Ежи Эдигей - Внезапная смерть игрока Страница 7

…не могу себе простить, что так вспылил из-за подсказки Стаха. Промолчи я, быть может, ничего бы и не было. Эта перепалка могла оказаться той пресловутой каплей, что переполнила чашу».

– Браво, адвокат, весьма удачно сформулировано, – не удержался полковник, комментируя показания своего приятеля. – Любопытно, а что по этому поводу сказал нам Витольд Ясенчак?

«…Станислава Лехновича я знал много лет. Правда, не припомню сейчас, при каких обстоятельствах мы познакомились. Вероятнее всего, это произошло в доме профессора Войцеховского, с которым я учился в одной школе несколькими классами младше. Признаюсь, я весьма ценил Лехновича, этого молодого талантливого ученого. Встречаться с ним мне доводилось и у Войцеховского, и у других общих знакомых. Частенько мы вместе играли в бридж. Порой, как это бывает за карточным столом, между нами сличались небольшие перепалки, особенно если кто-то проваливал интересную игру. Лехнович играл хорошо, но относился к той категории игроков, которые считают своих партнеров пригодными лишь для того, чтобы держать в руках карты, а играть предпочитают всегда сами.

…несколько раз Лехнович действительно жаловался на то, что «у него побаливает сердце», и просил даже прописать ему «какие-нибудь капли». Я обещал положить его в свою клинику и там тщательно обследовать, а потом уж соответственно и полечить. Лехнович в принципе соглашался, но никак не мог выбрать время, тянул. Так продолжалось более года. Я никак не предполагал, что со здоровьем у него так скверно.

…ссора за бриджем не имела, собственно, под собой никакой почвы. Расклад карт был таков, что даже начинающий игрок без труда справился бы с задачей. Само собой напрашивался лишь один вариант. Независимо от того, что советовал Лехнович, играть можно было только так, и никак не иначе. Потурицкий известен своей несдержанностью в игре, потому я нисколько не удивился, когда он стал скандалить. В то же время меня, как врача, удивило поведение Лехновича. Обычно он умел владеть собой, был хорошо воспитанным человеком. Однако на этот раз проявил несвойственную ему нервозность. Такого рода поведение, кстати сказать, нередко проявляется у людей в предынфарктном состоянии. В свою очередь, нервное напряжение, повышенная возбудимость провоцируют сердечный приступ.

…тот факт, что раньше у Лехновича вообще не было инфаркта, ни о чем еще не говорит. Нередко первый инфаркт оказывается и последним. Мнение, что самым сильным является третий инфаркт и, кто его переживает, тому уже ничего не страшно, – это всего лишь легенда, распространяемая дилетантами. Любой сердечный приступ следует рассматривать сугубо индивидуально, любой из них может окон' читься трагически. Здесь нет никаких закономерностей.

…будь у меня под рукой все необходимые медикаменты и реанимационная аппаратура и даже знай я заранее, что у Лехновича случится сердечный приступ, я все равно не сумел бы его спасти. Сердце у него остановилось внезапно и навсегда, от начала приступа до наступления смерти, это я могу утверждать с полной определенностью, прошло всего каких-нибудь тридцать – сорок секунд…

…я абсолютно убежден и, как кардиолог, могу подтвердить это всей своей практикой, что при том состоянии здоровья, которое было у Лехновича, инфаркт мог произойти в любое время, даже не будучи спровоцированным какой-либо ссорой или другим нервным перенапряжением. В равной мере одинаково это могло случиться с ним в квартире Войцеховского, или несколькими часами позже, на улице, или в собственной постели…

…случись этот приступ в другое время и в иной обстановке, был бы он столь же тяжелым и повлек ли за собой летальный исход? Я не ворожей, а врач и не могу ответить на этот вопрос с полной определенностью.

…констатировав смерть Лехновича – а это было еще до приезда «скорой помощи», – я занялся женщинами, в первую очередь пани Бовери. Внезапная смерть жениха повергла ее в состояние глубокого нервного шока. Не лучше себя чувствовала и хозяйка дома, для которой трагическая смерть одного из ее гостей явилась тяжелым психическим потрясением».

– Да, конечно, – полковник отложил прочитанный протокол, – доктор Ясенчак изложил все это весьма убедительно. Особенно в той части, что сердечный приступ у Лехновича неизбежно наступил бы и при любых других обстоятельствах. Посмотрим, что же утверждают другие гости профессора.

«…я профессор Силезского политехнического института, – принялся он за чтение показаний Анджея Бадовича. – В Варшаву приехал, чтобы проконсультироваться с профессором Войцеховским, поскольку работаю сейчас над научной проблемой из той области, в которой в настоящее время он является, пожалуй, крупнейшим в Польше специалистом. Мое пребывание в Варшаве, рассчитанное на три дня, несколько затянулось, и я оказался вынужденным остаться еще на субботу и воскресенье. Вполне понятно, что я охотно согласился на предложение профессора принять участие в субботнем бридже…

…людей, собравшихся у Войцеховских, я, собственно, не знал, за исключением доцента Лехновича. С ним мне несколько раз доводилось встречаться на различных научных конференциях. Я рад был повидаться с ним и даже договорился о встрече в понедельник днем. Надо сказать, Лехнович добился выдающихся успехов в области химии, и ему сулили блестящее будущее. Меня лично особенно в нем привлекало доброе его отношение к профессору Войцеховскому. Профессор относился к нему буквально как к любимому сыну, а Лехнович, вполне уже сложившийся, можно сказать, ученый, к тому же работающий в совсем иной области, чем Войцеховский, по-прежнему продолжал считать себя его учеником и неизменно поддерживал с ним научный контакт, делился со «своим метром», как он его называл, не только горестями, но и достижениями. Такие взаимоотношения между профессором и ассистентом в наше время довольно редки и заслуживают всяческого уважения.

…я играл в бридж за другим столиком и не был очевидцем всей ссоры. Я, конечно, слышал, как в соседней комнате объявили большой шлем – это все-таки не часто случается. Потом до меня донеслись возбужденные голоса. Немного погодя профессор Войцеховский, игравший вместе со мной и только что выложивший карты на стол, встал и со словами: «Надо пойти разнять этих петухов» – направился в соседнюю комнату. Мы тоже прервали игру. Когда я вошел в комнату, доктор Ясенчак поднялся с дивана, на котором лежал Лехнович, и проговорил то ли «он умер», то ли «он скончался». Не припомню, кто вызвал «скорую помощь» – я тоже был растерян и поражен случившимся. Зато хорошо запомнил, что милицию вызывал адвокат; его фамилии я не знаю, так как видел его впервые, хотя и играл вместе с его женой, Яниной, за одним столом».

– Ну, ясно, – полковник Немирох иронически усмехнулся, – пан профессор из Гливиц тоже нашел добрые слова и в адрес хозяина дома, и в адрес его умершего гостя. Так что же поведали нам почтенные дамы?

Обе женщины дали краткие и почти одинаковые показания. Обе утверждали, что были знакомы со Станиславом Лехновичем многие годы. Встречались с ним исключительно в кругу друзей. Дома у них он не бывал, но общих друзей и знакомых у них много. О Лехновиче они неизменно слышали только лестные отзывы. Особенно о его выдающихся научных достижениях. Знали, что Войцеховских с доцентом связывали чувства подлинной и глубокой дружбы. Сам Войцеховский с восторгом отзывался о необыкновенной одаренности своего ученика.

В бридж в тот вечер обе женщины играли против Войцеховского и Бадовича. Они слышали, как за столом в соседней комнате доктор Ясенчак объявил большой пиковый шлем. Слышали они и какой-то спор, возникший между адвокатом, доцентом и доктором, но, занятые своей игрой, особенно не вникали в то, что делалось в соседней комнате. Да, они видели, как профессор встал и пошел успокаивать спорщиков. Но по-настоящему встревожились, услышав крик Эльжбеты и звук падающего тела.

Когда они вбежали в гостиную, Лехнович был уже мертв. Женщины хлопотали вокруг Мариолы Бовери и Эльжбеты Войцеховской – обе находились в состоянии глубокого нервного шока.

– Как в сказке! – удовлетворенно кивнул головой полковник.

Поручик Межеевский тоже был доволен показаниями опрошенных игроков.

– Как приказано, пан полковник, – щелкнул он каблуками, – действовал деликатно, старался никого не обидеть и дело провести без лишней шумихи. Кажется, это действительно удалось. Среди лиц, имеющих отношение к Политехническому институту, смерть Лехновича вызвала, конечно, удивление, но никто не связывает это с профессором Войцеховским и уж тем более с игрой в бридж в его доме. Очень помог мне адвокат Потурицкий. Теперь осталось приложить к документам медицинское заключение о вскрытии, и можно считать дело законченным. Все тихо, гладко, без шума.