Фриман Крофтс - Самое запутанное дело инспектора Френча Страница 6

Автобус, курсировавший по Оксфорд-стрит, доставил его к концу Хэттон-гарден, и сыщик вновь появился на месте вчерашнего преступления. В первой комнате конторы он увидел мистера Дьюка, Очарда, машинистку и посыльного.

– Я как раз говорил этим молодым людям, что они могут расходиться по домам, – объяснил директор фирмы. – Мы откроемся только после похорон.

– Родные мистера Гетинга будут этим тронуты, сэр. По-моему, это очень великодушно с вашей стороны и дальновидно. Но прежде чем эта юная леди и джентльмены отправятся по домам, мне бы хотелось задать им кое-какие вопросы.

– Пожалуйста. Мой кабинет в вашем распоряжении. Проходите, мисс Прескотт, и расскажите инспектору Френчу все, о чем он захочет узнать.

– Боюсь, это будет выше ваших сил, мисс Прескотт, – улыбнулся Френч, стараясь шуткой снять заметное волнение девушки.

От нее инспектору не удалось узнать ничего, кроме того, что мистер Дьюк очень любезный джентльмен, но она его немного побаивается, и что мистер Гетинг всегда относился к пей очень тепло, что на пего всегда можно было положиться и что он позволял ей работать, как она находила нужным. Ни о служащем Очарде, пи о Харрингтоне, готовившемся стать младшим совладельцем, она не распространялась, а посыльного Билли Ньютона и вовсе игнорировала, как надоедливую муху или маленькое неизбежное зло. По словам мисс Прескотт, накануне мистер Гетинг держался, как обычно в последние две-три недели; он, как ей казалось, был чем-то озабочен и взволнован. Самой ей нравится здесь служить, с работой она успешно справляется, а бедного мистера Гетинга ей очень жалко. Накануне она из конторы сразу пошла домой и была весь вечер дома с мамой. Поблагодарив мисс Прескотт за рассказ обо всем, что она знала, Френч снял ее отпечатки пальцев и отпустил.

От Билли Ньютона, не по годам сметливого посыльного, инспектору удалось узнать только одно: накануне вечером мальчик одним из последних уходил с работы, и мистер Гетинг попросил его разжечь огонь в камине в кабинете директора. Гетинг собирался вернуться в контору и заняться каким-то важным делом. Мальчонка разжег огонь как следует и после этого ушел.

Выйдя из кабинета директора в общую комнату, Френч обнаружил там новое лицо. С мистером Дьюком разговаривал высокий молодой человек приятной наружности. Директор фирмы представил его инспектору как мистера Стэнли Харрингтона – клерка-стажера, готовящегося к роли младшего компаньона. Харрингтон извинялся за опоздание. Он сказал, что по дороге на службу встретил старого школьного приятеля, с которым давным-давно не виделся. Тот попросил проводить его до вокзала Кингс-Кросс, откуда в 9.50 уезжал на север. Молодой человек был как будто несколько смущен, а когда Френч провел его в кабинет и начал беседу, Харрингтон уже откровенно занервничал. По колоссальному опыту общения с допрашиваемыми Френч заподозрил в этом нечто большее, чем естественное замешательство при разговоре с полицейским. Инспектор присмотрелся к секретарю, и ему показалось, что перед ним нормальный честный человек, пытающийся однако что-то скрыть. Но ни тени подозрения Френч не выказал и был по-прежнему сама учтивость.

Харрингтон был племянником того самого мистера Вандеркемпа, который работал в фирме коммивояжером. Мисс Вандеркемп, сестра голландца, в свое время вышла замуж за Стюарта Харрингтона, преуспевавшего йоркширского биржевого маклера; он и стал отцом теперешнего визави инспектора Френча. Стэнли Харрингтон хорошо окончил школу и уже год учился в колледже, когда его настиг тяжелый удар: родители погибли в железнодорожной катастрофе неподалеку от Милана. Вскоре выяснилось, что отец, хотя и получал большие деньги, тратил их целиком на текущую жизнь и не оставил никакого наследства. После выплаты долгов отца Стэнли остался почти без гроша. Тогда-то его дядя, Ян Вандеркемп, проявил заботу о племяннике. Из своих не бог весть каких средств он оплатил обучение молодого человека в Кембридже, а потом уговорил мистера Дьюка взять его на работу для начала карьеры.

Вскоре после того как Стэнли Харрингтон приступил к своим новым обязанностям, появилось неожиданное осложнение – по крайней мере, для мистера Дьюка. Дочь директора, мисс Силвия Дьюк, как-то зайдя в контору отца, познакомилась с галантным молодым человеком, и не успел мистер Дьюк понять, в чем дело, как молодые люди без ума влюбились друг в друга. В результате мисс Дьюк объявила потрясенному отцу, что они помолвлены. Все протесты бедного отца были напрасны. Юная леди, как правило, все решала сама, и в конце концов мистер Дьюк был вынужден согласиться. Он примирился с неизбежным и пообещал сделать Харрингтона компаньоном, как только тот докажет свою пригодность. В этом Харрингтон преуспел, и свадьба была назначена на следующий месяц; в тот же день должно было быть объявлено о принятии Харрингтона в младшие компаньоны.

Френч расспросил Стэнли о том, куда он ходил и ездил накануне вечером. Оказалось, что вскоре после окончания работы и возвращения домой ему позвонила мисс Дьюк и сказала, что папа задержится в городе по делам и она с удовольствием бы пообедала с ним, так что пусть приезжает в Хэмпстед. Приглашение такой решительной леди было равносильно команде, которую благоговейно выполняют. Еще не было семи, когда Харрингтон примчался к дому мистера Дьюка. Но вечер его несколько разочаровал. После обеда мисс Дьюк запланировала визит в дамский клуб в Уайтчепеле, которым заправляла ее подруга, некая мисс Эми Лестрейндж. Харрингтон проводил свою нареченную до Ист-Энда, но идти с ней в клуб она ему не разрешила. Поэтому Стэнли пришлось вернуться туда позже и отвезти ее домой, после чего он сразу же отправился к себе.

Только с помощью умелого опроса Френчу удалось выудить все вышеописанные сведения, и теперь он сидел, прокручивая их в уме. В рассказе все сходилось, и если гак было на самом деле, то в невиновности Харрингтона не возникало сомнений. Но Френча озадачило поведение молодого человека. Он мог поклясться: что-то здесь не так. Или рассказ был выдумкой, или кое-что в нем было неправдой, или что-то было недосказано. Инспектор решил, что, как только освободится, проверит поездки мистера Харрингтона накануне вечером, как и все его слова.

Не показывая молодому человеку, что его заподозрили, Френч отпустил его со словами благодарности и подошел к мистеру Дьюку, ожидавшему в общей комнате конторы.

– Теперь, сэр, если вы готовы, мы можем отправиться в ваш банк по поводу ключа.

Директор банка прочел об ограблении в утренней газете, заинтересовался и, обеспокоенный, сам занялся расследованием. Мистеру Дьюку и Френчу он доложил, что ключ находился в условленном месте, и его ни разу не брали с тех пор, как мистер Дьюк его туда положил.

– Была также украдена тысяча фунтов банкнотами, – напомнил Френч. – Можно ли надеяться, что у вас найдутся их номера?

– Ваш кассир, возможно, запомнил эту операцию, – взволнованно вступил в разговор мистер Дьюк. – Я сам обналичил чек на указанную сумму во вторник, за день до убийства. Мне выдали шестнадцать купюр по пятьдесят фунтов, остальные – десятками. Я рассчитывал передать некоторую сумму за алмазы португальскому торговцу, которого ждал. Деньги положил в сейф, как только получил их от вас, но торговец не появился, и больше я о них не думал.

– Мы можем только спросить, – с сомнением протянул директор. – Возможно, о купюрах по пятьдесят фунтов есть запись, а о десятках – вряд ли.

Но, на их счастье, кассир позаботился записать номера всех купюр. Записи передали Френчу, а тот попросил директора банка уведомить Скотленд-Ярд, если такие купюры обнаружатся.

– С банкнотами все вполне ясно, – сказал инспектор Френч мистеру Дьюку, когда они вышли из банка. – Но вы же понимаете, о чем говорит то, что этого ключа никто не брал? Это говорит о том, что слепок снимали с того ключа, который всегда при вас. Следовательно, ключ должен был быть в чьем-то распоряжении достаточное время, чтобы сделать восковой слепок. Операция, конечно, очень быстрая, все можно закончить за пару секунд. Опытный поддельщик держит восковую основу на ладони, «захватывает», как говорят фокусники, ключ, и он вжимается в нес настолько естественно, что непосвященному ничего не заметно. Поэтому прошу вас очень тщательно подумать: если никто, кроме Гетинга, не имел доступа к ключу, то слепок мог снять только он. Никак иначе. Я бы хотел, таким образом, убедиться: никто больше не мог взять в руки ключ, пусть даже на минуту? Вы понимаете меня?

– Конечно понимаю, – слегка раздраженно бросил мистер Дьюк, – но, как бы странно это ни казалось, я не могу поверить, что Гетинг был на такое способен. Вы, инспектор, можете это предполагать, поскольку его не знали. Я же знал Гетинга слишком хорошо, чтобы усомниться в его порядочности. Наверняка ключ взял кто-то другой, но кто – клянусь, не представляю.