышал на него.

– Они отчетливо видны в том месте, где к подсвечнику прикасался сэр Генри Хэмптон, сэр, – торжественно произнес он.

– Думаю, это решает дело, – быстро сказал сэр Филипп. – Если кто-нибудь сегодня утром прикасался к рукоятке пистолета голыми руками, то должен был оставить отпечатки. Комсток не стал бы ходить в перчатках в доме. Ладно, оставим пока это. Что вы сделали, осмотрев кабинет, Истон?

– Позвонил шефу, сэр. Я подумал, он захочет узнать, что тут произошло. После звонка, сэр, я попросил мистера Миллса послать за врачом, которого обычно вызывали к его светлости.

– Под шефом Истон подразумевает главного констебля Саутшира, сэр, – объяснил комиссар. – Полковника Грэхема. Он позвонил мне приблизительно в половине второго и повторил рассказ Истона. Я решил, что вам следует немедленно узнать все обстоятельства, а потому позвонил в Хорсли-лодж. Меня соединили с Истоном, и я приказал ему приехать немедленно и привезли с собой всех имеющихся свидетелей.

Сэр Филипп кивнул.

– Посидите вон там в уголке, Истон, – произнес он. – Вы отлично поработали. Нет, подождите! Еще кое-что. Когда вы приехали в Хорсли-лодж? В час пятнадцать? Так-так. Теперь можете предъявить своих свидетелей, Хэмптон. По одному, разумеется.

Подойдя к двери, комиссар объявил:

– Мистер Миллс, секретарь лорда Комстока.

Вошел молодой человек лет тридцати. Одет он был элегантно, даже чересчур, а его пиджак был скроен так, чтобы намекать на талию. Волосы у него вились и блестели от ароматного лосьона. Его узкие глаза испуганно осмотрели комнату и наконец остановились на застывшем лице министра внутренних дел.

– Садитесь, мистер Миллс, – бодро сказал сэр Филипп. – Расскажите о смерти лорда Комстока. Несколько дней назад я видел его в Лондоне. Долго он пробыл в Хорсли-лодж?

Миллс облизнул губы. Казалось, разомкнул он их лишь с большим усилием.

– Только с позавчерашнего дня, сэр.

– У него имелась веская причина покинуть Лондон в это время?

– Насколько мне известно, нет, сэр. Лорд Комсток часто уезжал в Хорсли-лодж на несколько дней. Он мог там работать без помех.

– Вы всегда сопровождали его в поездках?

Во взгляде Миллса мелькнуло нечто неприятно хитрое.

– Не всегда, сэр. Но на сей раз он велел мне поехать, заявив, что я, вероятно, понадоблюсь ему.

– Понимаю. Теперь, пожалуйста, расскажите своими словами, что именно произошло сегодня утром.

И снова Миллс облизнул красные губы. Он медлил, казалось, не знал, с чего начать. Потом вдруг решился и заговорил быстро и монотонно:

– Лорд Комсток вошел в столовую, когда я заканчивал завтракать, сэр. Я не ожидал увидеть его так рано, поскольку в Хорсли-лодж он редко спускался раньше половины десятого. Когда лорд Комсток вошел, как раз пробило девять. Он спросил, почему я не за работой и, не дожидаясь ответа, сообщил, что пробудет в кабинете все утро и его ни в коем случае не следует беспокоить. Вероятно, ему хотелось обдумать продолжение своей кампании.

– Под которой, полагаю, вы подразумеваете движение «Назад к язычеству» и нападки на полицию? – уточнил комиссар.

– Скорее второе, сэр Генри. Эта кампания сильно занимала его. Вчера он очень расстроился, узнав, что мистер Литлтон отказался предоставить эксперту-криминалисту «Утреннего рожка» некую информацию в связи с делом Литл-Кэдбери. Заявил, что наперекор интересам правосудия полиция намеренно придерживается политики затягивания следствия.

Сэр Филипп взглянул на комиссара:

– Вам что-нибудь об этом известно?

Хэмптон покачал головой, но Шоуфорд, извиняясь, кашлянул.

– Прошу прощения, сэр, но, кажется, я знаю про инцидент, о котором упомянул мистер Миллс. Мистер Литлтон приказал временно не разглашать прессе никакой информации. Дело касается тела девушки, найденного в лесу неподалеку от Литл-Кэдбери, сэр. У нас есть зацепка, которую мы уточняем, но можем добиться результатов только в обстановке полной секретности.

– Понимаю. Вероятно, вы правы, Миллс. Комсток, без сомнения, подыскивал палку, какой можно побить Скотленд-Ярд. Вы сказали, он распорядился, чтобы его не беспокоили. В этом было нечто необычное?

– Вовсе нет, сэр. Как правило, лорд Комсток никого в Хорсли-лодж не принимал, если только сам не посылал за человеком. Иногда звонил одному из своих редакторов по частной линии в «Форт-Комсток» и приказывал немедленно явиться к нему. Но у него очень редко бывали другие посетители, во всяком случае при мне. Тем больше я удивился, когда мне сообщили, что сегодня утром к нему кто-то приехал.

– Минутку, Миллс. Где вы находились, когда лорд Комсток вошел к себе в кабинет?

– В конторе, сэр, она сообщается с кабинетом двойной дверью.

– Итак, вы были в конторе, когда вам сказали, что кто-то желает увидеться с Комстоком. Что вы сделали?

– Через несколько минут после того, как часы пробили половину двенадцатого, в контору явился Фаррент, дворецкий. Я уже сказал ему, что лорд Комсток не желает никого видеть. Но он ответил, что приехал архиепископ Мидлендский и настаивает на встрече с хозяином. Добавил, что провел его гостя в гостиную. Я сразу поспешил туда, сэр. Архиепископ сообщил, что он давний друг лорда. Если позволите сказать, сэр, это показалось мне чрезвычайно странным, ведь я знал, что лорд Комсток питает неприязнь к церкви.

Сэр Филипп улыбнулся.

– Архиепископ Мидлендский! – воскликнул он. – Преподобный Уильям Ансельм Петтифер, доктор богословия. Архиепископы никогда не лгут, и, будьте уверены, в данном случае доктор Петтифер говорил правду. Несомненно, он был давно знаком с Комстоком. Хотя вряд ли в последнее время они часто виделись. Весьма любопытно, а, Хэмптон?

– Боюсь, я не вполне понимаю, – с недоуменным видом отозвался комиссар.

– Разве вы забыли, что многие годы доктор Петтифер являлся директором средней школы Блэкминстера? Он оставил свой пост, став епископом Борнмутским. Разумеется, он знал Комстока еще мальчиком. Продолжайте, мистер Миллс. Что сказал лорд Комсток, когда вы сообщили ему, что его навестил архиепископ?

– Он допустил кое-какие бранные выражения, сэр. Я вошел в кабинет через дверь, ведущую из гостиной, разумеется, тщательно закрыв ее за собой. Лорд Комсток спросил, какого черта я явился, когда меня не звали, а я ответил, что архиепископ ждет. Он был очень раздражен, сэр, просто в ярости. Мне бы не хотелось повторять его слова, сэр.

– Думаю, нам лучше выслушать их, – произнес сэр Филипп. – Сомневаюсь, что собравшихся может что-либо шокировать, даже выражения Комстока.

– Сэр, он сказал, что со стороны старого лицемера дьявольская наглость навязываться. Он говорил так громко, сэр, что, боюсь, его было слышно в гостиной. А потом велел мне передать архиепископу, чтобы тот убирался из дома и возвращался к своим идиотским проповедям. Совсем вышел из себя, сэр.

– Вероятно, – пробурчал сэр Филипп. – Надо полагать, вы не передали это архиепископу дословно?

– Мне вообще не представилась возможность передать что-либо, сэр. Лорд Комсток говорил, когда открылась дверь и вошел гость. Я счел за лучшее оставить их наедине, сэр, и направился к себе в контору.

– Так вы не знаете, что произошло во время беседы между вашим хозяином и архиепископом? Едва ли их беседа была сердечной с обеих сторон, как любят выражаться газеты.

– У меня сложилось такое впечатление, сэр. Из-за толщины стен и двойной двери между конторой и кабинетом я мог слышать только голоса, они говорили на повышенных тонах, сэр. Мне показалось, лорд Комсток произнес: «Чушь собачья». Разговор длился примерно четверть часа, когда в контору вошел Фаррант и доложил о втором посетителе.

– Похоже, у вас выдался напряженный день, мистер Миллс. Кем был второй посетитель?

Миллс немного помолчал, словно размышляя, как воспримут его ответ, и промолвил:

– Сэр Чарлз Хоуп-Фэрвезер, сэр.

Сэр Филипп, который не выпускал из рук карандаш, вывел сложную загогулину, прежде чем прокомментировать поразительную новость, а потом посмотрел на комиссара.

– Круг знакомых Комстока разнообразнее, чем я полагал. Вы знали, что они с Хоуп-Фэрвезером общались? Нет, конечно, не знали. Вы ведь не политик, а полицейский. Но мне представляется странным, что главный партийный организатор правительства ведет дела с человеком, который что ни день обличительно громит политику этого самого правительства.

– Если позволите заметить, сэр, его газеты не меньше места уделяли нападкам на веру, выдающимся защитником которой выступает архиепископ Мидлендский, – многозначительно ответил комиссар.