Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) Страница 61

Тем не менее, как я уже сказал, даже если вы находите в подсудимом, и, пожалуй, с основанием, личность бессердечную и безответственную, носителя извращенных представлений об общественном долге, даже если так, не допустите, чтобы это чувство окрасило ваш вердикт, и в равной же мере не дайте повлиять на вердикт тому обстоятельству, что другой человек уже признан виновным в преступлении, которое мы сегодня рассматриваем. Ваша задача – вынести приговор на основании представленных вам фактов, и никак иначе.

Завершив речь дополнительными пояснениями касательно отличий убийства умышленного от непреднамеренного и того, что необходимо при вынесении приговора в том и другом случаях, судья отпустил присяжных в совещательную комнату.

5

Мистер Тодхантер просто кипел.

– Как смеет этот старый болван обзывать меня отвратительным?! – взорвался он, едва встав со скамьи подсудимых. – Ведь я же не обзываюсь ему в лицо, хотя он неуместнейшим образом у всех на виду чистит уши! Какая-то невиданная беспардонность!

– Ой, да все старые судьи ведут себя так, – небрежно отмахнулся сэр Эрнест. – Когда-нибудь и я стану.

– Значит, пора на покой! – отрезал мистер Тодхантер. – «Презрение и ненависть»! В самом деле! Да никто не считает меня ничтожней, чем я сам, но ответьте мне, неужели в других я вызываю ненависть и презрение? – в небывалом бешенстве воззвал он к мистеру Читтервику.

– Что вы, что вы! – запротестовал мистер Читтервик. – Ни в коей мере! То есть если уж что-то, то чувства совершенно, совершенно обратные!

– Как это «если уж»? Я ведь должен какие-то вызывать, правда?

– Ну да, я и говорю, – поспешил подтвердить мистер Читтервик. – Совершенно обратные.

– И как это я могу быть идиотом и в здравом уме, ответственным и безответственным в одно время? – в гневе продолжил мистер Тодхантер. – Как? Объясните мне это. Разве так уж необходимо страдать манией величия, чтобы понять, что без гадкого человека в этом мире всем только лучше? Ну вот, черт побери! В жизни не слыхивал такой ахинеи!

– Тихо, тихо, – забеспокоился сэр Эрнест, видя, что мистер Тодхантер не затихает, а кипятится все больше, и добавил вполголоса, обращаясь к мистеру Читтервику: – Где ж этот чертов доктор?

К счастью, врач появился прежде, чем мистер Тодхантер успел лопнуть от гнева, и увел пациента усмирять волнение подальше от посторонних глаз.

В этой вспышке, однако, благотворным оказалось то, что длилась она дольше двух часов, почти все время, что отсутствовали присяжные, и мистер Тодхантер не маялся ожиданием.

Присяжные совещались два часа и сорок минут. Затем судебный чиновник объявил, что они готовы вернуться в зал.

– Послушайте-ка, Тодхантер, – озабоченно произнес врач, – вам предстоят несколько крайне волнующих минут. Держите себя в руках, и покрепче.

– Я в порядке, – пробормотал мистер Тодхантер и побледнел.

– Представьте, что вы спите и это сон, или повторяйте про себя какое-нибудь стихотворение, – посоветовал врач. – Скажем, «Гораций на мосту»… знаете? И будьте готовы к любому вердикту. Не позволяйте себе волноваться. Вы уверены, что не хотите укола? – Врач уже предлагал сделать ему инъекцию, чтобы пригасить вспышки эмоций и замедлить работу сердца.

– Уверен! – отрезал мистер Тодхантер, направляясь в зал. – Все уже позади! Приговор вынесен, дело сделано, и если я, Бог даст, признан виновным, то чем скорей испущу дух, тем лучше. Вы же не хотите, чтобы я дожил до виселицы, верно?

– Ладно, ладно, поступайте как знаете, – отмахнулся врач. – Как бы то ни было, вы везунчик.

Мистер Тодхантер проворчал что-то невразумительное.

Зеваки в зале суда вертели головой, посматривая то на мистера Тодхантера, то на входящих в зал присяжных. В качестве подсудимого беспокойнее других в лица присяжных, пытаясь прочесть, что кроется за ними, вглядывался и сам мистер Тодхантер; и, как обычно, чинное их выражение можно было толковать как угодно.

Мистер Тодхантер забыл дышать и сам не заметил, как прижал ладонь к груди, словно затем, чтобы беда не произошла раньше, чем огласят вердикт. Не было никакой нужды притворяться, что происходящее – сон: ему и без того казалось, что он грезит. Все выглядело нереально, особенно его собственная роль в этом действе. Неужели это он сидит на скамье подсудимых, обвинен в уголовном преступлении и ему грозит смертная казнь? Неужели ему эти люди произнесут сейчас приговор? Нет, это невероятно!

Словно в трансе, как сквозь вату в ушах, мистер Тодхантер услышал голос секретаря суда, обращающийся к присяжным:

– Господа присяжные, вы приняли решение?

Старшина присяжных, рослый мужчина средних лет, с лохматыми усами (почему-то мистер Тодхантер мысленно окрестил его агентом по недвижимости), твердо ответил:

– Да, приняли.

– Виновен ли подсудимый в убийстве Этель Мэй Бинс, или он невиновен?

Прочистив горло, старшина произнес:

– Виновен.

Мистер Тодхантер, не моргая, смотрел на свои руки. Они были какого-то странного цвета. Не сразу удалось сообразить, что это он вцепился в барьер, отделяющий место для подсудимых от зала, так крепко, что у него побелели не только косточки пальцев, но вся кисть.

Мистер Тодхантер перевел дыхание. Его признали виновным. Значит, все в порядке. Ну конечно. Он с самого начала не сомневался в том, что всякий здравомыслящий присяжный, вот вроде этих, непременно признает его виновным. Волноваться незачем.

Мистер Тодхантер слегка поклонился присяжным. Те на поклон не ответили.

Он вдруг понял, что секретарь обращается уже к нему:

– Лоуренс Баттерфилд Тодхантер, вы признаны виновным в преднамеренном убийстве. Вам есть что сказать в свое оправдание?

Мистер Тодхантер подавил безумное желание сначала расхохотаться, а потом огрызнуться: «Прекратите же называть меня Баттерфилдом!» Сдержавшись, он ответил:

– Нет, нечего.

Несколько овладев собой, он с любопытством следил, как на парик судьи возлагают квадратик из черной ткани. Значит, вот она какая, черная шапочка, подумал мистер Тодхантер и пришел к выводу, что вид в ней у судьи глуповатый.

– Лоуренс Баттерфилд Тодхантер, – в последний раз произнес его имя старческий голос, – на меня выпала обязанность вынести вам приговор в соответствии с вердиктом присяжных, и я сделаю это без дополнительных пояснений. Сэр Эрнест, у вас есть вопросы по поводу того приговора, который я сейчас оглашу? Вы понимаете, о чем я.

Сэр Эрнест вскочил с места.

– В сфере моей компетенции, ваша честь, вопросов у меня нет.

– В таком случае, Лоуренс Баттерфилд Тодхантер, суд выносит вам следующий приговор: из зала суда вы законным путем будете отправлены в тюрьму, а оттуда – на место смертной казни через повешение; тело ваше захоронят на территории той тюрьмы, в которую вас препроводят после оглашения приговора, и да упокоит Господь вашу душу.

– Аминь! – отозвался тюремный капеллан из-за плеча судьи.

Мистер Тодхантер, которому нечего было больше желать, учтиво поклонился судье.

– Благодарю, ваша честь. Могу я высказать последнюю просьбу?

– Боюсь, я не смогу ее выслушать.

– Боюсь, придется, ваша честь, – возразил мистер Тодхантер вежливо, но твердо. – Соблаговолите арестовать меня.

Мистеру Тодхантеру доставило удовольствие видеть, что эти слова произвели эффект, который завтрашние утренние газеты наверняка назовут сенсацией. Увлекшись ритуалом вынесения приговора, лица, ответственные за такие вещи, совсем упустили из виду то, что мистер Тодхантер формально находится на свободе. Теперь же, согласно приговору, его надлежало взять под арест.

Судья пошептался с секретарем, секретарь – с судебным приставом, пристав – с одним из дружелюбных полицейских, а полицейский шагнул к скамье подсудимых и прикоснулся к плечу мистера Тодхантера.

– Лоуренс Баттерфилд Тодхантер, вы арестованы за убийство Этель Мэй Бинс, совершенное двадцать восьмого сентября прошлого года. Предупреждаю вас, что все сказанное вами… то есть…

– Давно пора, – отозвался мистер Тодхантер.

Часть V, готическая Каземат

Глава 19

1

Сказать, что приговор мистеру Тодхантеру вызвал живой отклик по всей стране, значило бы сильно упростить дело.

Британцам всегда твердили, а британцы твердили всем остальным, что отечественная судебная система – лучшая в мире, и вдруг выясняется, что два человека приговорены к смерти за одно и то же преступление, причем один из них наверняка невиновен! Ужели хваленое британское правосудие таит в себе такие ловушки, куда падает невиновный, а преступник минует их, избегая кары?

«Таймс» в глубокомысленной передовой доказывала, что в системе нет никаких изъянов, и склонна была скорбеть по тому поводу, что мистер Тодхантер, несмотря на осмотрительность судьи, добился-таки для себя обвинительного приговора, в то время как Винсент Палмер, увы и ах, не сумел себя обелить. «Дейли телеграф» в передовице столь же глубокомысленной, истратив множество слов, умудрилась не сказать почти ничего. «Морнинг пост» склонялась к мнению, что дело не обошлось без ухищренной коммунистической пропаганды. «Ньюс кроникл» с невиданным до того апломбом заявляла, что опосредованный результат злополучного процесса – гражданская война в Испании. «Желтая пресса» открыто ликовала, осыпая присяжных всеми лестными эпитетами, какие удалось нарыть в словарях. По какой-то причине, мистеру Тодхантеру неизвестной, «желтая пресса» изначально встала на его сторону.