Джон Карр - Отравление в шутку Страница 6

— На выступе лежит оберточная бумага, которую шевелил ветер, проникающий в щель окна, — сказал я Мэри. — Вот что ты видела.

— Надеюсь. — Она смотрела на меня большими черными немигающими глазами, теребя пальцем нижнюю губу. — Должно быть, Джефф, так оно и было…

— Что, если тебе подняться к матери и Мэтту? Она нуждается в уходе, и он может не справиться. Но сначала скажи, — остановил я Мэри, когда она поднялась, — поднос, на котором относили твоей матери ужин, еще здесь? Доктор Туиллс хочет взглянуть на него и выяснить, что вызвало недомогание.

— Поднос? Да, Джефф, он в буфетной. Разве ты его не видел?

— В буфетной?

— Да, на табурете. Я собиралась мыть тарелки. У Джоанны сегодня свободный вечер.

— Но ты их еще не мыла?

— Нет. Их не трогали.

Я снова пошел в буфетную и увидел накрытый салфеткой поднос в углу, где на него не падал свет. Он выглядел так, словно чья-то рука недавно передвигала салфетку.

— Этим вечером миссис Куэйл ела то же самое, что и все вы?

— Нет, Джефф, она плохо себя чувствовала и ограничилась молочным тостом и чаем. Не понимаю, почему Уолтер считает, что это могло вызвать недомогание.

— Кто готовил ужин? Джоанна?

— Нет, я. Крепкий чай, как мама любит.

— Ты сама относила его наверх?

— Нет, Джефф, Мэтт. Он болтался около кухни, поддразнивая Джоанну, и предложил… — Внезапно ее глаза затуманились, как будто от слез, и она заговорила так быстро, что я едва мог уследить за словами: — Боже мой, Джефф, неужели тут что-то не так? Ты подозреваешь… — Ее пальцы судорожно сжимались и разжимались.

— Конечно нет, Мэри! Я просто хотел все выяснить… Иди наверх. Твоей матери может что-то понадобиться.

— Мэтт так беспечен! — сердито сказала Мэри, вставая и приглаживая платье. — Но, Джефф, почему ты бродишь по дому? Я оставила тебя с… Где папа?

— Судья не хочет, чтобы его беспокоили. Он просматривает рукопись, прежде чем я заберу ее.

Мэри вздохнула:

— Понятно. Я сама печатала ее для него. О, Джефф, это просто чудесно! Но они не дают папе покоя! Я иногда так выхожу из себя, что могла бы убить Клариссу и Джинни — хотя они, конечно, не имеют в виду ничего плохого… — Она быстро посмотрела на меня, словно думала, что я считаю ее виновной в нелояльности к родственникам, потом улыбнулась и последовала за мной, когда я взял накрытый поднос.

Я до смерти боялся, что доктор Туиллс может окликнуть меня из своей комнаты и выдать все, прежде чем я отправлю Мэри наверх, но я проследил, как она поднимается по лестнице, а потом отнес поднос в его кабинет.

Доктор прикрыл стол ширмой из белого полотна. Благодаря яркой лампе я видел причудливо искаженный силуэт Туиллса, суетящийся над неподвижным телом со свисающей со стола рукой. Я слышал звяканье инструментов о фарфор и ощущал резкий медицинский запах, который не мог опознать. Раздался стон, и повисшая рука сжалась в кулак…

Вскоре доктор Туиллс вышел из-за ширмы, выключил лампу и медленно спустил закатанные рукава. Лицо его оставалось бледным, а уголки рта были опущены.

— Он будет жить, — сообщил врач. — А, вижу, вы нашли поднос! Поставьте его туда. У вас есть сигарета? Старик был на волосок от смерти.

Он устало сел, наполняя легкие дымом.

— Это был… — начал я.

— Да, яд. К счастью, именно тот, что я думал. Необычный и чертовски опасный, мистер Марл. Если бы я ошибся… — Туиллс махнул рукой, и его глаза прищурились под стеклами очков. — Гидробромид гиосцина. Смертельная доза — от четверти до половины грана. Сначала он вызывает возбуждение и нечто вроде бреда, потом зрачки парализуются, рот и горло пересыхают, далее наступают сонливость, обморок, полный паралич и смерть через несколько часов.

— Никогда не слышал о таком яде.

— Естественно, ведь это не обычное лекарство. В медицинских целях его никогда не применяют перорально — только в виде подкожных инъекций в очень маленьких дозах, как мощное успокоительное при маниакальном состоянии, менингитах или белой горячке. Не более двух сотых грана.

Он уставился на кончик сигареты.

— Тогда как…

— Каким образом кто-то в доме получил доступ к яду? Понимаете, — вздохнул доктор, — у меня имеется пять или шесть гран.

Глава 4

ГИОСЦИН В СИФОНЕ

Мне казалось удивительным, что это тот самый робкий и рассеянный человечек, который недавно приходил в библиотеку поговорить с судьей Куэйлом. Внешне он не изменился, но мышиные глазки за толстыми стеклами очков в роговой оправе смотрели на меня насмешливо. Наморщив лоб, отчего светлые, коротко остриженные волосы двинулись взад-вперед, доктор Туиллс весело улыбнулся:

— Разумеется, я невиновен, мистер Марл. В противном случае стал бы я так быстро оживлять его? Я только имел в виду, что яд принадлежал мне. Когда я работал в больнице Бельвю, то часто пользовался им в психиатрическом отделении. Конечно, его может раздобыть только врач. Насколько я знаю, ни один аптекарь им не торгует.

— И ваш запас…

— Исчез. Я обнаружил это только сегодня вечером. Произошло то, чего я опасался. — Он тяжко вздохнул.

— Почему?

Доктор Туиллс сделал нетерпеливый жест. В его голосе послышалось почти детское раздражение.

— Бросьте, мистер Марл! Вы не хуже меня понимаете, что это означает, верно?

— Итак, — промолвил я, — будем смотреть в лицо фактам. Это выглядит как попытка убийства.

— Да. Но, слава богу, пока можно обойтись без полиции. Не вижу причины, по которой мы не могли бы сами во всем разобраться. Кто-то проник сюда — не знаю когда, так как я уже несколько дней не заглядывал в этот шкаф…

— Кабинет никогда не запирают?

— Нет. — Он добавил с внезапной горечью: — Ведь в доме нет детей. И я не практикую — это просто лаборатория. Как я сказал, кто-то проник сюда и взял пузырек, содержащий шесть гран смертельного яда. Вдобавок по дому циркулируют два других яда.

— Два других?

— Да. Я подозреваю, что произошло со старой леди, и лечу ее соответственно, ничего не говоря остальным, иначе они бы перепугались до смерти. Когда я взгляну на содержимое подноса, то буду знать точно. Кто-то в течение нескольких дней давал ей мышьяк. Я заподозрил это сегодня вечером, когда обнаружил пропажу гиосцина. Как вам известно, отравление мышьяком не бросается в глаза, если у вас нет оснований его подозревать.

— А третий яд?

Доктор Туиллс погасил окурок, попросил другую сигарету и зажег ее.

— Это я не хочу обсуждать, — ответил он, нервно хмурясь на ширму. — Кто-то имеет планы в отношении старой леди и… но я сначала должен убедиться. Ради бога, давайте обойдемся без скандала!

Он встал и начал ходить по комнате, размахивая руками.

— Не знаю. Возможно, я чересчур впечатлительный. Понимаете, я не могу ужиться с этой компанией! По непонятной причине они внушают мне страх. С другими людьми я могу общаться нормально. Дайте мне интересную медицинскую проблему, которой я мог бы заняться, не чувствуя, что за мной все время наблюдают, и я спокойно ею занимаюсь, расслабившись и глубоко дыша. Но они смотрят на меня, словно говоря: «Какой от тебя толк?» Я не умею играть в гольф и в бридж, чему очень рад, не танцую, не умею вести светские беседы, да и одежда висит на мне мешком… Вы знакомы с Клариссой? — внезапно осведомился он.

— Да, — кивнул я. — Она красавица.

— Еще какая, — с горечью отозвался Туиллс. — Вы не возражаете, что я сбрасываю груз с души? Я говорю вам все это, потому что надеюсь на вашу скромность и потому что вы в состоянии делать все то, что хотелось бы мне. Я учился в Вене и хочу вернуться туда, чтобы продолжить работу. Я хочу пить по утрам кофе с булочками, смотреть на герб Габсбургов на крыше собора, нюхать герань на подоконнике. Хочу весь день работать в лаборатории, а вечером пить пиво и слушать вальсы в саду, прежде чем вернуться домой и работать дальше… — Он прекратил шагать. — Ладно. Надо заняться подносом.

— Но разве вы не можете вернуться в Вену? — спросил я. — Клариссе там бы понравилось. А поскольку вы… не нуждаетесь в деньгах…

Туиллс медленно покачал головой. В его взгляде вновь мелькнула странная усмешка.

— Похоже, я немного забылся. Простите. Поговорим позже. Я собираюсь уложить судью здесь, на кушетке, — сам я часто сплю в кабинете, и тут есть одеяла. Сообщите новости остальным. Сейчас он практически вне опасности… Да, сиделка прибудет с минуты на минуту. Пришлите ее сюда, ладно?

— Погодите, — остановил его я. — У меня есть пара вопросов. Если вы не возражаете…

— Не возражаю. Спрашивайте.

— По-вашему, кто-то в этом доме хочет… избавиться от судьи и его жены?

Туиллс задумался.

— Пока что я этого не утверждаю. Отвечу вам позже. У меня есть кое-какие идеи…

— Тогда другой вопрос. Кто-нибудь знал, что судья пригласил меня сюда сегодня вечером? Ни Мэри, ни Мэтт вроде бы не знают, хотя, если бы судья звонил по телефону, они были бы в курсе дела.