Предписанное отравление - Бауэрс Дороти Страница 8

– В каком она была настроении? Она производила впечатление, что счастлива, в депрессии, или?..

Кэрол слабо улыбнулась. Суперинтендант определил горечь в ее улыбке. При этом он отметил, что на ее лице не было следов слез.

– Она казалась очень бодрой, – ответила девушка. – Она с нетерпением ждала, когда сможет подняться. Она просто хотела поговорить со мной о мелочах, связанных с работой прислуги, и я пробыла с ней очень недолго.

– Ее бодрость – это важно, – суперинтендант пристально взглянул на девушку. – И когда она должна была подняться?..

– Сегодня.

Суперинтендант никак это не прокомментировал и лишь переглянулся с сержантом Вейлом.

– Миссис Лакланд была вашей бабушкой? – продолжил опрос Литтлджон.

– В известном смысле. То есть она была второй женой моего дедушки, – пояснила Кэрол. – На самом деле она не была кровной родственницей ни мне, ни кузине.

– Ясно. Как долго длилась болезнь миссис Лакланд?

– О, практически всю весну и лето. В марте ей стало нехорошо, а в начале апреля доктор Фейфул приписал ей постельный режим. Она очень сильно болела следующие два месяца, – в голосе Кэрол появилась грустная нотка. – В начале мая мы думали, что она умирает.

Суперинтендант выглядел соболезнующим.

– Но она очень быстро выздоровела, не так ли?

– Да. Когда в конце прошлого месяца она пошла на поправку, ее состояние быстро улучшалось. Доктор был очень доволен.

– И сегодня она должна была подняться?

– Ну, с ней такое уже бывало. Более недели назад доктор Фейфул сказал бабушке, что она достаточно окрепла, чтобы ненадолго вставать. Так что она уже спускалась в гостиную и казалась поправившейся.

– Тогда почему она снова оказалась прикованной к постели? Как это случилось?

– На выходных она заболела. В субботу. Доктор решил, что ей лучше отдохнуть еще день-другой, так что большую часть этой недели она провела у себя в спальне.

– У этой болезни была какая-то особая причина?

– Нет. А может, и да. Доктор считает, что она могла съесть что-то лишнее. У нее был гастрит, и ей нужно было проявлять осторожность.

– Хорошо, – суперинтендант сделал мысленную пометку «расспросить доктора Фейфула как можно скорее». – Ну, вернемся к сегодняшнему дню. Мисс Квентин, как вы провели вечер после того, как оставили бабушку?

Кэрол приподняла бровь.

– Здесь, – холодно ответила она. – Я имею в виду в доме. Не выходил никто из нас, за исключением мисс Буллен.

Суперинтендант вопросительно взглянул.

– Это компаньонка бабушки, – пояснила Кэрол. – По четвергам у нее свободный вечер.

Литтлджон кивнул.

– Значит, вы с кузиной и слугами оставались дома.

Кэрол молчала, но что-то в ее глазах побудило полицейского спросить:

– Мисс Квентин, здесь был кто-то еще?

Девушка улыбнулась.

– Ну, конечно, вы должны знать. Здесь не было никого, ведь бабушка возражала… Но к ужину у нас был гость – друг кузины, мистер Карновски, киноактер.

– О, да. И во сколько он пришел?

– Должно быть, вскоре после семи.

– А ушел?

– Думаю, около десяти.

– Ну, а насчет чего возражала миссис Лакланд?

Кэрол снова замешкала с ответом.

– Ну, прошлым вечером она не возражала, так как не знала, что он придет. Но, – увидев удивление Литтлджона, поспешно продолжила она, – это не имеет никакого отношения к смерти бабушки, и если вы хотите узнать что-то о мистере Карновски, то лучше расспросите кузину.

– Почему?

– Но ведь он же ее друг. Но, в любом случае, это не важно.

– Знаете, об этом судить буду я, – добродушно заметил суперинтендант. – Не хочу вмешиваться в посторонние дела, что может показаться вам неуместным, но я был бы рад, если бы вы поделились своим мнением о возражениях вашей бабушки против этого джентльмена. Кроме того, разве вы не хотите оказать услугу кузине, избавив ее от необходимости рассказывать?

– Полагаю, что вы скажете ей то же самое, – хитро заметила она. – Ну, если я ничего вам не скажу, вы придадите этому большее значение, чем оно того стоит. Это и правда пустяки. Бабушка не одобряла нашу дружбу с мистером Карновски, так как она была театральной актрисой, а он снимается в фильмах, тогда как она презирала кинематограф. Она была очень старой и очень упрямой.

– И это все? – удивился суперинтендант.

– Ну, возможно, не вполне. Миссис Лакланд была нашей опекуншей. Согласно завещанию дедушки, мы не могли выйти замуж без ее согласия. И она была очень подозрительна по отношению ко всем нашим друзьям мужского пола.

После этих слов наступила гнетущая тишина. Суперинтендант нарушил ее, сделав полузамечание – полувопрос:

– Ее сомнения основывались на том, что друзья мужского пола могли…

– Оказаться охотниками за приданым, – закончила фразу Кэрол. – Да. Это было отвратительно и нелепо.

Пару секунд суперинтендант ни о чем не спрашивал. Затем задал вопрос:

– Дадите адрес мистера Карновски?

– Ох, но вы же не можете думать, что его необходимо вмешивать во все это! Просто абсурдно, – возмутилась Кэрол, впервые проявив явную тревогу.

– Мисс Квентин, это просто рутина – я обязан поговорить со всеми, находившимися в доме во время смерти миссис Лакланд.

– Я не знаю его точного адреса. Где-то в Челси, но, боюсь, это слишком неопределенно.

– Спасибо, – ответил Литтлджон. – Я уточню. И я должен знать, во сколько ужинала ваша бабушка.

– В семь часов. С точностью до минуты.

– Кто из слуг отнес ей ужин?

Кэрол снова слегка улыбнулась, и ее улыбка снова была горькой.

– Никто. Его отнесла моя кузина.

Суперинтендант не потребовал объяснений.

– Теперь насчет лекарств, – продолжил он. – Мы обнаружили пустой пузырек. Доктор Фейфул говорит, что он дал миссис Лакланд порцию, когда днем посещал ее. Мисс Квентин, сколько оставалось в пузырьке?

– Я не уверена. Почему бы вам не спросить самого доктора?

– Это не ответ, – прямо заметил он. – Мне нужно ваше собственное наблюдение. Но если вы не уверены, то оставим это. Ваша бабушка должна была принимать его и на ночь?

– Да. Но доктор сказал, что когда пузырек опустеет, в тонике не будет нужды. Не знаю, могла ли она из-за этого принимать его не так тщательно.

– Она принимала его регулярно?

– Да. Но он ей не нравился, и ей приходилось напоминать.

– Понятно. Буду признателен, если теперь вы расскажете, что именно происходило после ужина и до момента, когда вы обнаружили бабушку при смерти и вызвали доктора. Просто расскажите все, что вспомните – неважно, насколько незначительным это может казаться. Начнем с того, каков был обычный распорядок дня миссис Лакланд после ужина?

– Вы имеете в виду, чем мы занимались в другие вечера? Ну, обычно бабушка вызывала кого-нибудь звонком, чтобы поговорить. Или она просто читала, конечно, когда ее состояние позволяло. Затем, в девять вечера, миссис Бидл, кухарка, относила ей стакан горячего молока. Для того из нас, кто присматривал за ней в тот вечер, это было сигналом к тому, что нужно подняться и проверить, насколько удобно она устроилась на ночь.

– У вас не было заведено пожелать ей доброй ночи?

– Нет. Она не хотела никого видеть, если ей не было нужно о чем-то сказать.

– Хорошо. Мисс Квентин, пожалуйста, продолжайте. Что произошло после ужина?

Кэрол ненадолго задумалась.

– В четверть восьмого все было, как обычно: прошлым вечером мы припозднились, так как пришел мистер Карновски, и ужинали до восьми. Затем мы говорили, потом перешли в гостиную и включили радио, и…

– Один момент. Пока вы были в гостиной, кто-нибудь из вас отлучался?

– Ну, да. По крайней мере, я. Мне показалось, что Дженни будет рада побыть с Яном наедине, и я вышла. Ведь я была с ними все время с тех пор, как он пришел, и со стороны Дженни было очень достойно то, что она терпела меня всякий раз, когда они встречались здесь. Так что я сказала, что пойду поговорить с миссис Бидл о Хетти (это горничная, которую я собралась уволить), но сначала я решила сходить наверх – за платком. Если вам нужно время, то это произошло около двадцати минут девятого. Затем я пошла на кухню и какое-то время говорила с кухаркой. Не знаю, во сколько я ушла от нее. Мистер Карновски и кузина все еще беседовали, когда я вновь присоединилась к ним. Вскоре после этого (хотя не могу сказать точно, насколько «вскоре») Дженни сказала, что сходит посмотреть, готова ли бабушка выпить молока.