Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник) Страница 69

– Черт возьми, если он что-то знает, он у меня все выложит! – вскричал Лестрейд, бросился в коридор, и через пару секунд его голос уже гремел в соседней комнате.

– Скорее, Ватсон, скорее! – взволнованно воскликнул Холмс. Вся демоническая сила этого великого человека, бурлившая доселе под маской внешнего спокойствия, выплеснулась сгустком энергии. Он отшвырнул в сторону половик, бросился на пол и стал прощупывать дощечку за дощечкой старинного паркета. Одна из них чуть подалась, когда он надавил на ее край, и через миг откинулась, как крышка ящика. Под ней открылась небольшая черная полость. Холмс запустил в нее дрожащую от волнения руку и тут же с возгласом досады и разочарования выдернул обратно. Тайник был пуст.

– Быстро, Ватсон, кладите его на место!

Едва деревянная крышка захлопнулась, едва я успел бросить половик на прежнее место, как из коридора раздались голоса, дверь комнаты распахнулась и вошел Лестрейд. Холмса он застал лениво облокотившимся на каминную полку, со скучающим выражением лица, пытающимся совладать с приступом зевоты.

– Простите, что заставил вас ждать, мистер Холмс. Я вижу, вам все это дело уже до смерти надоело, он во всем сознался. Идите сюда, Макферсон. Расскажите этим джентльменам о своем непростительном поведении.

Рослый полицейский, красный и пристыженный, бочком вошел в комнату.

– Я не думал, что поступаю плохо, сэр. Честное слово. Вчера вечером к двери подошла женщина… Просто ошиблась домом… Ну, мы разговорились. Понимаете, стоишь тут весь день один… Скучно…

– Что было потом?

– Ну, ей захотелось посмотреть на комнату, в которой совершилось убийство… Она сказала, что в газетах про него читала. Это была очень воспитанная, приличная с виду молодая женщина, я подумал, что вреда никому не будет, если я позволю ей краешком глаза посмотреть на комнату. Но она, как только увидала это пятно на ковре, рухнула на пол без чувств и даже не шевелилась, как мертвая. Ну, я заволновался, сходил в соседнюю комнату за водой, только ничего это ей не помогло. Тогда я сбегал за угол в «Айви плант», купил бренди, но, когда вернулся, ее уже не застал. Пока меня не было, она, должно быть, пришла в себя и ушла… Стало стыдно, наверное.

– Про половик расскажите.

– Да, сэр, он был немного сбит, когда я вернулся. Понимаете, она на него упала, а он ведь лежит свободно на скользком паркете, ну и съехал, наверное, чуть-чуть. Я потом его поправил.

– Это вам урок, констебль Макферсон, чтобы вы знали, что провести меня вам не удастся, – сурово произнес Лестрейд. – Вы-то полагали, что никто не узнает о том, что вы нарушили свои обязанности, но мне одного взгляда на этот половик хватило – я понял, что в комнате побывал посторонний. Вам повезло, молодой человек, что ничего не пропало, иначе вы бы имели такие неприятности! Прошу меня простить, мистер Холмс, что я вызвал вас по такому пустяковому делу, просто я подумал, что вас может заинтересовать то, что второе пятно не совпадает с первым.

– Разумеется, это весьма интересно. Эта женщина побывала здесь один раз?

– Да, сэр, только один раз.

– Она представилась?

– Нет, сэр. Сказала, что ищет работу машинистки и пришла по объявлению, только ошиблась домом… Очень милая, воспитанная женщина, сэр.

– Высокая? Красивая?

– Да, сэр, довольно высокая. Красивая. Можно даже сказать, очень красивая молодая женщина. «О, позвольте мне взглянуть хоть одним глазком, офицер!» – попросила она. Ей так хотелось посмотреть, она так просила… Ну, я и подумал: что тут плохого?

– Как она была одета?

– Очень просто… Длинная накидка до самого пола.

– В котором часу это было?

– Начинало смеркаться. Как раз зажигались фонари, когда я вернулся из трактира.

– Очень хорошо, – сказал Холмс. – Идемте, Ватсон. У нас с вами есть дела и поважнее.

Когда мы уходили, Лестрейд остался в комнате, а изобличенный и раскаивающийся констебль поспешил в коридор открыть нам дверь. На пороге Холмс повернулся и показал ему что-то на раскрытой ладони. Констебль пристально всмотрелся.

– Господи Боже, сэр! – взволнованно воскликнул он.

Холмс поднес палец к губам и засунул руку в нагрудный карман. Когда мы отошли от дома, он рассмеялся.

– Превосходно! – счастливым голосом произнес он. – Итак, друг мой Ватсон, занавес поднимается для последнего акта. Можете быть спокойны, войны не будет. Политическая карьера достопочтенного Трелони Хоупа не пострадает. Неосмотрительный монарх не будет наказан за свою неосторожность, премьер-министру не придется улаживать международный конфликт, и при определенной тактичности и находчивости с нашей стороны все это дело, которое могло вылиться в крайне неприятную историю, никому не принесет вреда.

Признаться, в этот миг я преисполнился восхищением перед этим удивительным человеком.

– Неужели вы решили загадку? – изумился я.

– Не совсем, Ватсон. Некоторые частности мне все еще не ясны. Но мы уже знаем так много, что с нашей стороны будет непростительно не узнать всего. Сейчас мы поедем прямиком в Вайтхоллтеррас и доведем дело до конца.

Когда мы прибыли в резиденцию министра по европейским делам, Шерлок Холмс сказал, что хочет поговорить с леди Хильдой Трелони Хоуп. Нас провели в утреннюю гостиную.

– Мистер Холмс! – воскликнула леди. Щеки ее порозовели от возмущения. – Это в высшей мере бестактный и бесчестный поступок с вашей стороны. Я же говорила, что не хочу, чтобы муж подумал, что я вмешиваюсь в его дела, и мой визит к вам должен остаться в тайне. А вы своим приходом компрометируете меня, показываете, что мы знакомы.

– К сожалению, мадам, у меня нет другого выхода. Мне поручили найти этот исключительно важный документ, поэтому я вынужден просить вас, мадам, передать его мне.

Леди вскочила, прекрасное лицо ее сделалось бледным как мел, глаза вспыхнули. Она пошатнулась (мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок), но потом огромным усилием воли справилась с потрясением, и крайнее удивление и негодование вытеснили все другие чувства с ее лица.

– Это… это оскорбительно, мистер Холмс.

– Прошу вас, мадам, не нужно. Это бессмысленно. Отдайте письмо.

Она схватилась за шнурок звонка.

– Дворецкий вас проводит.

– Не звоните, леди Хильда. Если вы это сделаете, все мои попытки избежать скандала окажутся напрасными. Отдайте письмо, и все будет хорошо. Если вы доверитесь мне, я смогу все уладить. В противном случае мне придется выдать вас.

Она стояла, царственно подняв голову, воплощение гордости и благородства, и смотрела прямо в глаза моему другу, словно заглядывала ему в душу. Ее рука лежала на звонке, но она не звонила.

– Вы пытаетесь запугать меня, мистер Холмс. Разве подобает мужчине так себя вести с женщиной? Вы утверждаете, что вам что-то стало известно. Что?

– Прошу вас, сядьте, мадам. Если вы упадете, можете пораниться. Я не буду ничего говорить до тех пор, пока вы не сядете. Спасибо.

– Даю вам пять минут, мистер Холмс.

– Хватит и одной, леди Хильда. Я знаю о том, что вы встречались с Эдуардо Лукасом, о том, что вы передали ему документ, о том, как ловко вам удалось проникнуть в его комнату вчера вечером, и о том, каким образом вы забрали письмо из тайника под ковром.

Ее лицо посерело, она изумленно посмотрела на Холмса и два раза глубоко вдохнула, прежде чем смогла заговорить.

– Вы сошли с ума, мистер Холмс… Вы сошли с ума! – воскликнула она.

Он достал из кармана небольшой кусочек картона. Это было лицо женщины, вырезанное из фотографии.

– Я захватил эту фотографию с собой, потому что знал, что она может пригодиться, – сказал он. – Полицейский узнал вас.

Она судорожно глотнула воздух и бессильно откинулась на спинку стула.

– Прошу вас, леди Хильда. Письмо у вас. Все еще можно поправить. У меня нет намерения доставлять вам неприятности. Мой долг ограничивается тем, что я должен вернуть письмо вашему мужу. Прислушайтесь к моему совету будьте со мной откровенны. Это ваш единственный шанс.

Ее мужество восхитило меня. Даже сейчас она отказывалась признать поражение.

– Поверьте мне, мистер Холмс. Вы находитесь во власти какого-то нелепого заблуждения.

Холмс встал.

– Мне очень жаль вас, леди Хильда. Я сделал для вас все, что мог. Вижу, мои усилия оказались напрасны.

Он вызвал звонком дворецкого.

– Мистер Трелони Хоуп дома?

– Он будет дома без четверти час, сэр.

Холмс посмотрел на свои часы.

– Значит, через пятнадцать минут. Хорошо, я подожду его здесь.

Дворецкий испуганно ретировался за дверь, когда леди Хильда бросилась к ногам Холмса с протянутыми руками. Ее прекрасное лицо было залито слезами.

– Пощадите меня, мистер Холмс! Пощадите! – взмолилась она. – Ради всего святого, не говорите ему! Я так его люблю. Я бы ни за что в жизни не стала причинять ему вреда, а это разобьет его благородное сердце, я это знаю!