Рекс Стаут - И быть подлецом Страница 8

Ответ раздался с кушетки.

— В студии мы всегда держим три или четыре ящика. Они находятся в закрытом шкафу, — сказал Фред Оуэн.

— Прошу прощения, мистер Оуэн, — Вулф поднял палец. — Я хочу, насколько это возможно, услышать всё из уст этих шестерых людей.

— Бутылки были в студии, — сказал Талли Стронг. — В шкафу. Он всегда закрыт, потому что в противном случае их быстро расхватали бы.

— Кто вынул восемь бутылок из шкафа и поставил их в холодильник?

— Я, — сказала Элинор Венс. Я оторвался от блокнота и ещё раз посмотрел на неё. — Это входит в мои обязанности.

Её беда в том, что она слишком много работает, подумал я. Сценаристка, исследователь, барменша — кто ещё?

— Вы не можете донести восемь бутылок одновременно, — заметил Вулф.

— Конечно нет. Поэтому я сначала беру четыре, потом возвращаюсь за остальными.

— И оставляете шкаф открытым? Нет. — Вулф остановил самого себя. — Уточнения подождут. — Он снова оглядел лица присутствующих. — Итак, бутылки в холодильнике. Кстати, я понимаю, что присутствие на передаче всех вас, кроме одного, традиционно. Исключение составляете вы, мистер Трауб. Вы посещаете передачи редко. Зачем вы пришли?

— Из опасения, мистер Вулф. — Рекламная улыбка Трауба и его мягкий низкий голос нисколько не изменились, когда внимание было переключено на него одного. — Я всё ещё полагаю, что приглашение на передачу человека, торгующего сведениями о скаковых лошадях, ошибочно, и хотел быть там на всякий случай.

— Вы хотите сказать, что не знали, о чём будет говорить мистер Орчард?

— Я вообще ничего не знал об Орчарде. Однако сама идея мне казалась отвратительной.

— Если вы имеете в виду идею программы в целом, то я согласен. Однако мы собрались сюда не для этого. Вернёмся к передаче. Меня интересует ещё один фрагмент общей картины. Где находились стаканы, из которых должны были пить участники?

— На подносе в конце стола, — сказала Дебора Коппел.

— Того самого стола? Там, где они сидели за микрофонами? Кто поставил их туда?

— Нэнсили Шеперд. Единственный способ терпеть эту девицу — занять её каким-то делом. Ещё лучше было бы вообще её не пускать, но мисс Фрейзер против. Нэнсили Шеперд организовала крупнейший клуб девушек-поклонниц мисс Фрейзер в стране. Поэтому мы…

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Мистер Блеф, — доложил я Вулфу, употребляя одну из пятнадцати кличек, которые имел у нас звонивший.

Вулф поднёс трубку к уху, подав мне сигнал не класть свою.

— Да, мистер Кремер?

Саркастичный Кремер говорил так, словно во рту у него была сигара. Возможно, так оно и было.

— Каковы ваши успехи?

— Еле-еле. По-настоящему ещё не начал.

— Это плохо. Тем более что никто не платит вам за расследование убийства Орчарда. Так, во всяком случае, вы мне вчера сказали.

— Но сегодня кое-что изменилось. Завтрашние газеты всё вам расскажут. Извините, мистер Кремер, но я занят.

— Судя по полученным мною отчётам, в этом нет ничего удивительного. Кто из них ваш клиент?

— Узнаете из газет.

— Нет никакой причины…

— Причина есть. Я ужасно занят и начинаю ровно на неделю позже, чем вы. До свидания, сэр.

Тон Вулфа и то, как он бросил трубку, произвели впечатление на незваных гостей. Мистер Уолтер Б. Андерсон, президент «Хай спот», потребовал сказать ему, не звонил ли полицейский инспектор Кремер. И когда получил положительный ответ, очень огорчился. Он считал, что Вулфу не следовало быть столь грубым с инспектором. Это плохая тактика и проявление дурных манер. Вулф не стал обременять себя изложением своих взглядов, отделавшись парой слов. Но Андерсон взял его за горло. Он сказал, что ещё не подписал никакого контракта и, если Вулф будет продолжать в том же духе, то, может быть, ничего и не подпишет.

— Вот как! — Брови Вулфа чуть приподнялись. — В таком случае вам следует немедленно известить прессу. Не хотите ли воспользоваться телефоном?

— Господи, я очень хотел бы это сделать. У меня есть право…

— Мистер Андерсон, у вас нет вообще никаких прав, кроме того, что вам придётся заплатить мне свою долю гонорара, если я его заслужу. Вы находитесь в моём кабинете только потому, что я терплю ваше присутствие. Подумайте сами, я собираюсь взяться за дело, которое настолько сбило с толку мистера Кремера, что он хочет получить от меня подсказку ещё до того, как я начал им заниматься. Он не против моих грубостей, он настолько привык к ним, что, будь я вежливым, он потащил бы меня в участок как важного свидетеля преступления. Вы собираетесь звонить?

— Чёрт возьми, нет, и вы это прекрасно знаете!

— Жаль. Чем яснее я вижу картину, тем меньше она мне нравится. — Вулф вернулся к кандидатам. — Вы говорите, мисс Коппел, что именно эта вечно занятая юная особа, мисс Шеперд, поставила поднос со стаканами на стол?

— Да, она…

— Она взяла их у меня, — вступила Элинор Венс, — когда я достала их из шкафа. Она уже стояла и тянула руки, и я позволила ей взять их.

— Из того самого закрытого шкафа, в котором хранится «Хай спот»?

— Да.

— Стаканы из толстого тёмно-синего стекла, из такого, что нельзя было видеть, что в них налито?

— Да.

— Вы не заглядывали в них сверху?

— Нет.

— Если бы в один из них было что-нибудь положено, вы бы увидели?

— Нет, — сказала Элинор. — Если вы считаете, что мои ответы слишком коротки и я даю их слишком быстро, так это потому, что я отвечала на эти и многие другие вопросы сотни раз. Я могу ответить на них даже во сне.

Вулф кивнул:

— Понятно. Значит, у нас есть бутылки в холодильнике, стаканы на столе и программа в эфире. В течение сорока минут всё шло гладко. Оба гостя были хороши. Ни одно из опасений мистера Трауба не подтвердилось.

— Это была одна из лучших передач года, — сказала мисс Фрейзер.

— Просто великолепная передача! — заявил Талли Стронг. — За первые полчаса в студии смеялись тридцать два раза.

— А как вам понравилась вторая половина? — с усмешкой спросил Трауб.

— Мы подходим к этому, — вздохнул Вулф. — Итак, подошёл момент открыть бутылки с «Хай спотом», выпить его и начать восхваления. Кто принёс их из холодильника? Опять вы, мисс Венс?

— Нет, я, — сказал Билл Медоуз. — Это часть шоу. Я должен при включённых микрофонах отодвинуть стул, пройти, открыть дверцу холодильника, снова закрыть её и вернуться с бутылками, затем кто-нибудь…

— В холодильнике было восемь бутылок. Сколько вы взяли?

— Четыре.

— Как вы решили, какие именно брать?

— Я ничего не решал. Я обычно беру те четыре, которые стоят впереди. Вы понимаете, что все бутылки с «Хай спотом» абсолютно одинаковы. Нет возможности отличить одну от другой. Как, по-вашему, мне решать, какие брать?

— Не могу сказать. В любом случае вы этого не делали?

— Нет. Я уже сказал, что просто взял четыре бутылки, которые стояли ближе всего ко мне. Это естественно.

— Да. А затем принесли к столу и открыли?

— Я донёс их до стола, но, что касается того, кто их открыл, тут мнения расходятся. Мы считаем, что я этого не делал, поскольку, как обычно, поставил их на стол и быстро вернулся к своему стулу, чтобы быть у микрофона. Бутылки всегда открывает кто-нибудь другой. И не всегда один и тот же. В этот день это могли сделать Деби, мисс Коппел, мисс Венс, Стронг и Трауб. Я говорил в микрофон и не видел, кто открывал бутылки. Вся операция занимает достаточно много времени, и человеку, проделывающему её, нужна помощь. Нужно откупорить бутылки, разлить содержимое по стаканам и раздать их. Надо раздать участникам передачи и бутылки.

— А кто занимается этим?

— О, кто угодно, или, точнее сказать, несколько человек одновременно. Вы знаете, их просто передают — и стаканы и бутылки. После того как напиток разливается по стаканам в первый раз, бутылки остаются наполовину наполненными, так что они передаются тоже.

— Кто же занимался этим в тот день?

— Как раз здесь мы не пришли к единому мнению. — Билл Медоуз заколебался. Он чувствовал себя неспокойно. — Как я уже сказал, все были там: мисс Коппел и мисс Венс, Стронг и Трауб, — вот почему это так сложно.

— Сложно или нет, — запальчиво произнёс Вулф, — но вспомнить, что случилось, особенно такую простую вещь, вполне возможно. Это как раз тот самый момент, в котором больше, чем где бы то ни было, важна ясность. Мы знаем что мистер Орчард получил бутылку и стакан, в котором был цианистый калий, и выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем, по крайней мере я, произошло ли это случайно или в результате умысла одного или нескольких присутствующих, — это очень важный момент. Так или иначе стакан и бутылка были кем-то поставлены перед мистером Орчардом. Кто же поставил их туда?

Вулф посмотрел на присутствующих. Ни у кого не нашлось что сказать, но и причин отводить взгляд также ни у кого не было. Наконец Талли Стронг, снова надевший очки, заговорил: