Дороти Сэйерс - Пять отвлекающих маневров Страница 8

Подход к железнодорожной станции предварял один из тех многочисленных, обычных для пограничной местности шлагбаумов, которые создают иллюзорную преграду для отбившегося скота, в то время как для нетерпеливого автомобилиста они являют собой весьма досадную помеху на пути. Однако, как часто случается в этих местах, любезный старый Джентльмен отделился от группки строений у дороги и простил Уимзи.

По ту сторону шлагбаума дорога разветвлялась на две неровные каменистые тропинки, левая из которых кружным путем вела к Гритауну, а правая отклонялась в сторону Дромора, пока внезапно не упиралась в железнодорожный ост. Питер пересек дорогу и продолжил ехать прямо, вниз по небольшому крутому съезду, скрытому рододендронами, который вывел его прямо к станции.

Линия от Касл-Дуглас до Странрара одноколейная, но станция Гейтхаус может похвастаться тем, что через нее проходят две железнодорожные колеи — это сделано для удобства пассажиров и для того, чтобы пропускать поезда, следующие мимо. Уимзи подошел к начальнику станции, который наслаждался в своем кабинетике минутой покоя, выпавшей между двумя поездами, и изучал «Сводку новостей Глазго».

— Я искал мистера Фергюсона, — начал Питер после обычных приветствий. — Хотел организовать групповой поход на озеро Скерроу и взять его лодку, но мне сказали, что он уехал утренним поездом, в девять часов восемь минут. Это так?

— Все верно. Я сам его видел.

— Интересно, когда он вернется? Фергюсон поехал до Глазго или только до Дамфриса, вы не в курсе?

— Он вроде что-то говорил про Глазго, — ответил начальник станции, — но, может, к вечеру и вернется. Обратитесь к кассиру Ангусу. Он вам подскажет, взял ли Фергюсон обратный билет.

Билетный кассир, находившийся в том же кабинете, очень хорошо все помнил. Да, Фергюсон взял билет до Глазго, туда и обратно, причем первого класса. В некотором роде это расточительство, нехарактерное для здешнего художественного общества.

— Но ведь это правда, — спросил Уимзи, — что билет действителен на протяжении трех месяцев? Значит, вовсе не факт, что он вернется сегодня. Фергюсон оставил машину у станции?

— Он приехал не на машине, — припомнил кассир. — Сказал, что полетел двигатель.

— А-а!.. Ну, значит, на велосипеде, — продолжал расспрашивать Уимзи.

— Да нет, — возразил подошедший к ним начальник станции. — Наверное, на автобусе. Он появился как раз после его прихода. Не правда ли, Ангус?

— Верно. Фергюсон беседовал с Рабби МакХарди, когда пришел. Возможно, ему он и поведал, как долго собирается оставаться в Глазго.

— Благодарю, — сказал Уимзи. — Я встречусь с Рабби. Понимаете, я хотел попросить у мистера Фергюсона лодку. Но если он не собирается возвращаться, то дело откладывается, не так ли?

Питер еще немного поболтал с начальником станции, дав приемлемый вариант отчета по делу Кэмпбелла, а затем распрощался. Нельзя сказать, что его расследование особо продвинулось вперед, но все же Уимзи почти исключил Фергюсона из списка подозреваемых. Конечно, надо еще удостовериться в том, что тот действительно доехал до Глазго. Это может быть немного сложным, но, в конце концов, для Дэлзиела и его верных помощников сие — рутинная работа.

Его светлость взглянул на часы. Наиболее многообещающим кандидатом на место преступника в настоящее время казался Джок Грэхем, но, коль скоро он исчез, с этим ничего не поделаешь. Зато есть время пойти и расспросить Стрэтчена, тем самым завершив обход подозреваемых в Гейтхаусе.

Стрэтчен

Стрэтчен жил в симпатичном доме средних размеров, очень удобно для него расположенном: слегка в стороне от Гейтхауса, на подходе к площадке для гольфа. Опрятная горничная, открывшая дверь, мило улыбнулась пришедшему с визитом, сообщила, что хозяин на месте, и пригласила его светлость пожаловать в дом.

Уимзи принял приглашение и проследовал в гостиную, где нашел миссис Стрэтчен, которая, сидя у окна, учила свою дочь Миру вязать.

Питер извинился за вторжение перед обедом и объяснил свой приход тем, что хочет договориться со Стрэтченом о составлении четверки [10].

— Э-э, я не совсем уверена, — начала хозяйка дома с некоторым сомнением. — Не похоже, что Генри захочет играть в гольф в ближайший день или два. У него какое-то недомогание… хотя, в общем, не знаю. Мира, дорогая, иди скажи папочке, что пришел лорд Питер Уимзи и хочет поговорить с ним. Видите ли, я стараюсь не вмешиваться в дела мужа, а если вмешиваюсь, умудряюсь вечно попадать впросак.

Дама деланно рассмеялась — она была довольно смешливой женщиной. «Нервная натура», — определил Уимзи. Стрэтчен отличался довольно резкими манерами, которые кого угодно сделают нервным, и Уимзи подозревал, что в семье он своего рода тиран.

Лорд Питер что-то сказал по поводу того, что не хочет доставлять неудобства.

— Ну что вы! — ответила миссис Стрэтчен, бросая беспокойный взор на дверь. — Как вы можете доставить неудобства! Мы всегда так вам рады! А чем вы занимались в этот чудесный день?

— Я ездил в Миннох смотреть на тело, — жизнерадостно ответил Уимзи.

— Тело?! — вскричала миссис Стрэтчен. — Как омерзительно это звучит… Что за тело вы имели в виду? Лососину или что?

— Да нет же, — пояснил Уимзи. — Речь идет о Кэмпбелле. Тело Сэнди Кэмпбелла. Вы разве не слышали?

— Нет. О чем? — миссис Стрэтчен просто до невозможности широко раскрыла большие невинно-младенческие голубые глаза. — С мистером Кэмпбеллом что-то случилось?

— О господи! — вздохнул Уимзи. — Я-то думал, все уже знают. Он умер. Упал в Миннох и разбился.

Миссис Стрэтчен издала пронзительный вопль ужаса.

— Разбился? Невероятно! Какой ужас! Он что, утонул?

— Точно не знаю, — сказал Уимзи, — но думаю, Кэмпбелл разбил себе голову, хотя бедняга вполне мог и утонуть.

Миссис Стрэтчен вновь вскрикнула:

— Когда это произошло?

— Ну… — осторожно начал его светлость. — Нашли его незадолго до завтрака.

— Бог мой, а мы ничего не знали! О, Генри! — дверь в комнату открылась, и вошел хозяин дома. — Ты только подумай, лорд Питер говорит, что бедный мистер Кэмпбелл убился в Миннохе.

— Убился? — переспросил Стрэтчен. — Что ты имеешь в виду? Кто его убил?

Миссис Стрэтчен вскрикнула в третий раз, еще громче:

— Конечно, я не это имела в виду, Генри. Это было бы слишком абсурдно и ужасно! Просто он упал, разбил себе голову и утонул.

Стрэтчен подошел к жене и гостю и кивнул Питеру.

— Уимзи, о чем это она?

— Ваша жена говорит правду, — подтвердил Уимзи. — Кэмпбелла нашли мертвым в Миннохе в два часа дня. Предполагается, что он рисовал, поскользнулся на краю скалы и размозжил голову о камни.

Питер произнес свою тираду несколько рассеянно. Лицо хозяина показалось его светлости чрезвычайно бледным и расстроенным, а когда Стрэтчен повернулся к дневному свету, льющемуся из окна, стало очевидно, что у него под глазом красуется синяк — большой и основательно вздувшийся, насыщенного цвета и резко очерченный.

— О! — вымолвил Стрэтчен. — Понятно. И знаете ли, я не удивлен. Это очень опасное место. Я Кэмпбеллу так и сказал в воскресенье, а он в награду за беспокойство обозвал меня дураком.

— А что, он был там и в воскресенье? — поинтересовался Уимзи.

— Да, кажется, делал набросок. Помнишь, Милли, как раз у реки, где у нас был пикник, на другом берегу?

— Какой ужас! — воскликнула миссис Стрэтчен. — Это то самое место? О-о-о, как невыносимо ужасно… Я никогда больше туда не пойду. Ты меня не заманишь. Хоть режь на куски!

— Не будь смешной, Милли. Конечно, мы туда не пойдем, если ты не хочешь.

— Я буду бояться, что Мира упадет и тоже убьется, — схватилась за сердце миссис Стрэтчен.

— Угомонись, — раздраженно сказал ее муж. — Мы не собираемся больше туда ходить. И хватит об этом. Как все случилось, Уимзи?

Питер поведал всю историю снова, с теми деталями, какие счел нужным упомянуть.

— Очень похоже на Кэмпбелла, — заявил Стрэтчен. — Вот всегда он такой: глаза в холст, мысли где-то витают… Смотрел бы хоть, куда ступает. Я кричал ему в воскресенье, мол, осторожней там, но он не расслышал или притворился, что не расслышал. И я взял-таки на себя труд перебраться на другую сторону речки и повторить предупреждение: здесь, мол, крайне скользко. Но в ответ получил просто-напросто грубость, так что мне оставалось только ретироваться. Что ж, в конце концов, однажды что-то подобное должно было случиться, вот и все.

— О, не говори столь бесчувственно! — воскликнула миссис Стрэтчен. — Человек умер… Как можно после этого не пожалеть его?

Стрэтчену хватило приличия пробормотать, что ему очень жаль, и что он никогда не желал Кэмпбеллу зла. При этом он склонился, подперев лоб рукой, как если бы у него сильно болела голова.