Джерард Келли - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) Страница 63

– Это очень важная деталь, Холмс.

Перекусив, мы оделись, вышли на улицу и, остановив кэб, приказали кучеру везти нас в больницу Святого Варфоломея. Когда мы вышли, я в который раз залюбовался величественным фасадом знаменитой больницы, основанной в 1123 году. К этому заведению, включавшему в себя исследовательские лаборатории, библиотеки и медицинское училище, я всегда питал особенные чувства. Как-никак именно в этих стенах когда-то, много лет назад, я постигал хирургию. Именно здесь я свел знакомство со своим добрым другом Шерлоком Холмсом.

Мы прошли внутрь, и я сразу почувствовал себя как дома. Даже запах, царивший здесь, нисколько не изменился со времен моего ученичества. Мы отыскали профессора Данстон-Джервиса в той самой лаборатории, где некогда трудился и я и где мы познакомились с Холмсом. Профессор оказался высоким худым седовласым джентльменом, с интересом поглядывавшим на нас из-за толстых стекол очков. Мы представились и пожали руки.

– Добро пожаловать в нашу больницу, джентльмены, – улыбнулся Данстон-Джервис. – Вы у нас впервые?

– Ну что вы, профессор, – покачал я головой. – Здесь прошли первые годы моей практики. Кроме того, в этой самой лаборатории мы с Холмсом ставили массу разных экспериментов.

– Ну да, конечно. Как интересно. Так чем же я могу быть вам полезен? – обратился профессор к Холмсу.

Великий детектив вкратце описал, с чем мы пришли, и показал образец табака, который привез с собой.

– Я считаю, что в эту нюхательную смесь добавили измельченные опилки африканского дерева птерокарпуса. Вам доводилось о нем слышать?

Профессор с удивлением посмотрел на нас:

– Да, мне доводилось сталкиваться с жертвами отравления древесиной птерокарпуса, но такие случаи большая редкость. Как правило, это резчики по дереву, которые вытачивают на токарных станках всякую всячину и вдыхают опилки, летящие из-под резца. При попадании в легкие токсин, содержащийся в опилках, может вызвать сердечный приступ. Именно поэтому с этим деревом практически никто уже не работает.

– Вы можете сделать анализ на содержание токсина? – спросил Холмс.

– Разумеется. Только это дело не быстрое, займет не меньше часа. Вы не могли бы оставить образец и зайти позже?

– Конечно же, профессор. Мы будем вам крайне обязаны.

Мы вышли на улицу и принялись гулять, пока не наткнулись на одно очень милое кафе, где решили выпить по чашечке кофе. По прошествии часа мы вернулись в лабораторию. Там нас с улыбкой встретил Данстон-Джервис.

– Мистер Холмс, всю самую сложную работу вы проделали за меня, – заявил он. – Это действительно птерокарпус.

– Превосходно! Большое вам спасибо, профессор. Теперь остается лишь выяснить, где именно убийца добыл эти опилки.

– В этом, боюсь, я не в силах вам помочь. Разве что могу посоветовать проверить производителей мебели и прочих товаров из древесины.

– Не такая уж и простая задача, – улыбнулся Холмс. – Еще раз примите мою искреннюю благодарность.

Распрощавшись с профессором, мы вышли на улицу, остановили кэб и велели отвезти нас на Бейкер-стрит.

Когда мы вошли и уже собирались подняться на второй этаж, нас остановила миссис Хадсон, протянувшая Холмсу конверт.

– Вам письмо, сэр, – промолвила она.

Взяв его в руки, Холмс застыл как вкопанный. Я сразу узнал почерк на коричневом конверте. Послание было от Коробейника. На конверте преступник написал лишь два слова: «Мистеру Холмсу».

– Миссис Хадсон, вы не видели, кто опустил письмо в почтовый ящик? – спросил мой друг.

– Боюсь, что нет, – покачала головой домохозяйка. – Его подсунули под дверь. Оно лежало на коврике.

– Спасибо, миссис Хадсон.

Мы поднялись в гостиную, и Холмс поспешно вскрыл конверт. Пробежав глазами письмо, мой друг смертельно побледнел.

– Похоже, старина, следующей жертвой Коробейника должен стать я, – промолвил он, протянув мне листок.

– О боже, Холмс! – ахнул я и принялся читать послание. Гласило оно следующее:

Холмс

Май, форт, к нему ведет дорога,Поверьте мне, осталось уж немного,Пусть краток путь, щепоть всему цена,Виновных нет, во всем твоя вина.Кто брату сторож, а? Ответ весьма простой,И он таков: старуха смерть с косой.

– Это стихотворение представляется мне еще более головоломным, чем предыдущее, – признался я.

Холмс взял у меня письмо и еще раз его перечитал.

– Склонен с вами согласиться, Уотсон, – кивнул сыщик, – оно куда более невнятное. Впрочем, совершенно очевидно, что здесь снова идет речь о смерти, причем на этот раз Коробейник пишет об этом напрямую. – Холмс принялся ходить по гостиной с листком в руках. – Злоумышленник упоминает щепоть. Иными словами, он полагает, что мы уже выяснили, каким образом совершались преступления и где содержался яд – в щепоти табаку. Но чего бояться мне? Я же не потребляю нюхательного табака!

– Я в полной растерянности. Ничего не приходит в голову, – развел я руками.

– Боюсь, одному мне не справиться, – вздохнул Холмс и глянул на часы. – Придется обратиться за помощью к брату. Сейчас он должен быть у себя в клубе «Диоген». – Схватив плащ и шляпу, великий детектив быстрым шагом двинулся к выходу, бросив на прощание: – Я скоро вернусь, Уотсон.

– Удачи, Холмс, – помахал я рукой.

Не прошло и двух часов, как ко мне явился взволнованный мальчишка-посыльный, который сказал, что меня срочно ждут в «Диогене» – там произошла трагедия. Вне себя от волнения, я выскочил на улицу, остановил извозчика и велел ему что есть духу мчаться в клуб. Я сидел, вцепившись в медицинский саквояж, и пытался представить, что могло случиться с моим другом. Когда кэб остановился у клуба, я вбежал в здание и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался наверх. Холмс сидел в кресле, прикрыв лицо ладонями. Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, что мой друг жив, однако моя радость была недолгой. В следующее мгновение я увидел тело на носилках, которое как раз накрывали простыней. Это был Майкрофт Холмс! Зрелище меня совершенно ошеломило. За креслом, в котором сидел мой друг, мял в руках шляпу подавленный инспектор Лестрейд, а возле носилок стоял знаменитый хирург сэр Майлс Холфорд, так же, как и Майкрофт, являвшийся завсегдатаем клуба. Сэр Майлс с тяжелым вздохом убрал в медицинский саквояж стетоскоп, и двое санитаров, взявшись за носилки, вынесли их из залы.

Наплевав на правила клуба, согласно которым в нем запрещалось разговаривать, я вскричал, обращаясь к Холмсу:

– Что здесь, во имя всего святого, произошло?!

– Я опоздал, Уотсон. – Мой друг поднял на меня полные слез глаза. – Моя глупость и недальновидность стоили моему брату жизни! Целью убийцы был не я, а мой брат!

– О господи! Так вот что означал вопрос «Кто брату сторож?».

– Именно. Более того, до меня наконец дошло, о чем говорилось в первой строчке. «Май», «форт», «к» – анаграмма имени моего брата: «Майкрофт». Он-то как раз баловался нюхательным табаком.

– Не вините себя, дружище, – стараясь говорить как можно мягче, произнес я. – Я нисколько не сомневаюсь, что вы сделали все от вас зависящее, и я знаю, что ваш брат не хотел бы, чтобы вы так терзались.

– Спасибо за сочувствие и поддержку, Уотсон, – встав, тихо промолвил Холмс. – Мне нужно некоторое время побыть одному, чтобы хоть как-то смириться со случившимся. Я на несколько дней переберусь в гостиницу.

– Конечно, дружище, – промямлил я. – Если вам нужна моя помощь…

– До свидания, Уотсон. – Холмс понуро двинулся к выходу, и у меня при виде его горя заныло сердце.

– Чудовищная трагедия, доктор, – положил мне руку на плечо Лестрейд. – Будьте уверены, я брошу все силы Скотленд-Ярда на поиски маньяка.

– Спасибо, инспектор.

Я вернулся домой в наимрачнейшем расположении духа. Наша квартира без Холмса казалась на удивление пустой. Пока я ходил к пациентам, мой друг успел наведаться на Бейкер-стрит и собрать вещи, так что больше в тот день мы не увиделись.

На следующее утро газеты вышли с некрологами. Многие знаменитости опубликовали статьи, посвященные брату Шерлока Холмса, однако о работе Майкрофта в правительстве не было сказано ни слова. Не разглашалась и причина смерти – со ссылкой на еще не завершенное полицейское расследование. От Холмса всю неделю не было вестей, за исключением приглашения на похороны и панихиду, за которыми должны были последовать поминки в отеле «Эксельсиор».

Когда я отправился на кладбище, стояло солнечное холодное утро. В церкви собралось меньше народу, чем я ожидал, а Холмс сидел отдельно от знаменитостей, пришедших воздать Майкрофту последние почести. Мой друг был одет в черное пальто и котелок, а в руке сжимал трость. После короткой панихиды Холмс произнес надгробную речь, тронувшую всех присутствующих. Затем мы двинулись на кладбище. Под заупокойную молитву я и еще три человека опустили гроб в могилу. Когда Холмс бросил горсть земли, глухо стукнувшуюся о крышку гроба, я не смог сдержать слез – столь сильно я сочувствовал своему скорбящему другу.