Эрл Гарднер - Дело о любопытной новобрачной Страница 7

– Потому что я еще ничего не решила. Я позвонила ему, чтобы отложить встречу.

– И на какое время?

– Чем дольше – тем лучше.

– Чего он хочет?

– Вас это не касается, мистер Мейсон.

– Как я понимаю, утром вы все же намерены были мне об этом рассказать. Так почему же сейчас молчите?

– Я ничего не хотела вам рассказывать, – сухо ответила она.

– Рассказали бы, если бы я не задел вашу гордость.

– Что ж, вы этого добились!

– Послушайте, миссис Монтейн, – рассмеялся Мейсон, – давайте прекратим ссориться. Я весь день пытался разыскать вас…

– Насколько я понимаю, вы осмотрели мою сумочку?

– До последней складки. Более того, я воспользовался вашей телеграммой и побывал у Нейлл Брунли. Кроме того, я поручил частному детективному агентству кое-что выяснить о вас.

– И что же вы узнали?

– Многое. Кто такой доктор Миллсэйп?

– Друг, – ответила она, когда пришла в себя от удивления.

– Ваш муж с ним знаком?

– Нет. Каким образом вы о нем узнали?

– Я же говорил, – пожал плечами Мейсон, – что мне пришлось много поработать, чтобы разыскать вас и получить возможность отработать аванс.

– Вы ничем не можете мне помочь. Ответьте мне на один вопрос, а потом оставьте меня в покое…

– Что именно вы хотите узнать?

– Можно ли считать человека умершим, если на протяжении семи лет он не давал о себе знать?

– Да, при определенных обстоятельствах. В одних случаях после семи, в других – после пяти лет.

– И тогда последний брак считается законным? – с большим облегчением спросила она.

– Мне очень жаль, миссис Монтейн, – с сочувствием ответил Мейсон, – но ведь это всего лишь предположение. Если Греггори Мокси в действительности является Греггори Лортоном, вашим первым мужем, а он в настоящий момент жив и здоров, то ваш брак с Карлом Монтейном не может считаться законным.

У нее на глазах появились слезы, губы задрожали и скривились в гримасе.

– Я его так люблю… – выдавила она.

– Расскажите мне о вашем новом муже, – попросил Мейсон, успокаивающе похлопав ее по плечу.

– Вам этого не понять, – сказала Рода Монтейн. – Ни один мужчина не в состоянии этого понять. Я и сама бы не поняла, если бы такое случилось с другой женщиной. Я ухаживала за Карлом во время болезни. Он пристрастился к наркотикам, а его родные умерли бы от стыда, если бы узнали об этом. Я работаю медицинской сестрой. Точнее, работала… Я не хочу вам рассказывать о своем браке с Греггори… Это был сплошной кошмар. Когда я выскочила за него замуж, я была глупой, наивной девчонкой, легко поддающейся чужому влиянию. Он был очень привлекательным, умел ухаживать, на девять лет меня старше. Меня предупреждали, уговаривали не делать глупостей, но я воображала, что все эти слова продиктованы завистью и ревностью. В нем были этакая самоуверенность и высокомерное пренебрежение к окружающим, которые так импонируют молодым дурочкам…

– Ясно, – сказал Мейсон и подбодрил: – Продолжайте.

– Все кончилось очень прозаически, – сказала она. – У меня были кое-какие сбережения, он исчез вместе с ними.

– Вы ему сами отдали деньги, – прищурившись, спросил Мейсон, – или он их у вас украл?

– Украл. Точнее, выманил. Я передала их ему для приобретения каких-то акций. Он мне наговорил с три короба о друге, попавшем в тяжелое финансовое положение и якобы желающем расстаться с какими-то необыкновенно выгодными ценными бумагами. Наобещал мне золотые горы… Я отдала все, что у меня было. Он отправился за акциями и больше не вернулся. Я никогда не забуду его прощальный поцелуй.

– В полицию сообщали? – поинтересовался Мейсон.

– О деньгах я ничего не говорила, – призналась она. – Я решила, что с ним что-то случилось, и обратилась в полицию с просьбой разузнать обо всех несчастных случаях, обзвонила все больницы и даже морги. Прошло много времени, прежде чем поняла, что он меня просто-напросто надул. Вполне возможно, что я была не первая, обманутая им.

– Что мешает вам сейчас заявить в полицию? – спросил адвокат.

– Я не смею.

– Почему нет?

– Я… я не могу вам сказать.

– Почему нет? – снова спросил Мейсон.

– Никогда и никому я об этом не расскажу, – всхлипнула Рода Монтейн. – Из-за этого я когда-то чуть не наложила на себя руки.

– Пистолет в вашей сумочке предназначался для этой цели?

– Нет.

– Вы хотели убить Греггори?

Она отвела глаза в сторону.

– Именно поэтому вас интересовал корпус деликти? – настаивал Мейсон.

Она всхлипнула.

– Послушайте, – сказал Мейсон, положив ей на плечо руку, – у вас неприятности, вы слишком расстроены. Вам необходимо иметь человека, которому вы могли бы во всем довериться. Я сумею вам помочь, уверяю вас. У меня были гораздо более сложные дела. Расскажите мне всю правду, и я сумею решить ваши проблемы.

– Я не могу… – снова сказала она. – Я не смею… Это слишком… Нет, не могу.

– Ваш новый муж об этом знает?

– Господи! Нет, конечно! Если бы вы разбирались в ситуации, то не спрашивали бы о таких вещах! У Карла своеобразная семья…

– В каком смысле?

– Вы никогда не слышали о мистере Филиппе Монтейне из Чикаго?

– Нет. И чем он знаменит?

– Это очень богатый и своенравный человек, из тех, что возводят свое происхождение до первых переселенцев и тому подобное… Карл – его сын. Я не нравлюсь Монтейну-старшему. Вообще-то, он меня даже не видел, но одна мысль о том, что его сын женился на какой-то медсестре, просто выводит его из себя.

– Муж не знакомил вас со своим отцом? – уточнил Мейсон.

– Нет, – ответила она.

– Тогда почему вы решили, что…

– Я читала его письма к Карлу.

– Знал ли Филипп Монтейн о намерении Карла жениться на вас?

– Мы обвенчались тайно.

– Карл во всем слушается отца?

– Да, – кивнула она. – Если бы вы были знакомы с Карлом, то сразу бы это поняли. Он все еще слаб. Слаб и физически, и душевно – из-за пристрастия к наркотикам. У него совершенно отсутствует сила воли. Со временем это, конечно, пройдет… Вы ведь знаете, что наркотики делают с людьми… Пока он все еще нервный, неуравновешенный, почти безвольный…

– Вы знаете все его недостатки, и все же любите его? – удивился Мейсон.

– Я люблю его больше жизни! – воскликнула молодая женщина. – Я дала себе слово сделать из него человека. Для этого необходимо лишь время. И сильный человек рядом, чтобы поддержать его в нужный момент. Если бы вы знали, через что я прошла!.. Вы бы, возможно, поняли, как я его люблю и за что. После первого замужества я жила словно в аду. Часто мне хотелось покончить с собой, но в последний момент не хватало характера… Первый брак что-то убил во мне… Мне уже не полюбить так, как я любила Греггори. В моем нынешнем чувстве есть много от материнского. Первая моя любовь была попросту иллюзорной. Я мечтала о человеке, которого могла бы боготворить, на которого могла бы молиться… Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Мейсон?

– А ваш новый муж ценит ваше чувство?

– Я надеюсь на это. Он привык во всем подчиняться отцу. Ему с самого детства внушили, что основное в жизни – фамилия и положение в обществе. Он стремится пройти жизнь, подпираемый плечами давно умерших предков. Он считает, что семья – это все. У него это стало своего рода манией.

– Наконец-то вы стали говорить серьезно, – усмехнулся Мейсон. – Расскажите обо всем, что у вас на душе, и вам станет значительно легче.

– Нет, – покачала она головой. – Я не могу рассказать всего, каким бы сочувствующим и понимающим человеком вы ни были. В конце концов, я хотела лишь выяснить законность моего замужества. Я в состоянии вынести все, что угодно, если только Карл останется моим мужем. Но если он может спокойно бросить меня по приказу отца, то мне незачем будет жить.

– А если он все-таки из тех людей, которые могут под чьим-то нажимом пойти на подлость и бросить любимую женщину? – спросил Мейсон. – Не расходуете ли вы напрасно на него свои чувства?

– Я это тоже хотела бы выяснить, – призналась Рода. – Видите ли, мистер Мейсон, я и люблю-то его главным образом потому, что он во мне нуждается. Он слабый человек, именно поэтому я его и полюбила. Я видела много мужчин – сильных, уверенных в себе, обладающих притягивающей энергией, которые просто восхищали меня до безумия, если можно так сказать. Но я этого больше не хочу. Возможно, у меня что-то вроде материнского комплекса… Похоже, что мне просто необходимо о ком-то заботиться… Я не знаю… Мне трудно объяснить это даже самой себе… Ведь чувства вообще необъяснимы, не правда ли?

– Что вы скрываете? – спросил Мейсон.

– Нечто такое… Не мучайте меня, мистер Мейсон.

– И вы по-прежнему не хотите мне рассказать?

– Нет.

– И не рассказали бы в первый визит, если бы я проявил к вам больше внимания и такта?

– Конечно нет! Я вообще никому не собираюсь рассказывать об этом. Я думала, что вы поверите моим объяснениям про подругу, которой нужны кое-какие юридические консультации. Когда же вы шутя разгадали мою ложь, мистер Мейсон, я попросту перепугалась. Да так, что, только пройдя несколько кварталов, вспомнила о своей сумочке. Удар был ужасный. Я побоялась к вам возвращаться… Не могла себе представить возможность снова встретиться с вами. Я решила – пусть все будет как будет. Я… я решила подождать.