Рекс Стаут - Скверно для дела [= Плохо для бизнеса] Страница 8

— Маленький персональный шантаж. Да?

— В какой-то степени — да.

— Что вы хотите?

— Я хочу проинспектировать вашу фабрику и поговорить с работниками. Хочу сделать все от меня зависящее, чтобы найти того, кто добавляет хинин в вашу продукцию. Я сыщик и хочу заняться расследованием.

— Вот как! — В голосе Тингли звучал неприкрытый сарказм. — И сколько же мне придется выложить вам за это?

— Нисколько! Ни цента! Вас не касается, почему я хочу заняться этим, если расследование будет должным образом санкционировано вами, поэтому считайте, что мною движет простое любопытство. По правде говоря, вам это будет только на руку. Я хороший детектив. Вы знаете полицейских чиновников? Должны знать, раз всю свою жизнь сидите здесь и занимаетесь этим бизнесом. Позвоните одному из них и наведите обо мне справки. — Фокс полез в карман, достал кожаный бумажник, раскрыл его и протянул свои водительские права. — Здесь мое имя.

Тингли взглянул на права, хрюкнул, помешкал немного и потянулся к телефону. Набрав номер, спросил капитана Дарста и спустя минуту начал задавать вопросы. Он выспрашивал дотошно, вплоть до мельчайших деталей, касающихся наружности Фокса, и наконец повесил трубку, повернувшись снова к посетителю.

Тингли испытал некоторое облегчение после телефонного разговора, однако, судя по его виду, полного удовлетворения не получил.

— Кто направил вас? — спросил он.

— Никто, — терпеливо ответил Фокс, — давайте не будем тянуть резину по новой. У вас и так дел по горло.

Выдайте мне пропуск для посещения всех помещений — и можете про меня забыть.

— Не знаю, дурак вы или не дурак, но и умным вас не назовешь.

— Да уж! Сейчас бы мне следовало быть у себя дома и опрыскивать купоросом персиковые деревья, а вместо этого, видите сами, чем я занимаюсь. Да и вы тоже!

Вместо того чтобы, накинув плед, плюхать трусцой по дороге со скоростью пять миль в час с пользой для здоровья, вы все еще торчите здесь.

— Вы из «Консолидейтед Кэрелз»?

— Я из ниоткуда.

— Что вы хотите сделать? Что именно?

— То, что сказал. Осмотреть фабрику и задать людям вопросы. Вы можете назначить мне сопровождающего, которому доверяете, чтобы он не отходил от меня ни на шаг.

— Вы чертовски правы, это я могу. Вы или лжец, или придурок. В любом случае… — Тингли потянулся к ряду старомодных массивных кнопок для звонков и надавил пальцем на вторую слева. Затем откинулся на спинку стула и сердито уставился на Фокса; воцарилось молчание, которое длилось до тех пор, пока не открылась дверь в боковой стене. Появилась женщина лет пятидесяти — шестидесяти, с несколько расплывшимися формами, энергичными чертами лица и темными глазами, в которых сквозила деловитость, и быстро приблизилась к столу.

— Мы только что запустили смеси на среднем конвейере…

— Знаю, — прервал ее Тингли. — Обождите минуту, мисс Ятс. Этого человека зовут Фокс. Он сыщик. Собирается осмотреть фабрику; ему разрешается задавать вопросы вам, Солу, Кэрри, Эдне или Тропу. Больше никому! Я ему не доверяю. Позже объясню, почему он здесь. Один из вас останется с ним.

— Можно ли ему посетить комнату для изготовления приправ?

— Да, но только не спускайте с него глаз, пока он будет там.

Мисс Ятс, по-видимому чересчур занятая, чтобы тратить время на дополнительные вопросы, кивнула Фоксу и отрывисто предложила:

— Пойдемте!

Снова оставшись один, Артур Тингли оперся локтями на крышку круглого, старомодного, оставшегося от отца стола и прижал ладони ко лбу, крепко зажмурив глаза. Он сидел так, не шевелясь, целых десять минут, затем поднял голову, поморгал и с мрачным отчаянием уставился на корзинку с утренней почтой. В ней, без сомнения, находились негодующие письма по поводу несъедобных закусок и пачка отмененных контрактов на поставку.

Даже заурядный рабочий день любого бизнесмена редко обходится без головных болей. Но еще до того, как этот черный вторник закончился, личная секретарша Тингли — костлявая, но настойчивая и цепкая в работе старая дева лет сорока трех, по имени Берлина Пилт, которую сам Тингли всегда называл служащей и никогда — стенографисткой или секретаршей, — испытала на себе в полной мере чрезмерное даже для Тингли рычание, лай и клацанье зубами. Она приписала это в основном хинину, а также и тому, что утренние посетители внесли свою лепту в ухудшение настроения босса: ни его высказывания, ни комментарии, ни письма, которые она печатала под его диктовку, не предоставили ей других, более приемлемых объяснений.

Помещение, которое она занимала, отделялось от его офиса двойной перегородкой, поэтому многое ускользнуло от ее слуха. Так, скажем, она не слышала ни слова из совещания, которое состоялось у босса в половине третьего с мисс Ятс и менеджером по сбыту — Солом Фраем. Она также осталась в неведении и относительно странной экскурсии, предпринятой ровно в четыре часа Артуром Тингли. Экскурсия была короткой и, по-видимому, для всех осталась тайной.

Тингли проскользнул в дверь, через которую мисс Ятс утром вывела Фокса, сопровождая его, прошел пятнадцать шагов по коридору, образованному примыкающими перегородками, остановился возле открытой двери, окинул взглядом коридор и шмыгнул внутрь. Он оказался в длинной узкой комнате с женской одеждой, развешанной по обеим стенам, и перегородкой посередине, на которой в основном висели на вешалках пальто. Направившись прямиком к одному из них, далеко не новому, с воротником из ондатры, он опять быстро огляделся настороженным взглядом, запустил руку в карман пальто и вынул маленькую закупоренную стеклянную баночку, затем тем же манером вышел в коридор и вернулся в офис. В этот момент Бердина Пилт постучала в другую дверь, чтобы передать документы на подпись, и он впопыхах сунул баночку в ящик своего стола и затем поспешно задвинул его.

Бердина не знала, зачем понадобился хозяину Фил Тингли, когда он появился в пять часов, так как ей просто было приказано — передать в приемную, что его ждут, и к тому времени, когда тог пришел, она уже собиралась домой, впрочем, как и все остальные, за исключением мисс Ятс, которая, как правило, задерживалась на работе до шести. Поэтому во время беседы Фила с боссом, помимо двойной перегородки, Берлину отделяло от них еще и расстояние от офиса до ее дома. Она видела, как Фил прибыл через минуту или чуть позже после пяти часов, но его уход сорок минут спустя, а также подлинный феномен этого дня — телефонный разговор, состоявшийся без пятнадцати шесть, через пять минут после того, как Фил покинул офис, — ускользнули от ее внимания, так как Бердина находилась в это время на пути домой — а это целых восемь миль подземки.

Артур Тингли хмуро разглядывал выдвинутый ящик письменного стола, пока говорил в трубку:

— Это ты, Эйми? Твой дядя Артур! Я хочу… словом, у меня проблема, и мне нужна твоя помощь. Сможешь ли ты подъехать сюда, ко мне в офис, в шесть… нет, погоди минуту, это не подойдет… лучше в семь? Нет, нет, не из-за этого. Нет, не по телефону! Нет, я не могу!

Ладно, будь все проклято, я прошу!.. Хорошо! Прошу как об одолжении… родственной услуге… ведь моя сестра была твоей матерью, этого-то ты отрицать не будешь!

Приезжай — мы все обсудим…

Эйми Дункан в гостиной своей квартирки на Гроув-стрит положила трубку на рычаг и села на диван с выражением отвращения на лице, смешанного с изумлением.

— Запахло жареным, — произнесла она громко, обращаясь к своему отражению в зеркале. — И я обещала, что приду! Определенно моя башка набита мякиной!

Нет чтобы заявить ему, пусть он со своей неотложной проблемой прямехонько катится к мисс Боннер — компетентному детективу!..

Она посидела какое-то время, затем отправилась в ванную и приняла аспирин. Выдался в высшей степени неудачный день. Эйми встала поздно и ничего не успела сделать. Впрочем, и заняться-то было нечем! Теперь у нее было вдоволь свободного времени, чтобы переделать зеленое платье, которое она собиралась надеть на званый обед, опять же ради интересов дела, но теперь все это по боку. В какой-то момент этого бесконечного вечера она все же достала это платье и стала подрубать кайму, но так и не закончила. Как назло, ничего примечательного не произошло, если не считать того, что около четырех позвонил Текумсе Фокс, чтобы сказать, что у него, возможно, будет о чем сообщить ей через пару дней.

Подруга, вместе с которой она снимала квартиру, впорхнула чуть позже пяти, переоделась с быстротой тайфуна и упорхнула снова. Приняв еще раз аспирин, Эйми проскользнула в спальню, глянула в зеркало и, не увидев там ничего утешительного, легла на кровать и закрыла глаза.

В таком состоянии она пребывала около часа. Когда же наконец вышла из оцепенения, то рывком приподнялась, взглянула на часы и вскочила на ноги.