Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) Страница 81

Теперь пришла пора подумать о письме Анджелы. Моя жена о нем ничего не знала. Я решил ее в это не посвящать, не видя причин, зачем ей вникать в такие дела. Но теперь, в свете открывшихся обстоятельств, оно начало приобретать зловещий смысл. И я решил посоветоваться со своими друзьями, которые, несомненно, были мудрее меня. С Гленом и Роной. По этой причине сразу после завтрака я дал указания своим работникам в саду и отправился к Брумам, надеясь успеть, пока Глен не начал прием.

Он еще не закончил завтрак. За кофе я рассказал им обоим о письме.

Они восприняли это каждый по-своему.

– Молодец, Анджела, так держать, – заметил Глен.

– К черту шутки, – оборвала его Рона, – это все довольно скверно. Но Анджела мужа не травила, я в этом уверена.

– Понимаешь, какое дело, – сказал я, – со здоровьем у нее, наверное, все в порядке, Глен недавно нас на этот счет просветил, но она совершенно бесхарактерная, мягкотелая. А этот тип Сирил, которого, кстати, я терпеть не могу, если мы не вмешаемся, может стереть ее в порошок. Я думаю, что он уже окончательно приклеил к ней ярлык отравительницы. Мы должны как-то встать между ним и Анджелой, иначе он сведет ее с ума. И лучше тебя, Рона, с этим никто не справится. Тебе следует пойти туда немедленно, нельзя терять время, увидеться с Анджелой и сказать, чтобы она объявила тебя своей патронажной сестрой. И скажи ей, почему это надо. Разумеется, она ухватится за тебя обеими руками. И тогда ты сможешь окоротить Сирила. Я бы мог попросить Френсис, но…

Рона кивнула.

– Нет-нет, конечно, этим займусь я. Замечательно! Я отправляюсь туда прямо сейчас.

Глен допил кофе.

– Вот у тебя и дело нашлось.

– У тебя тоже, – сказал я. – Найди какой-нибудь медицинский предлог, чтобы не приставали к Анджеле.

– Хм, я попытаюсь, конечно, – ответил Глен без особого энтузиазма. – Хотя с почтенным Сирилом мне тягаться трудно.

– Послушай, а что там… – я замялся, – что там с мышьяком.

– Как «что»? – Глен пожал плечами. – В его организме обнаружен мышьяк в достаточном количестве, чтобы это могло привести к смерти.

– Но как, черт возьми, он к нему туда попал? Я имею в виду в организм.

Глен снова пожал плечами и поднялся из-за стола.

– А как обычно травят жертву? Замаскировывают яд чем-то другим.

– Жертву? Ты думаешь, Джона убили?

– Конечно, – спокойно ответил Глен. – И чертовски умно все устроили. Признаюсь, меня им удалось одурачить в лучшем виде.

– Но это не может быть убийство, – настаивал я. – Ни в коем случае.

– Убийство или преступная халатность – какая разница? – донесся от двери голос Роны. – Ты готов, Дуглас? Тогда пошли.

4

– Миссис Уотерхаус вас принять не может, – объявила горничная. – Она занята. С полицейскими.

– Какими еще полицейскими? – проговорила Рона, входя.

Я последовал за ней.

– О, мисс! – защебетала взволнованная горничная, догоняя Рону на лестнице. – Вам туда нельзя.

Рона удивленно посмотрела на нее.

– Это почему же? Ведь миссис Уотерхаус у себя?

– Да, мисс. Она в постели.

– И полицейские там же? Я имею в виду – в ее спальне?

– Да, мисс, двое. Остальные обыскивают дом.

– И что они ищут? – спросил я.

– Мышьяк, сэр.

– Но пока не нашли?

– Пока нет. Но если она не весь использовала, то найдут, что осталось. Полиции доверять можно.

Я подошел к девушке.

– Так это вы та самая предательница, которая передала частное письмо своей хозяйки постороннему человеку?

Горничная, высокая красивая девушка, отступила на пару шагов и с вызовом посмотрела на меня.

– Я все сделала правильно. Нечего распутничать. А потом травить своего мужа.

У меня буквально отнялся язык. Признаюсь, с подобной наглостью я сталкивался впервые.

Инцидент быстро исчерпала Рона.

– Послушайте… мисс Притчард, как видите, я знаю вашу фамилию, вы только что в присутствии двух свидетелей обвинили миссис Уотерхаус в отравлении мужа мышьяком. Я немедленно сообщу это ей, и, если она подаст на вас иск в суд за клевету, – а это, к вашему сведению, уголовно наказуемое деяние, – вы получите шесть месяцев тюрьмы. А когда выйдете, мисс Притчард, то, наверное, будете думать, прежде чем кого-то обвинять. Ладно, хватит. Провожать нас наверх не нужно.

Горничная осталась стоять, потупив голову.

Мы начали подниматься по лестнице.

– Полицейские прибыли быстро, – сказал я с тревогой.

– У них тут есть где развернуться, – заметила Рона. – Это глупое письмо, конечно, указывает на мотив.

– Ты хочешь сказать, что Анджелу могут обвинить?

– Могут, если я их не остановлю, – сурово проговорила Рона. И, бросив через плечо: – Подожди меня здесь! – без стука вошла в спальню Анджелы.

Дверь осталась полуоткрытой, и я мог слышать разговор.

– Доброе утро, Анджела, – произнесла Рона. – Я зашла вас проведать. – Говорила она, как всегда, спокойно и уверенно, видимо, не замечая присутствия двух полицейских.

– О, Рона! – воскликнула Анджела со всхлипом. – Спасибо небесам, что вы пришли. Тут происходит что-то ужасное. Вы должны мне помочь. Понимаете…

– Извините меня, мадам, – прервал ее мужской голос, уважительно, но твердо. – Боюсь, что вас, мисс Брум, я буду вынужден просить удалиться. Мы из полиции, ведем беседу с миссис Уотерхаус.

– Вы полицейские? – задумчиво проговорила Рона. – Да-да, я вас, кажется, где-то видела.

– Мы из Торминстера. Я суперинтендант [18] Тиммс. А это детектив-инспектор [19] Карсон. Ваш брат нас знает.

– И вы допрашиваете миссис Уотерхаус? – холодно спросила Рона. – По поводу смерти ее мужа? А почему не дали ей возможность вызвать адвоката?

– Миссис Уотерхаус ничего об этом не говорила, – произнес суперинтендент, как будто оправдываясь.

Рона повернулась к постели.

– В таком случае, Анджела, я вам советую послать за ним. А до его прибытия вы имеете право не отвечать ни на какие вопросы.

– Их вызвал Сирил.

– Я с ним поговорю. – Рона выглянула за дверь и посмотрела на меня. – Дуглас, найди, если сможешь, мистера Уотерхауса и попроси немедленно прийти сюда.

Повернувшись к лестнице, я чуть не столкнулся с Гленом. Он проскользнул мимо меня, заговорщицки подмигнув, и скрылся в спальне. Я остался послушать.

– Доброе утро, Анджела. Привет, Рона, ты уже здесь? О, Тиммс, а вы как тут оказались? И Карсон тоже? Какая встреча!

– Вы должны знать, доктор, по какому поводу мы сюда прибыли, – проговорил суперинтендант немного раздраженно. – С учетом открывшихся обстоятельств наша обязанность допросить миссис Уотерхаус.

– Хорошо, хорошо, не нужно на меня тратить свое красноречие, – весело проговорил Глен. – Если я правильно понял, вы решили действовать по горячим следам и выдавить из нее что-нибудь дискредитирующее, не дав опомниться.

– Это совсем не так, доктор! – гневно возразил суперинтендант. – Вы хорошо знаете, что мы обязаны задать миссис Уотерхаус рутинные вопросы, и закон требует, чтобы она на них ответила.

– Совершенно с вами согласен, – спокойно отозвался Глен. – Только сейчас она этим заниматься не может. Миссис Уотерхаус является моей пациенткой, и я заявляю, что в данный момент она находится на грани нервного срыва и фактически недееспособна. Если вы настаиваете на продолжении допроса, то ответственность за ее жизнь ложится на вас.

Суперинтенданту ничего не оставалось, как признать поражение.

– Ну что ж, доктор, в таком случае мы вынуждены допрос отложить.

Глен кивнул:

– Именно так, мой дорогой. А теперь я прошу вас выйти, чтобы я мог осмотреть пациентку.

Я поспешил вниз по лестнице, не желая сталкиваться с полицейскими. Затем свернул в библиотеку. А там сидящий в кресле у камина Сирил Уотерхаус с газетой «Таймс» в руке вопросительно посмотрел на меня.

– Вы хотели меня видеть, мистер Сьюэлл?

5

Честно говоря, трудно сказать человеку в лицо, даже если он вам неприятен, что общаться с ним вам хочется меньше всего.

– Вообще-то, – ответил я, замявшись, – я зашел сюда просто так, подождать, пока освободится Анджела.

– О, Анджела, да, она занята. С полицейскими.

– Их только что выпроводил доктор Брум, – сообщил я не без злорадства.

Сирил слегка покраснел.

– Вы, я вижу, принимаете слишком близко к сердцу дела вдовы моего брата.

– Естественно. Мы были очень дружны с семьей вашего брата, с ним и его женой. – Затем я не удержался и добавил: – И мысль, что она могла его отравить, нам кажется абсурдной.

– Я не удивляюсь, – спокойно ответил Сирил.

– А то, что вы для подтверждения своих вздорных подозрений взялись перехватывать ее письма и вскрывать, так это вообще хамство.

Представляете, Уотерхаус даже не рассердился. Я не встречал человека, который бы умел так держать себя в руках.

– Вы резки, мистер Сьюэлл, и я вас понимаю, – произнес он на удивление мягко.

– Иногда прямота помогает разрядить атмосферу.

– Думаю, вы правы. В таком случае отвечу вам столь же прямо. Я подозревал вдову моего брата в том, что она его отравила, и продолжаю подозревать. И любые меры, которые могут доказать ее вину или оправдать, считаю приемлемыми. Своих убеждений я не скрывал ни от Анджелы, ни от полицейских.