Джон Макдональд - Вне закона Страница 8

— Мне кажется, вы все-таки преувеличиваете. Я никак не могу поверить…

— Да помолчи ты! Ага! Я, кажется, кое-что сообразила. Ты у своего дядюшки единственный родственник, так? Это было в газетах; значит, Карла об этом знает. Вдобавок к тому, что тебе следует по завещанию, ты должен будешь получить и весь его архив?

— Наверно… Я не подумал об этом.

— Можешь не сомневаться, Карла подумает. Уже подумала. Не вздумай давать ей что-нибудь оттуда.

— Да почему я должен ей что-либо давать?

— Не сердись. Значит, мы уже знаем, что она стремится заполучить. Следовательно, остается узнать, что именно в этих бумагах ее так интересует. А дальше ты решаешь, продавать ей это или не продавать. Если решишь продать, то разреши мне быть посредником. Я смогу получить с нее больше, чем кто бы то ни было.

— Все в последнее время происходит так быстро, — пробормотал Кирби, уклоняясь от прямого ответа.

— Я куда тверже тебя, Винтер. Я прошла школу Карлы. Переселяйся в отель «Элайза». Если они увидят, что ты что-то подозреваешь, они сменят тактику.

Она написала на листке адрес и телефон и подала ему.

— Когда узнаешь что-нибудь определенное, свяжись со мной. Я живу в квартирке, которую уступил мне на время один приятель. Он сейчас в Нью-Йорке. Ездит туда на время подзаработать в рекламном агентстве, чтобы, вернувшись, спокойно писать пьесы. Он по уши влюблен в меня. Послушай, Кирби. Совсем не обязательно, чтобы я тебе нравилась и ты мне верил. Пока что ты ничего не потерял, верно ведь? И называй меня просто Бетси.

— Пока ничего не потерял. Разве что остатки соображения. Ничего существенного, впрочем.

— Играй свою роль, и играй ее осторожно, а когда узнаешь, что им нужно, тогда решишь, стоит ли тебе обращаться ко мне. О'кэй?

— О'кэй, Бетси.

Ее глаза смягчились.

— Когда меня не загоняют в угол, я веду себя совсем иначе; правда, поверь.

— А я, как правило, соображаю лучше.

— Я ведь ничего о тебе, в сущности, не знаю. Но запомни: чем меньше будет известно Карле, тем больше ты сможешь потом получить от нее.

Она слегка замялась.

— Главное, не дай бог ей тебя ослепить, Кирби. Не забывай, что по части постельного убеждения она специалист экстракласса. Не теряй головы, и мы заставим ее платить без конца.

— Если только будет что продавать.

— Она уверена, что игра стоит свеч, иначе ее бы здесь не было. — Она погладила его руку и быстро встала — Итак, я жду твоего звонка. И погоди сразу уходить отсюда. Задержись минут на пять.

4

В своем почтовом ящике в отеле «Бедлайн» на окраине Майами, он нашел девять записок. Все как одна требовали, чтобы он немедленно позвонил мистеру Д.Лерою Винтермору из адвокатской конторы Винтермора, Стэбайла, Шэмвея и Мерца, конторы, которая ведала личными делами дядюшки Омара. Дела Корпорации Креппса находились у других адвокатов.

Винтермор был хрупкий, убеленный сединами старик, который (как однажды сказал про него дядюшка Омар) весьма скептически относился ко всем государственным установлениям, в том числе и к закону.

Прежде чем позвонить Винтермору, Кирби сложил в чемоданы свои вещи. Это заняло у него семь минут. Затем он набрал номер из последней записки, и застал Д.Лероя Винтермора дома. Несмотря на воскресный день, настроение у Кирби было совсем не праздничное.

— Дорогой мальчик! — обрадовался Винтермор, услышав его голос. — Я беспокоился о тебе. Мне кажется, когда ты узнал о тех… э… распоряжениях, которые сделал Омар перед смертью, ты немножко расстроился. Так ведь?

— Конечно, я не в восторге. Я не особенно жадный, кажется, но, в конце концов, кому-то ведь должны были перейти эти пятьдесят миллионов!

— Может, он хотел таким образом воспитать в тебе характер, Кирби.

— Можно подумать, у меня нет характера!

— Ну, как бы там ни было, сейчас следует уладить несколько небольших дел. Они требуют, чтобы ты участвовал в заседании. Завтра утром в десять, в офисе Креппса.

— Кто это они?

— Отборный батальон преданных клерков твоего покойного дяди. Я тоже там буду и, если тебе вдруг потребуется адвокат, я готов защищать твои интересы. Бесстрашно и до конца.

— Что-нибудь случилось?

— Не знаю, но похоже, они думают, что произошло какое-то столкновение между тобой и Омаром. Идиотство, да и только! Кстати, тут еще нечто странное случилось: начиная с прошлой среды, все дома и квартиры, принадлежащие Омару, были вскрыты и все в них перевернуто вверх дном. Это их страшно обеспокоило.

— Правда? Но при чем здесь я?

— Они, похоже, хотят как-то связать это с теми поручениями, которые ты выполнял для Омара.

— Он когда-нибудь говорил вам, в чем заключалась моя работа?

— Дорогой мой, я никогда не спрашивал.

— Мистер Винтермор, скажите, пожалуйста, передадут ли мне личные записи и бумаги дядюшки Омара? В завещании упомянуты только часы и письмо.

— Обычно делается именно так.

— Что значит обычно? Я могу их не получить?

— Видишь ли, месяца три назад у Омара был сердечный приступ. После этого он пришел в нашу контору и забрал все личные документы, оставив самый минимум. Я спросил, что он собирается делать с бумагами, которые берет с собой. Он ответил, что сожжет все. А потом достал серебряный доллар из моего уха. У него очень здорово получались такие трюки. Я думаю, он действительно все сжег, кроме одного чемодана с документами, который хранится в главном сейфе Корпорации Креппса. Он был замечательный человек, дорогой мальчик. Замечательный! Но в конец помешанный на секретности. И эти клерки, кажется, считают, что тебя поразила та же болезнь.

— Я только исполнял приказания. До завтра. Я буду в десять, мистер Винтермор.

Кирби повесил трубку и, оглядев комнату, спросил себя, придется ли ему еще когда-нибудь останавливаться в отеле «Бедлайн». Отель располагался в удобном месте, однако ночами бывало немного шумновато из-за множества пьяных постояльцев, то путающих дверь и барабанящих в нее до одурения, то громко ругающихся и дерущихся в холле. Но, главное, дешево и сравнительно чисто, и Кирби всегда, даже в разгар сезона, мог получить здесь комнату. Кроме того, ему разрешали бесплатно хранить в отеле вещи, которые не нужно было брать с собой в бесконечные путешествия по всему свету.

Кирби спустился с чемоданами к столику портье, чувствуя рези в желудке, напомнившие вдруг о том, что он совершенно забыл перекусить. Гувер Хесс, владелец отеля, сидел за столиком. Это был рыхлый астматик, усыпанный перхотью, с лицом, на котором застыла гримаса вечного страдания — словно у человека, которому режут ногу без наркоза. А уж его улыбка, та совсем напоминала последнюю агонию. Уже в седьмой раз он закладывал все свое имущество, а дела шли хуже, чем при втором закладе.

Увидав Кирби, Гувер Хесс улыбнулся.

— Привет! Я все слышал. Эта штука, которая случилась с вашим дядюшкой… Я ужасно сожалею. Иногда все так и кончается. Бум! Не успеешь глазом моргнуть, а тебя уже нет. Сколько ему было?

— Только что исполнилось семьдесят, Гувер.

— Ну, теперь ты обеспечен!

— Не совсем. Хочу пока переселиться в отель «Элайза», на побережье.

— Я же говорю — обеспечен. Снимешь там номер? Конечно, почему нет? Пользуйся. Выпиши девиц. Оденься как следует. Попей настоящего старого винца.

— Я там буду вроде гостя, Гувер.

— О, я понимаю. Пока закончишь со всеми формальностями. Тогда ты получишь кругленькую сумму. Поверь, мне так жаль терять хорошего клиента. Я хочу тебя попросить, Кирб. Когда ты получишь свои денежки, давай с тобой сядем в укромном местечке, я покажу тебе мои конторские книги. Мы объединим закладные. Для тебя это будет самое подходящее вложение капитала.

— Но мне нечего вкладывать, Гувер.

— О, я знаю, как это бывает. Ты должен сейчас дать мне ответ. Мошенники со всего света станут осаждать тебя, предлагая каждый выгодное дельце, но меня-то ты знаешь много лет, не так ли? Со мной у тебя не случится осечки. И я ведь тоже тебя хорошо знаю, Кирб. Ты всегда вел себя безупречно. Никогда никаких скандалов с девочками. Все спокойно и чинно. Я тебе доверяю.

— Но я не…

Гувер Хесс отмахнулся бледной рукой, усыпанной веснушками.

— И правильно. Так ты должен себя вести. Единственная девчонка, с которой я тебя видел за все время, была настоящая леди. Всегда в очках, каблуки низкие, одета скромно, как школьная учительница. Может, человека неопытного это и могло бы обмануть, правда? Но не тебя. Уж ты-то разглядишь, где синий чулок, а где классная краля! У тебя губа не дура! Какая у ней походка! Подбородок кверху, и задиком своим кругленьким туда-сюда, туда-сюда. Думаешь, я слепой?

Кирби неожиданно сообразил, что он говорит о мисс Фарнхэм, Вильме Фарнхэм, единственной из всех служащих Корпорации Креппса, которая была посвящена в секретную благотворительность дядюшки Омара. Она самолично делала вырезки, вела документацию, отправляла переводы, целиком посвятив себя этому благородному делу. Вот уже шесть лет она работала в небольшом офисе, расположенном неподалеку от центральной конторы Корпорации Креппса. Все отчеты Кирби поступали к ней. Дядюшка Омар всегда отдавал предпочтение проектам, которые предлагала мисс Фарнхэм. Затем она вместе с Кирби составляла программу действий. Когда Кирби бывал в городе, они проводили вечерние совещания, обсуждая текущие и будущие дела, в его номере в «Бедлайне». Особое внимание она обращала на здравоохранение, на незаметные малообеспеченные больницы, на организацию скорой помощи в мелких городах, на борьбу с детским голодом. Она выражала постоянные сомнения по поводу необходимости оказывать помощь предпринимателям и вечно давала понять Кирби, что считает его слишком легковерным для такой трудной работы. Она боготворила дядюшку Омара. Только теперь вспомнив о ней, он почувствовал себя виноватым. Что-то теперь с ней будет? Но сейчас перед ним сидел Гувер Хесс; он уставился на Кирби с усмешкой страдающей животом гиены.