Эркюль Пуаро - Кристи Агата Страница 81

Доктор Франклин нервно вздрогнул, смутился и, прищурившись, посмотрел на меня. Затем он протянул мне руку, как-то неловко сказав:

– Конечно, конечно, как поживаете? Я слышал, вы должны приехать. – Он повернулся к Джудит: – Как вы полагаете, нам нужно изменить планы? Если нет, мы могли бы еще немного поработать после обеда. Если бы мы подготовили еще несколько этих предметных стекол...

– Нет, – ответила Джудит. – Я хочу побыть со своим отцом.

– О да. О, конечно. – Внезапно Франклин улыбнулся извиняющейся, совсем мальчишеской улыбкой. – Простите, я так ужасно увлекаюсь. Это совершенно непростительно: я становлюсь очень эгоистичным. Пожалуйста, простите меня.

Часы пробили, и Франклин бросил на них торопливый взгляд.

– Боже мой, неужели так поздно? Какая неприятность! Обещал Барбаре, что почитаю ей до обеда.

Он смущенно усмехнулся нам обоим и поспешно вышел из комнаты, на ходу налетев на дверной косяк.

– Как миссис Франклин? – спросил я.

– Так же, как обычно, и еще хуже, – ответила Джудит.

– Как печально, что она так тяжело больна, – заметил я.

– Это может свести с ума доктора, – сказала Джудит. – Доктора любят здоровых людей.

– Как жестоки вы, молодые! – воскликнул я.

Джудит холодно бросила:

– Я просто констатирую факт.

– И тем не менее, – вмешался Пуаро, – добрый доктор спешит, чтобы ей почитать.

– Очень глупо, – заявила Джудит. – Ее сиделка вполне способна ей почитать, раз уж миссис Франклин так хочется, чтобы ей читали. Лично я терпеть не могу, когда мне читают вслух.

– Ну что же, у каждого свой вкус, – заметил я.

– Она глупа как пробка, – вынесла свой приговор Джудит.

– Отнюдь, mon enfant[53], – возразил Пуаро. – Я с вами не согласен.

– Она никогда ничего не читает, кроме самых дешевых романов. Она не интересуется его работой. Не идет в ногу с современной мыслью. Она говорит только о своем здоровье с каждым, кто готов слушать.

– И все-таки я продолжаю утверждать, – настаивал Пуаро, – что она использует свое серое вещество таким образом, о котором вы, дитя мое, понятия не имеете.

– Она очень женственная, – согласилась Джудит. – Все время воркует и мурлыкает. Полагаю, вам такие нравятся, дядя Пуаро.

– Вовсе нет, – возразил я. – Он любит больших, ярких и преимущественно русского происхождения.

– Вот, значит, как вы выдаете мои секреты, Гастингс? Ваш отец, Джудит, всегда питал слабость к золотисто-каштановым волосам. Из-за этого он много раз попадал в беду.

Джудит снисходительно улыбнулась нам обоим.

– Какая вы забавная пара!

Потом она отвернулась, и я поднялся.

– Мне нужно распаковать вещи, и неплохо бы принять ванну перед обедом.

Пуаро позвонил в небольшой колокольчик, находившийся у него под рукой, и спустя пару минут появился его слуга. Я был удивлен, увидев незнакомого мне человека.

– Как! А где же Джордж?

Джордж прослужил у Пуаро много лет.

– Джордж поехал домой. Его отец болен. Надеюсь, когда-нибудь он вернется ко мне. А пока что... – он улыбнулся своему новому слуге, – обо мне заботится Кёртисс.

Кёртисс почтительно улыбнулся в ответ. Это был крупный человек с грубым тупым лицом.

Выходя за дверь, я заметил, как Пуаро тщательно запирает портфель с бумагами.

В голове у меня царил сумбур, когда я пересек коридор, направляясь к своей двери.

ГЛАВА 4

В тот вечер я шел ужинать с ощущением, что всё вокруг вдруг утратило реальность.

Когда я одевался к ужину, то несколько раз задал себе вопрос: а не мог ли Пуаро все это вообразить? В конце концов, мой милый старый друг – человек очень немолодой и здоровье его сильно пошатнулось. Сам он может заявлять, что полностью сохранил ясность ума и здравость рассудка, но так ли это на самом деле? Он провел всю жизнь, раскрывая преступления. Что ж удивительного, если он вообразил преступления там, где их нет? Должно быть, вынужденное бездействие сильно угнетало его. Вполне вероятно, что он придумал для себя новую охоту на убийцу. Принятие желаемого за действительное – вполне объяснимый невроз. Он выбрал несколько случаев, о которых сообщалось в прессе, и углядел в них то, чего там не было, – призрачную фигуру, стоящую за этими преступлениями, маньяка-убийцу. По всей вероятности, миссис Этерингтон действительно убила своего мужа, рабочий застрелил жену, молодая женщина дала своей престарелой тетушке слишком большую дозу морфия, ревнивая жена расправилась с мужем, как и обещала, а безумная старая дева на самом деле совершила убийство, в котором потом созналась. За всеми этими преступлениями абсолютно ничего не крылось!

Этой точке зрения (несомненно, исполненной здравого смысла) я мог противопоставить только свою непоколебимую веру в остроту ума Пуаро.

Пуаро сказал, что убийство уже подготовлено. Во второй раз Стайлз должен стать местом преступления.

Время подтвердит или опровергнет это утверждение, но если оно верно, то нам следует предупредить несчастье.

И Пуаро знает, кто убийца, а мне это неизвестно. Чем больше я об этом думал, тем больше злился! Нет, в самом деле, это ужасная наглость со стороны Пуаро! Он хочет, чтобы я с ним сотрудничал, и в то же время отказывает мне в доверии!

Почему? Он назвал причину – разумеется, совершенно неубедительную! Я устал от этих глупых шуток по поводу того, что у меня все «на лице написано». Я умею хранить секреты не хуже остальных. Пуаро всегда настаивал на унизительном для меня утверждении, будто у меня настолько открытое лицо, что кто угодно может читать мои мысли. Иногда он пытается подсластить пилюлю, приписывая это моему прекрасному, честному характеру, которому несносна ложь в любой форме!

Конечно, рассуждал я, если все это – плод воображения Пуаро, его собственную скрытность легко объяснить.

Я так и не пришел ни к какому выводу, когда прозвучал гонг, и спустился к обеду, решив быть непредубежденным, но тем не менее смотреть в оба, чтобы вычислить мифического Х Пуаро.

Пока что я приму на веру все, что говорил Пуаро. Под этой крышей находится человек, который уже совершил пять убийств и готовится снова убить. Кто он?

Перед тем как мы пошли обедать, меня представили в гостиной мисс Коул и майору Аллертону. Первая была высокой женщиной лет тридцати четырех, все еще сохранившей красоту. К майору Аллертону я сразу же почувствовал безотчетную неприязнь. Это был интересный мужчина сорока с небольшим лет, широкоплечий, с бронзовым загаром, умевший непринужденно вести беседу, причем почти всё, что он говорил, звучало двусмысленно. У Аллертона были мешки под глазами, что давало основание заподозрить его в разгульном образе жизни. Он, скорее всего, играет в карты или сильно пьет, решил я, и, несомненно, отчаянно волочится за женщинами.

Как я заметил, старый полковник Латтрелл тоже не особенно жаловал Аллертона, а Бойд Каррингтон был с ним довольно холоден. Что же касается дам, Аллертон пользовался у них несомненным успехом. Миссис Латтрелл оживленно щебетала с ним, а он лениво отвечал ей двусмысленными комплиментами. Меня раздражало, что Джудит, по-видимому, тоже получает удовольствие от его общества и беседы с ним. Для меня всегда было загадкой, почему самые недостойные из мужчин непременно нравятся и вызывают интерес у самых милых представительниц слабого пола. Я интуитивно понимал, что Аллертон – подлец, и девять мужчин из десяти согласились бы со мной. В то время как девять из десяти женщин – а то и все десять – сразу же были бы им очарованы.

Когда мы уселись за стол и перед нами поставили тарелки с клейкой белой жидкостью, я обвел взглядом собравшихся, мысленно прикидывая разные варианты.