Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка Страница 7

– Что ж, – задумчиво произнес Вэнс, – такую травму черепа не просто объяснить обыкновенным падением.

Однако на его слова никто не отреагировал, и сержант обратился к прокурору:

– Мистер Маркхэм, ни на стреле, ни на луке не было обнаружено никаких отпечатков пальцев. Дюбуа говорит, что кто-то умышленно их стер. Что касается ручки двери на калитке, соединяющей переход между домами, то они обе ржавые, и никакие следы на них остаться попросту не могли.

Глава IV

Таинственная записка

Суббота, 2 апреля, 14:00

– Может быть, сейчас самое время допросить слуг? – устраиваясь за столом в подвале, предложил Маркхэм.

Хит вышел в коридор и послал одного из своих людей за слугами. Через минуту к нам вошел высокий и неуклюжий мужчина лет шестидесяти и остановился на почтительном расстоянии от стола.

– Это дворецкий, сэр, – пояснил сержант. – Его зовут Пайн.

Прокурор внимательно изучил его взглядом. Пайн казался нескладным из-за того, что у него были непомерное большие ладони и стопы. Может быть, поэтому одежда, опрятная и выглаженная, висела на нем мешком. Несмотря на свою не слишком привлекательную внешность, он производил впечатление человека знающего и прилежно выполняющего свои обязанности.

– Значит, вы и есть дворецкий Диллара? – уточнил Маркхэм. – И сколько же времени вы ему служите?

– Десять лет, сэр.

– То есть вы появились у него в доме уже после того, как он перестал работать в университете?

– Вероятно, так, – отвечал Пайн громким раскатистым голосом.

– Что вам известно о той трагедии, которая разыгралась здесь сегодня?

Хотя этот вопрос прозвучал неожиданно, Пайн, стойко выдержав натиск прокурора, спокойно ответил:

– Ровным счетом ничего, сэр. Я ничего об этом не знал, пока профессор Диллар не позвал меня из библиотеки и не попросил найти Сперлинга.

– И тогда он рассказал вам о трагедии?

– Он сказал мне: «Мистера Робина убили, и я хочу, чтобы ты нашел мне мистера Сперлинга». Это все, сэр.

– Вы уверены, что он сказал: «убили»? – вмешался Вэнс.

Дворецкий на секунду задумался, но затем уверенно повторил:

– Да, сэр, я в этом уверен.

– А вы видели тело мистера Робина, когда искали Сперлинга? – продолжал Вэнс.

И снова сомнение во взгляде.

– Да, сэр. Я открыл дверь подвала, чтобы осмотреть стрельбище, и в этот момент увидел несчастного джентльмена…

– Наверное, вы были потрясены, Пайн, – сухо заметил Вэнс. – А вы, случайно, не притрагивались к телу? Или, может быть, к стреле или луку?

Водянистые глаза Пайна блеснули и тут же потухли.

– Нет, сэр, конечно же, нет. Зачем мне это?

– Действительно, незачем, – уныло отозвался Вэнс. – Но вы же видели сам лук?

Старик прищурился, словно пытаясь себе представить злосчастное оружие.

– Не могу точно сказать вам, сэр. Может, да, а может, и нет. Я точно не помню.

Фило потерял к дворецкому всякий интерес, и допрос продолжал прокурор:

– Как я понял, Пайн, мистер Драккер заходил в дом сегодня утром, примерно в половине десятого. Вы его видели?

– Да, сэр. Он всегда пользуется дверью в подвале. Когда мистер Драккер проходил мимо буфетной, то поздоровался со мной.

– Скажите-ка, а вышел он таким же образом?

– Думаю, что да, сэр. Хотя, когда он уходил, я был наверху. А живет он с нами по соседству.

– Я знаю, – произнес Маркхэм, подавшись вперед. – Я полагаю, что именно вы впустили сегодня утром в дом мистера Робина и мистера Сперлинга, да?

– Да, сэр, они пришли около десяти часов.

– А что было потом? Вы их еще видели или, может быть, слышали обрывки их разговора, пока они находились в доме?

– Нет, сэр. Почти все это время я был в комнате мистера Арнессона и наводил там порядок.

– Ах, вот оно что! Это на втором этаже, верно? Вы имеете в виду комнату с балконом?

– Да, сэр.

– Очень интересно… Именно с этого балкона профессор Диллар как раз и увидел тело мистера Робина, – встрепенулся Вэнс. – Как же он прошел в комнату, что вы его не заметили? Вы же сами сказали, что узнали о случившемся уже потом, когда профессор позвал вас в библиотеку и попросил разыскать мистера Сперлинга.

Дворецкий побледнел, и я заметил, как он принялся нервно выкручивать себе пальцы.

– Наверное, я на минутку отошел из комнаты мистера Арнессона, – нерешительно произнес Пайн. – Да, это возможно. Да-да, сэр, теперь я припоминаю, что мне понадобилось зайти в кладовку.

– Ну, разумеется, – кивнул Вэнс и снова надолго замолчал.

– Послушайте, Пайн, а больше этим утром к вам никто не заходил? – поинтересовался Маркхэм.

– Никто, сэр.

– А у вас самого нет никакого объяснения случившемуся?

Дворецкий отрицательно покачал головой и проговорил:

– Нет, сэр. Мистер Робин казался мне приятным молодым человеком, и его все любили. Он был не из тех, кто способен спровоцировать убийство… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Не совсем. Мне, например, непонятно, Пайн, откуда тебе известно, что это было именно убийство, а не просто несчастный случай.

– Я этого не утверждал, сэр, – невозмутимо напомнил дворецкий. – Но я немного разбираюсь в стрельбе из лука, и я сразу понял, что мистер Робин убит охотничьей стрелой, а не спортивной.

– Вы весьма наблюдательны, Пайн, – подметил Вэнс. – И ваше замечание совершенно справедливо.

Всем стало понятно, что никакой ценной информации от дворецкого не добиться, и Маркхэм отпустил старика, велев Хиту позвать кухарку.

Как только она вошла в комнату, я сразу отметил удивительное сходство этой сорокалетней женщины с отцом. Она была такая же худощавая и нескладная, с огромными ручищами и такими же непропорциональными по отношению к туловищу ногами. Видимо, такое строение передавалось у Пайнов из поколения в поколение.

Задав кухарке несколько вопросов, мы выяснили, что ее звали Бидл, что она была вдовой и что ее муж умер пять лет назад, после чего она и устроилась в кухарки по рекомендации Пайна.

– В котором часу вы сегодня ушли из дома, Бидл? – поинтересовался Маркхэм.

– В половине десятого, – сразу же ответила женщина, но по ее голосу было понятно, что она нервничает.

– А когда вернулись?

– В половине первого. Вот он и впустил меня, – и она с неприязнью посмотрела на Хита, – и при этом обращался со мной так, будто я преступница.

Хит, усмехнувшись, ответил:

– Я все сделал правильно, мистер Маркхэм. Она хотела пройти в подвал, а я ее туда не пустил.

Маркхэм одобрительно кивнул.

– Вы что-нибудь знаете о том, что произошло сегодня в доме? – продолжал прокурор, не сводя глаз с женщины.

– Откуда ж мне знать, если я на рынке была?

– Вы видели сегодня мистера Робина или мистера Сперлинга?

– Они прошли в подвал мимо кухни как раз незадолго до того, как я отправилась на рынок.

– Может быть, вы слышали, о чем они разговаривали?

– Я не имею привычки подслушивать у замочной скважины.

Маркхэм нахмурился и хотел сказать что-то резкое, но его опередил Вэнс, учтиво заметив:

– Окружной прокурор не это имел в виду. Он просто интересуется, не осталась ли случайно дверь в подвал открытой, так что вы, сами того не желая, смогли услышать несколько слов из беседы молодых людей.

– Может, дверь и была открыта, но я ровным счетом ничего не слышала, – сердито буркнула кухарка.

– Тогда вы, наверное, не сможете сказать, был ли в клубе, кроме этих двоих, еще кто-нибудь третий?

Бидл прищурилась и оценивающе посмотрела на Вэнса.

– Может, там кто-то и был, – медленно заговорила она. – Мне даже показалось, что я слышала голос мистера Даккера. – Кухарка произнесла это как-то ядовито, а ее губы исказила жестокая ухмылка. – Он приходил к мистеру Арнессону рано утром.

– Правда? – Вэнса как будто удивило такое признание. – Так вы видели его или нет?

– Да, когда он приходил. Во всяком случае, когда он уходил из дома, я сказать не могу. Может, я этого просто не заметила. Он шастает тут, когда ему вздумается.

– Прямо-таки шастает? Вот это да!.. А теперь скажите, какой дверью вы воспользовались, когда уходили на рынок?

– Парадной, конечно. С тех пор как мисс Белль устроила в подвале клуб стрелков, я всегда хожу только через парадную дверь.

– Значит, вы в подвале сегодня не были?

– Нет.

Вэнс поднялся со стула и проговорил:

– Благодарю вас за помощь, Бидл. Вы можете быть свободны.

Как только кухарка удалилась, Фило медленно подошел к окну и произнес:

– Мы тратим слишком много времени и сил на недостоверные источники, Маркхэм. Мы этим ничего не добьемся, а только изрядно надоедим и слугам, и домочадцам. У каждого из опрошенных есть, так сказать, своя территория, и каждому есть что скрывать. Видимо, все что-то недоговаривают, и в итоге у нас получается какая-то разрозненная картина, где факты не совпадают.

– Я думаю, что если мы прекратим допрос, то ничего не потеряем, – согласился прокурор. – Ничего дельного мы больше не выясним.