Роберт Голдсборо - Смерть в редакции Страница 8

Вульф откинулся на спинку кресла, возложил руки на холм своего брюха и спросил:

— Чьи акции, по вашему мнению, абсолютно недоступны для мистера Макларена?

— Конечно, акции Хэрриет и Бишопа. Не могу также представить, чтобы Дин продал свои, — ответил Лон. — В детишках я абсолютно не уверен — ни в одном из них. То же могу сказать об «Арлен» и Демаресте. Они все продадут свои пакеты тому, кто даст за них больше. И заплатит скорее. То есть Макларену. «Газетт» — прибыльное предприятие, но ни одному из них может никогда не представиться подобного шанса. Кроме всего прочего, они не испытывают к газете чувства преданности.

— Итак, антимаклареновские силы, если можно так выразиться, контролируют сорок три процента всех акций, не так ли?

Лон кивнул и сказал:

— Наш материал в вечернем выпуске, естественно, не раскрывает каких-либо деталей. Всего несколько строк с высказываниями Макларена и комментарием миссис Хаверхилл: ««Газетт» хотела бы ознакомиться с его предложениями подробнее».

Вульф задал еще несколько вопросов о Макларене, «Газетт» и Хаверхиллах, но я не буду на них останавливаться, поскольку вы, видимо, уловили общий дух беседы. Было около одиннадцати, когда Лон потянулся, зевнул и прикончил последний бокал «Ремизье».

— Я пока не знаю, почему вас так заинтересовал этот жалкий шотландец. Но если что-нибудь из сказанного мною сегодня поможет вам остановить его, я получу от этого удовольствия больше, чем от еды, и этим сказано многое. Не вставай, Арчи. Я знаю, где выход.

Я, тем не менее, проводил его до дверей, отчасти потому, что гость особняка из бурого известняка — «жемчужина в оправе гостеприимства», а отчасти потому, что чувствую себя увереннее, если лично запираю дверь на ночь. Такова сила привычки, умноженная на понимание того факта, что по Манхэттену разгуливают по меньшей мере десяток типов, которые были бы просто счастливы организовать похороны Ниро Вульфа; только из природной скромности не упоминаю о тех, кто готов раскошелиться на надгробие для меня.

Когда я вернулся в кабинет, Вульф сидел прямо, положив ладони перед собой на стол и устремив взор в пространство.

— Арчи, во сколько обойдется платное объявление в «Таймс» размером в одну газетную страницу?

— Понятия не имею, — ответил я, вскидывая одну бровь и усаживаясь в свое кресло за письменным столом. — Думаю, что во много тысяч. Ищете новый нетривиальный метод привлечения клиентов? Не кажется ли вам, что это немного крикливо?

Он молча покосился на меня и закрыл глаза. Поскольку у меня пунктик во всем, что касается времени, я посмотрел на часы. Ровно через семь минут он вернулся к жизни и, моргнув, произнес:

— Слушайте инструкции.

— Есть, сэр! — Я раскрыл записную книжку.

— Утром позвоните в «Таймс» и выясните цену одной полной страницы. Сообщите мне, хотя значения это иметь не будет. Затем отправляйтесь в редакцию и отдайте им платное объявление.

— Какое объявление?

— Не прерывайте! Объявление, текст которого я вам продиктую. Во-первых, заголовок кеглем в сорок пять пунктов…

После этого он принялся диктовать одно из самых необычных объявлений, которое когда-либо доводилось видеть читателям «Нью-Йорк таймс». Весь процесс занял примерно сорок пять минут. Время от времени Вульф останавливался, для того чтобы проверить факты, проконсультировавшись со «Всемирным Альманахом». Затем я прочитал ему всю стенографическую запись, и он внес несколько незначительных изменений в текст.

— Они ни за что это не напечатают, — осмелился заметить я.

— Не согласен. «Таймс» постоянно публикует открытые письма от частных лиц и организаций. Это их старая традиция. Вы любите держать пари, Арчи. Если хотите, я могу сказать, сколько и в каком соотношении я готов поставить.

— Вы слишком уверены, поэтому — пас, — ответил я.

— Сохраните, пожалуйста, копию, когда напечатаете, — сказал он, поднялся и отправился в постель.

Последнего указания вовсе не требовалось. Я всегда сохраняю копии.

Глава 4

На следующее утро, незадолго до восьми, я оказался там, где всегда предпочитаю быть в это время. Я расположился за маленьким столом в кухне Фрица, передо мною находились грейпфрутовый сок, канадский бекон, яйца, оладьи, тосты, черный кофе и свежий номер «Нью-Йорк таймс».

— А вот и она, — сказал я, ни к кому не обращаясь.

— О чем ты, Арчи? — спросил Фриц. Он хлопотал над подносом, чтобы как всегда доставить завтрак в спальню Вульфа.

— Человек по имени Макларен нацелился купить «Газетт», — ответил я. — Статья об этом напечатана на первой полосе «Таймс».

— Газету мистера Коэна хочет купить этот мошенник?

Стоит мне решить, что я наконец поставил Фрица в тупик, как он тут же находит выход из положения. Из-за того, что кулинарный гений проводит столько времени на кухне, я забываю, насколько он хорошо начитан. Фриц просматривает «Нью-Йорк таймс» каждое утро, хотя читает обычно лишь вечером. Кроме того, он выписывает целую кучу европейских журналов. Полагаю, что мне больше следовало бы беспокоиться из-за того, что я до недавнего времени был единственным, кто пребывал в полном неведении о существовании этого шотландского «Гражданина Кейна»[11].

Статья в две колонки в «Таймс» ничего не прибавляла к тому, что мне уже было известно из рассказа Лона. Если изложить суть статьи кратко, то в ней сообщалось, что Макларен готов заплатить по сорок два доллара за одну акцию газеты и что, по его словам, он уже владеет заметной долей общего пакета. В статье говорилось, что Макларен отказался назвать точную цифру. Там также присутствовали комментарии специалиста по ценным бумагам компаний, связанных со средствами массовой информации. Этот эксперт утверждал, что, по недавним оценкам, цена одной акции «Газетт» не превышает тридцати двух долларов и что предложение Макларена является «нереалистично завышенным, так как строится исходя из оценки прибылей компании только за год».

Репортер «Таймс» добрался и до Хэрриет Хаверхилл, но та ответила, что «не имеет комментариев» по поводу анонимных сообщений о якобы уже имевшей место продаже некоторыми членами семьи активов Макларену.

Я вырезал заметку и положил ее в правый верхний ящик стола для дальнейшего использования в случае необходимости.

Затем я обратился к изучению «Газетт». Там статья располагалась на пятой полосе и была значительно короче, чем публикация в «Таймс». В ней сообщалось, что Макларен предлагает сорок баксов за акцию, но не упоминалось о «заметной доле». Приводились слова Хэрриет Хаверхилл о том, что она «внимательно изучит предложение мистера Макларена». Больше там ничего не было, если не считать краткой биографии Макларена и перечня газет, которыми он уже владеет.

Вырезав статью из «Газетт» и присовокупив ее к своей коллекции, я позвонил в «Таймс» и узнал, что отдел объявлений и рекламы закрыт до понедельника. Поразмыслив, не стоит ли сообщить об этом Вульфу немедленно, я пришел к выводу, что этого делать не следует и надо подождать, пока он не спустится вниз. Гений воспринимает плохие известия менее болезненно, когда находится в своем кресле с книгой и пивом.

Однако оказалось, что его совершенно не взволновало сообщение о переносе начала операции на понедельник, также не тронуло его мое напоминание о том, что я намерен провести остаток субботы и все воскресенье с Лили Роуэн в ее загородном домике, который она недавно прикупила в графстве Датчесс. Лили обожает называть свое приобретение домиком, что, на мой взгляд, очень подходит сооружению с четырьмя спальнями, тремя ваннами, сауной, двумя каминами, не считая бассейна и теннисного корта площадью в десять акров, с видом на картинно красивую долину полноводного Гудзона.

Я не стану утомлять вас рассказом о своем уик-энде. Замечу лишь, что он был весьма «расслабляющим». Несмотря на это, я не терял связи с внешним миром и узнал, что предложение Макларена получило в субботу тридцать секунд в национальных вечерних теленовостях и что в секции бизнеса «Санди таймс» опубликован обширный материал, повествующий о космическом взлете Макларена к деньгам, власти и славе.

В понедельник утром, сразу после завтрака я позвонил в «Нью-Йорк таймс» и, выслушав поочередно полдюжины различных голосов, узнал от какой-то сладкоречивой дамы, что объявление, которое я имею в виду, будет стоить тридцать две тысячи девятьсот тридцать два доллара при публикации в будний день и тридцать девять тысяч шестьсот девяносто девять долларов, если я пожелаю, чтобы оно увидело свет в субботу. Пришлось позвонить Вульфу в оранжерею, сообщить обе цифры и запросить инструкции.

— Если вы не намерены оставить свою затею. — сказал я, — осмелюсь предложить публикациию в будни.