Голи Смарт - Фотографическая карточка Страница 8

Напомним читателю, что в Бомборо о настоящем положении мисс Хайд не было известно. Одни считали ее племянницей, другие — неизвестной родственницей мистера Фосдайка или его приемной дочерью и, следовательно, не бесприданницей. Хорошенькая девушка из такой семьи не могла иметь недостатка в женихах, и Филипп Сомс прекрасно это понимал. Юноша сомневался, что расположил к себе Бесси настолько, чтобы сделать ей предложение, и думал, что преждевременное признание может разрушить все его надежды. Когда он вновь раскрыл рот, его замечание имело вовсе не сентиментальный характер.

— Старый идиот, — пробормотал он.

— Это вы о мистере Тотерделе? — спросила Бесси. — Правда, он очень назойлив. В Дайке все было гораздо приятнее до его приезда.

— Почему мистер Фосдайк не запретит ему приходить?

— Нельзя же не пускать в дом крестного жены, а намеков мистер Тотердель не понимает.

— На месте мистера Фосдайка я заставил бы его понять. Но хватит об этом… Почему вы хотите уехать?

— Я уже говорила вам, что в Дайке жизнь стала невыносимой; большего сказать не могу.

— Когда же вы едете?

— О, я пока точно не знаю. Притом это вас не касается, мистер Сомс, — кокетливо ответила мисс Хайд.

— Вам прекрасно известно, что касается, и даже очень.

— Мы совсем забыли о крикете. Что это за крики? Не празднуют ли там победу Бомборо?

— Да, кажется, мы победили. Но это все пустое. Я уже давно хочу вам признаться…

— Пожалуйста, не сейчас. Мне пора к миссис Фосдайк, — торопливо проговорила Бесси и повернула к палаткам, но Сомс крепко схватил ее за руку.

— Я зашел уже слишком далеко, — сказал он тихо. — Вы должны выслушать меня.

— Позвольте, — с достоинством проговорила девушка, высвобождая руку. — Выслушайте сначала вы меня. Вы думаете, что я родственница мистера Фосдайка и его наследница?

Филипп кивнул в знак согласия.

— Вовсе нет: я ему не родня. Я лишь компаньонка его жены и получаю за это восемьдесят фунтов в год. Правда, миссис Фосдайк никогда не давала мне почувствовать мою зависимость… Теперь, мистер Сомс, может быть, вы проводите меня к моей госпоже? — сказала девушка, гордо приосанившись.

— Провожу, но после. Признаюсь, то, что вы открыли мне, Бесси, несколько удивило меня. Но, похоже, вы невысокого мнения обо мне, если думаете, что это может что-то изменить. Вы знаете, что я люблю вас. Не хотите ли вы стать моей женой? — покраснев от смущения, произнес юноша и опять схватил мисс Хайд за руку.

Бесси опустила глаза, и Сомс видел, как румянец то выступал, то пропадал на ее лице. Он не мог понять, что происходило в ее душе. Когда девушка, наконец, заговорила, голос ее звучал жестко и монотонно, будто она повторяла заученный урок.

— Благодарю вас за честь, но я не могу принять ваше предложение, мистер Сомс.

— Почему? — спросил он коротко и в волнении сильно сжал руку мисс Хайд. — Вы не сможете полюбить меня?

— Нет, дело не в этом, — ответила она дрожащим голосом и со слезами на глазах. — Полюбить вас я смогла бы… я уже люблю вас, Филипп, но я не могу быть вашей женой.

— Тогда зачем же вы признаетесь, что любите меня? Я способен содержать вас и надеюсь получить согласие Фосдайков и ваших родных на наш брак. Любовь моя бескорыстна, по какой же причине вы отказываете мне?

— Этого я не могу сказать. Я знаю лишь то, что никогда не выйду замуж, не открыв всей правды о себе, а у меня недостанет смелости поведать вам мою историю.

— Бесси, дорогая, это чистый вздор! Я никогда не поверю в то, что в вашей жизни могло произойти нечто постыдное для вас. У вас разыгралось воображение…

— Нет. Прошу вас, Филипп, отведите меня к миссис Фосдайк. Посмотрите, все собираются уходить.

— С одним условием: вы пообещаете рассказать мне не позже чем через три дня, почему вы не можете за меня выйти.

— Нет-нет, я не могу вам этого обещать.

— По крайней мере не давайте решительного ответа до истечения этого времени.

Бесси с минуту колебалась, а потом ответила:

— Пусть будет так, если вы настаиваете, но это нехорошо с вашей стороны. И через три дня я повторю вам, что никогда не стану вашей женой, Филипп.

Девушка произнесла последние слова медленно и печально, а имя своего поклонника — особенно ласково.

— Бесси, если вы искренне любите меня, то я не верю, что ваше решение останется неизменным.

Мисс Хайд лишь удрученно покачала головой и и направилась к палатке.

— Милая Бесси, куда же вы пропали? — воскликнула миссис Фосдайк. — Я уже разослала людей искать вас. Ну, мистер Сомс, похвалите нас: мы последние уходим с вашего поля.

— Вы очень добры, что увенчали своим присутствием нашу победу, миссис Фосдайк, — поспешил сказать Филипп, чтобы скрыть замешательство своей спутницы.

— О чем же этот пивовар разговаривал с мисс Хайд? — пробормотал Тотердель себе под нос. — Со мной он всегда молчалив…

V. Мистер Кодемор дома

Кодемор занимал небольшой дом в Спринг-Гардене. На первом этаже располагалась его контора, на самом верху — спальня и уборная, а на втором этаже — столовая и большая комната, вроде курительной и библиотеки.

Кодемор стоял у окна этой комнаты и беседовал с худощавым, модно одетым человеком, который, по-видимому, больше интересовался цветком в своей петлице, нежели речью Кодемора. Не будь он так равнодушен, его можно было бы принять за одного из клиентов Кодемора, но тот, кто занимает деньги, обычно горячо интересуется разговором.

Мистер Стертон, известный портной, имел самые разные дела с Кодемором. Иногда ему нужно было спросить его мнение о векселе, полученном в уплату, иногда — дисконтировать вексель,[6] что Кодемор всегда устраивал, а иногда Стертон давал деньги взаймы через Кодемора. Сам Стертон никогда этого не делал, но, если у него были причины полагать, что к нему обращаются люди надежные, указывал на Кодемора как на человека обязательного в этом отношении.

— Залог верный, — убеждал Кодемор Стертона, — я ручаюсь вам и, конечно, все подробно объясню. У меня столько денег сейчас роздано, что я не могу устроить это дело один, а мне хочется помочь Фоксборо.

— Почему? — прошепелявил Стертон.

Он любил шепелявить и принимать томный вид, но в делах разбирался не хуже Кодемора.

— Для вас это не имеет значения. Я возьму у вас половину этой суммы под десять процентов. Прежде мы брали больше, но теперь залог вернее. Я выплачу вам деньги через полгода.

— Я хочу знать, по какой причине вы помогаете Фоксборо. То, что он ваш друг, и то, что вы расположены к нему, ничего не значит, если требуется извлечь как можно больше прибыли с наименьшим риском. Это вам известно не хуже, чем мне.

— Не надо учить меня, — возразил Кодемор. — У меня есть веские причины на то, чтобы держать Джеймса Фоксборо в своих руках. Какое вам до этого дело? Совершенно никакого. Вы должны заботиться только о том, чтобы обеспечение было надежным. А если вы не желаете сотрудничать, то я найду кого-нибудь другого. — И Кодемор опустился в кресло с оскорбленным видом.

— Хоть мне и любопытно, почему вы так заинтересованы дать эту ссуду, необходимости это знать у меня, конечно, нет. Скажите, что за залог, и я найду деньги, — сказал Стертон, не желавший ссориться с ростовщиком по целому ряду причин. — И что там с векселем Моранта? Вы навели справки?

— Да, он верен. Вы даже можете зайти с ним еще дальше. Для чего он дал вам этот вексель?

— В уплату по счету, наличных денег у него не было — как вам известно, это вечная проблема моих клиентов.

— С вашими ценами, Стертон, вам нельзя не работать в кредит, вам нужен капитал, чтобы иметь возможность ждать. В конце концов деньги появляются, и выгода оказывается большая.

— Да, но набегают такие долги, которые любого способны разорить, — возразил Стертон. — Однако мы, кажется, все обсудили. Как скоро вам нужны эти деньги? — спросил портной, собираясь уйти.

— Как можно скорее. Сейчас я жду Джеймса Фоксборо. Я велел проводить его в контору на тот случай, если вы еще будете здесь.

— Я ухожу. Деньги доставлю дня через три.

Когда мистер Стертон ушел, Кодемор начал рассуждать: «Как бы узнать, зачем Фоксборо нужны эти деньги? Он всегда был скрытным в отношении своих дел. Шесть тысяч — сумма немалая, хотя и залог верный. Может, Джеймс хочет устроить что-нибудь вроде „Сиринги“ в Бирмингеме или Лидсе. Ишь какой жадный — мог бы и поделиться, взять меня в компаньоны!»

Тут Кодемор захихикал, вспомнив, сколько прибыли приносила ему «Сиринга», пока Фоксборо не выкупил ее.

Вошедший клерк доложил, что мистер Фоксборо ожидает в конторе.

— Купер, пригласи его сюда через пять минут, — распорядился Кодемор.

У него была своя особенная система. Его контора состояла из трех комнат: в первой, что поменьше, сидел его помощник, во второй — два клерка, а третья была обителью самого ростовщика. Из этой комнаты еще одна дверь вела наверх. Если Кодемор находился в конторе, то посетителя просили подождать в комнате клерков; если нет, то гостя вводили в святая святых и оставляли там. Всех известных клиентов после недолгого ожидания провожали наверх, а к неизвестным Кодемор спускался сам, «как ястреб на дикую утку», по выражению одной несчастной жертвы. Новый клиент всегда ждал долго.