Эрл Гарднер - Дело беглого мужа Страница 6

– Ну, что же, миссис Уортфильд, это совсем другое дело. Я не думаю, что вы должны отвечать за своего мужа, что бы он ни натворил.

Взгляд его сохранил, однако, прежнюю недоверчивость.

Дрейк протянул ей пятьдесят долларов.

– Место, о котором я говорил, освободится на этой неделе. Это аванс за две недели вперед.

Мейсон вдруг спросил:

– Ваш муж не тот Уортфильд, который попался в Сан-Франциско на подделке часов? Это было в газетах.

– Я не знаю. Он ничего не сообщил мне. Только одно письмо, в котором он писал, что у него неприятности и что я должна пересылать деньги через одного из его друзей. Он дал мне адрес этого друга в Сан-Франциско. Его фамилия Спинней.

Сказав это, миссис Уортфильд раскрыла сумочку и, продолжая тихонько вздыхать, достала пудреницу.

– Видите ли, – сказал Мейсон, – я по профессии адвокат и, может быть, смогу быть полезен в этом деле.

Он незаметно под столом раскрыл бумажник, достал фото Жюля Хоумена и быстро положил его на стол.

– Это ваш муж?

Фотография изображала Хоумена в окружении нескольких известных киноартистов. Подпись под снимком, взятым, по-видимому, из журнала, гласила: «Известный продюсер обсуждает сценарий с участниками будущего фильма».

Мейсон закрыл фотографию рукой так, чтобы женщина могла видеть лицо Хоумена, но не подпись.

Миссис Уортфильд начала:

– О, это так любезно с вашей стороны. Я уверена, что он, но… – Она остановилась на полуслове.

– Это он? – повторил Мейсон.

– Я никогда не видела этого человека.

Мейсон пристально смотрел на нее. Лицо ее было совершенно спокойно. В левой руке у нее была зажата пудреница, правой она в течение нескольких секунд держала фотографию, затем протянула ее Мейсону.

– Может быть, – спросил Мейсон, – это Спинней?

– Я ни разу не видела мистера Спиннея.

– Но ваш муж писал вам о нем?

– Да. Мервин писал, что я могу положиться на этого человека. Я написала ему и спросила, в какой тюрьме мой муж. Он ответил, что где-то в Калифорнии. Тогда я запросила тюрьму Польсон в Сан-Квентине, но письма пришли обратно.

Больше Мейсон и Дрейк не расспрашивали. Во время обеда разговор шел о будущей работе миссис Уортфильд. Мейсон предложил ей переночевать в отеле «Гейтвью», а на следующий день подыскать комнату. Она охотно согласилась, и после обеда мужчины проводили ее в отель и помогли снять удобный номер.

– Как только найдете комнату, – сказал Дрейк, – свяжитесь со мной и сообщите свой адрес. Я немедленно вызову вас, когда появится вакансия.

Она протянула ему руку:

– Очень благодарна вам, мистер Дрейк.

– Пустяки, – ответил он, отводя глаза.

Они пожелали ей спокойной ночи и вышли на улицу.

– Не очень-то приятное положение, – проворчал Дрейк.

– Мы действуем для ее же блага, – сухо возразил Мейсон.

– А как насчет работы для нее?

– Платите ей пока жалованье. Пусть отдохнет немного. Это ей не повредит.

– И долго ты собираешься оплачивать расходы по ее содержанию?

– Пока не найду ей работу.

Лицо Дрейка выразило облегчение.

– А я уж думал, ты решил обеспечить ее до самой смерти.

– Как ты думаешь, Пол, не лжет она насчет этого фото?

– Да нет. Не похоже.

– Странно, – задумчиво сказал Мейсон. – Все нити ведут к Хоумену. Вспомни, как неожиданно управляющий этого кафе отказался дать ей работу. Тут явно чувствуется какое-то вмешательство. Кафе «Ридилей» – модный бар, там бывают все видные киноактеры и продюсеры. Если вдруг один из таких постоянных клиентов скажет, что… Одним словом, ты понимаешь.

А что, если ее муж действительно в тюрьме? Она ведь уже запрашивала Польсон в Сан-Квентине. Нет, Пол, тут все сложнее. Лично я представляю себе происшедшее так: этот Уортфильд как-то выбился в люди. Он начал зарабатывать большие деньги. Может быть, познакомился с какой-нибудь красивой женщиной и увлекся ею. Он решил жениться на ней и развестись с первой женой. Он не решался прямо требовать развода во избежание скандала. Итак, теперь он важная птица, но прошлое, о котором он не может никому рассказать, мешает ему, тянет его назад. Тут он и выдумал эту историю с тюрьмой. Он пытается помешать жене приехать в Калифорнию и, чтобы вернее преуспеть в этом, заставляет ее высылать ему каждый заработанный грош.

– Но ведь это же подлость! – воскликнул Дрейк.

– А он и есть подлец. Потому он велел ей посылать деньги Спиннею.

– Но почему ты думаешь, что ее муж именно Хоумен?

– Спинней только посредник. Это кто-то, на кого муж этой женщины может целиком положиться. Он приезжает в Сан-Франциско, получает там почту и в случае необходимости связывается по телефону с мужем.

– Звучит логично. Пожалуй, Уортфильд – это действительно Хоумен. Правда, остается еще его младший брат, который живет вместе с ним. Но у него полное алиби на весь день происшествия.

– Все-таки не мешает заняться и им, – заметил Мейсон. – Расскажи мне о нем.

– Его зовут Орас. Он на семь или восемь лет моложе брата. Увлекается рыбной ловлей и игрой в гольф. Весьма приятный молодой человек.

– Работает?

– Как все в Голливуде, – усмехнулся Дрейк. – Старший брат без конца пытается пристроить его куда-нибудь, но он нигде долго не держится. У Жюля есть яхта, верховая лошадь, он член нескольких гольф-клубов. В основном всем этим удовольствиям предается его младший брат.

– Подожди минуту, – прервал Мейсон. – Ты сказал, что Орас не был в Голливуде в день катастрофы.

– Он отплыл на яхте на рыбную ловлю.

– Он может быть Спиннеем.

– Весьма вероятно.

– Или Орас – муж, который нам нужен, а Жюль выгораживает его.

Дрейк нахмурился.

– Об этом я не подумал. Но Жюль – занятой человек, а его братец – бездельник. Он, пожалуй, просто написал бы ей: послушай, крошка, я в Голливуде, но дела мои плоховаты. Держусь только потому, что братец помогает, но если он узнает, что я женат, то выгонит меня к чертовой матери. Может, покончим с этим? Я пошлю тебе немного денег, и ты свободна.

Мейсон сказал:

– Меня сбивает с толку то, как она отнеслась к этой фотографии. Ты уверен, что это фото Хоумена?

– Абсолютно. Я же видел его.

– Оставим пока это. Я был вчера у Стефании Клэр. Пришлось сказать ей, что дело довольно серьезное.

– Перепугалась?

– Она не из таких. Думаю, мне нужно будет самому повидаться с Хоуменом, Дрейк.

– Его трудно застать вечером.

– Боюсь, нам будет трудно застать его и днем. Где он живет?

– На вилле в Беверли-Хиллз.

– Телефон.

Пол вынул из кармана записную книжку и протянул ее Мейсону. Тот записал номер.

– И с этим голливудским магнатом ведет приватные разговоры мистер Спинней, обитатель жалкого пансиона!

– Он вовсе не магнат, Перри. Просто бедный невольник, работающий за какие-то три тысячи в неделю. Кроме того, не забывай о налогах.

Мейсон усмехнулся.

– Забавно будет поболтать с ним.

– Много не вытянешь, – предупредил Дрейк. – Этот тип не очень-то разговорчив.

– Если я не ошибаюсь, Пол, этого человека преследует самое страшное привидение – его собственное прошлое. В таких обстоятельствах, если подойти к делу умеючи, можно узнать все, тем более что я отнюдь не собираюсь щадить нервы мистера Жюля Керна Хоумена.

Глава 8

Свет уличных фонарей освещал фасад белой виллы в испанском стиле. Красная черепичная крыша казалась почти черной. Маленький филиппинец в белой куртке распахнул дверь.

– Я звонил мистеру Хоумену, – сказал Мейсон. – Я…

– Да, мистер Мейсон, – ответил бой, – сюда, пожалуйста. Вашу шляпу и пальто, пожалуйста.

Вслед за мальчиком Мейсон прошел через ряд больших, хорошо обставленных комнат в студию хозяина, окна которой выходили в небольшой дворик типа испанского патио. Хоумен сидел за письменным столом, уставившись в отпечатанную на машинке рукопись, испещренную карандашными пометками. Он взглянул на Мейсона, сделал нетерпеливое движение рукой с зажатым в ней карандашом и сказал:

– Садитесь. Только не говорите, пожалуйста.

Мейсон остановился перед столом, с интересом рассматривая хозяина. Затем он спокойно опустился в глубокое мягкое кресло, продолжая наблюдать, как охотник наблюдает за добычей.

Шторы были подняты, и в окна можно было видеть двор с пальмами и фонтаном. Позади фонтана находился небольшой бассейн для плавания. Дом производил впечатление, этого нельзя было отрицать. Он явно был рассчитан на то, чтобы вызывать восхищение. Несомненно, его строил мастер своего дела и строил для человека, способного оценить его работу.

Хоумен склонился над рукописью в позе человека, всецело поглощенного своими делами. На Мейсона он не обращал ни малейшего внимания.

Внезапно он поднял голову:

– Я только закончу эту сцену и буду к вашим услугам.

Внешность Хоумена была довольно внушительная, несмотря на небольшую лысину, которую он, впрочем, не пытался скрывать. На носу красовались очки в черепаховой оправе.