Д. Баффа - Сценарий убийства Страница 66

Прокашлявшись, Рот ответил уверенным и звучным голосом.

– Мэри Маргарет сожалела о том, что сделала. О случившемся сожалели мы оба, – кивнув, добавил он. – Когда у ворот появился первый полицейский, я постарался объяснить, что произошло недоразумение и все в порядке. Однако полицейский настаивал, чтобы его впустили в дом. Боюсь, я не был с ним достаточно вежлив. Через несколько минут от ворот меня вызвал Крэншо.

Повествуя о том, как Ричард Крэншо намекнул, что ему нужно, Стэнли Рот описывал детали и диалоги в манере, характерной для режиссера или сценариста.

– Позвольте удостовериться, правильно ли я понял ваши слова, – спросил я после того, как Рот закончил. – То есть детектив Крэншо сказал о сценарии до того, как сообщил вам о том, как собирается вести расследование?

– Да. Как я говорил, он выглядел совершенно равнодушным к происшествию. Он не стал говорить с Мэри Маргарет наедине, чтобы убедиться, не хотел ли я склонить жену отозвать жалобу. Детектив не уточнил подробностей ссоры и даже не поинтересовался, действительно ли я ударил жену. Ничего. Он хотел поговорить о сценарии. Выбора не было. Пришлось обещать, что я посмотрю его работу.

– Когда вы это сказали… То есть сказали детективу Крэншо, что заинтересованы его сценарием, как он отреагировал? Зафиксировал ли показания вашей супруги? Записал ли он ваши показания?

– Нет, он ничего такого не сделал. Просто сказал, чтобы Мэри Маргарет обратилась к доктору. Потом ушел. Мэри Маргарет проводила его до машины. На следующий день детектив принес сценарий на студию.

Я встал лицом к присяжным.

– Вы прочитали сценарий?

– Нет.

– Однако вы заплатили за сценарий? Купили для студии?

– Да.

– Сколько вы заплатили?

– Мы договаривались по телефону. Я спросил о стоимости сценария и дал столько, сколько он попросил.

– Сколько именно?

– Двести пятьдесят тысяч долларов.

– По какой статье вы провели расходы? Как средства на покупку прав?

– Нет. Решение о покупке прав на сценарии принимают в момент продления сделки. И потом, я не хотел, чтобы о сценарии знали на студии. Расходы списали на оплату консультанта.

– Детектив Крэншо работал консультантом в одной из картин студии «Блу зефир»?

– Нет.

– Другими словами, вы заплатили детективу Крэншо четверть миллиона долларов за недонесение о том, что произошло в вашем доме тем вечером? То есть за сокрытие того, что вы ударили свою жену?

– Да.

– Другими словами, – спросил я, повернувшись к свидетелю и глядя ему прямо в глаза, – детектив Крэншо шантажировал вас?

Рот на секунду задумался.

– Нет, по крайней мере в обычном понимании этого слова. Видите ли… полагаю, детектив действительно верил, что его сценарий стоил каждого заплаченного мной цента. Не думаю, что он мог видеть что-то предосудительное в способе, которым воспользовался, чтобы со мной поговорить. По-моему, детектив говорил правду, когда во вчерашних показаниях сообщил, что сожалеет о двух вещах – о своей ошибке с несоставлением рапорта и решении поговорить о сценарии. В его представлении два эти события не связаны и абсолютно независимы. Думаю, он решил, что не станет составлять рапорт, сразу, как только увидел под глазом у Мэри Маргарет обычный синяк. Но детектив решил оказать нам услугу. Вероятно, рассчитывал на встречное одолжение. Не думаю, что он поступил так впервые. Сначала казалось, ему нужны только деньги. Но потом… – Кивнув, Рот напомнил мне о прежнем разговоре. – Но потом я понял, что за этим стояло нечто большее. Крэншо хотел, чтобы по его сценарию сняли фильм. Несколько раз детектив звонил, оставлял сообщения, задавал вопрос: когда будет принято решение? Ждал, что ему сообщат, какие нужны доработки.

– Вы ни разу не ответили на эти звонки, не так ли?

– Нет. Даже не слушал автоответчик. Отдав деньги, я оплатил то, что, по моему представлению, было ценой молчания. Я заплатил, чтобы информация не попала в газеты.

– Вы даже не прочитали сценарий? И никто не прочитал?

– Прочитал. На прошлой неделе. Просто так, чтобы получить общее представление.

– И как?

Нехотя приподняв брови, Рот скривился:

– Для начинающего неплохо.

Я принялся расхаживать перед скамьей присяжных.

– Итак, детектив приходит в ваш дом в тот вечер, когда вы ударили жену, и решает сделать одолжение вам обоим. Он не составит официального рапорта. В ответ он слышит, что вы хотите ознакомиться со сценарием. Так? – Я остановился, вопросительно взглянув на Рота. – Он посылает сценарий вам на студию. Вы говорите с Крэншо по телефону, сообщая, что «Блу зефир», одна из наиболее престижных студий в Голливуде, хочет купить права на его произведение. – Замолчав, я посмотрел на свидетеля с откровенным недоверием. – Более того, «Блу зефир» не просто хотела купить сценарий – студия горела решимостью заплатить автору столько, сколько он пожелает. Вы общаетесь с актерами, писателями, продюсерами и режиссерами. Вам известно, как они стремятся к первому большому успеху. Очевидно, Крэншо был на седьмом небе! Еще бы: его сценарий понравился самому Стэнли Роту! Сюжет хочет экранизировать студия «Блу зефир»! Ричард Крэншо, детектив полиции Крэншо, станет знаменитым, станет богатым, начнет совершенно новую, иную карьеру. И после этого вы даже не отвечали на его звонки. Как полагаете, сколько прошло времени, прежде чем он понял, что произошло? Что вы, возможно, даже не читали сценария, что могли запросто выбросить его работу в корзину? Что единственный интерес Стэнли Рота состоял в молчании? Когда детектив наконец понял, что в ответ на его услугу вы обращались с ним как с обычным мошенником?

Рот молчал, и я сам ответил на вопрос:

– Он должен был вас ненавидеть. Ненавидеть до такой степени, чтобы оказаться первым прибывшим на место преступления детективом. Ненавидеть так, чтобы сделать все возможное для вашего осуждения как убийцы. Разве удивительно, что именно детектив Крэншо нашел в корзине для грязного белья вашу одежду, пропитанную кровью жертвы?

– Протестую! – вскочив со стула, выкрикнула Анабелла Ван Ротен.

Я отступил прежде, чем успел вмешаться судья Хонигман.

– Вопрос отозван, – с нарочито безразличным выражением сказал я.

Подойдя к столу защиты, я раскрыл толстую тетрадь с отрывными листами, на которых готовил необходимые для выступления тексты, и отыскал нужную страницу. Изучение записей заняло пару минут. Тем самым я хотел выиграть время, чтобы в тишине присяжные могли задуматься над обвинением в должностном преступлении, брошенным главному свидетелю обвинительной стороны. Я буквально чувствовал взгляд Ван Ротен. Глядя на меня почти в упор, заместитель прокурора кипела от возмущения. Она злилась не только из-за того, что я сделал. Еще большую досаду Ван Ротен испытывала потому, что уже ничего не могла предпринять в ответ. Подняв взгляд на свидетеля, я не убрал руки со страницы.

– Мистер Рот, – с прежней настойчивостью продолжил я, – одно время вы работали над собственным сценарием, не так ли? Вы писали историю о том, как в действительности работает машина Голливуда. И назвали эту историю именем своей студии, «Блу зефир». Так?

– Да, – подтвердил Рот. – Именем студии.

– Сценарий рассказывает о ком-то, весьма похожем на вас. То есть о человеке, пожелавшем утвердиться в этом бизнесе, начавшем с нуля и устремившемся к цели. Наконец, изучив все, что могло бы пригодиться, он получает свой шанс. Добивается успеха, создает свою студию, берет на работу никому не известную актрису, делает ее кинозвездой и женится на ней. Не это ли случилось с вами, мистер Рот? Не вы ли сделали Мэриан Уолш кинозвездой Мэри Маргарет Флендерс?

Навалившись на левый подлокотник кресла и привычно схватившись за подбородок, Стэнли Рот на секунду задумался. Его затуманенный взгляд был по-прежнему направлен в пустое пространство.

– Не могу сказать, что она была хорошо подготовленной актрисой или имела большой жизненный опыт. Скорее в ней было что-то, чему невозможно научить. То, что, сколько ни старайся, не приобретается с возрастом. Она привлекала внимание. Казалось, этому невозможно воспротивиться, и все замирали, как только она входила в комнату. Что касается эффекта на экране… Вы сами видели это, когда ходили в кино. – Последние слова Рот произнес, обращаясь к суду присяжных. – Немногие актрисы соглашались сниматься с ней в одной сцене. То есть не самые известные актрисы. Не имело значения, если в сцене они исполняли главную роль или только читали текст. Если где-то в кадре оказывалась Мэри Маргарет – хотя бы просто стояла поодаль, – все знали: зрители будут смотреть на нее в ожидании, что будет дальше. – Рот пожал плечами. – Этому эффекту нет толкового объяснения. Так было не потому, что Мэри Маргарет казалась самой красивой. Кто знает, отчего мы проникаемся симпатией к одному человеку и ничего не чувствуем к другому? И почему в кинематографе снова и снова появляется кто-то вроде Мэри Маргарет – кто-то, способный привлечь наше внимание? Все, что я могу сказать: Мэри Маргарет владела этим даром, как никто другой.