Джорджетт Хейер - Зачем убивать дворецкого? Лакомый кусочек Страница 85

— Там был кто-нибудь еще?

— Да, пришла мисс Фосетт.

— Мистера Холлидея не было?

— Незадолго до ее прихода он собрался в бильярдную.

— Когда вы ушли с веранды, мистер Гест?

— Трудно сказать, — пожал плечами Стивен. — Видимо, где-то около половины первого.

— Вы были на веранде, когда приехала миссис Чадли?

— Да.

— И уходила она тоже при вас?

— Нет, без меня.

— При вас дворецкий принес коктейли?

— Нет.

— Мистер Гест, сколько примерно времени вас не было на веранде?

Стивен задумался.

— Минут десять — пятнадцать.

— Что вы делали?

— Ходил к себе в комнату за табаком.

— И только?

— Главным образом да. Я открывал новую жестянку и порезался зазубренной крышкой. Потребовалось несколько минут, чтобы остановить кровотечение. — Он лениво отогнул манжету и показал Хардингу длинную царапину на запястье. — Ничего особенного, но у меня чуть что выступает кровь.

— Находясь наверху, вы кого-нибудь видели?

— Нет.

— А когда остановили кровь, вернулись прямо на веранду?

— Прямо туда.

— Кажется, это мистер Холлидей обратил внимание, что у вас на манжете кровь?

— Угу.

— Вы показали ему порез?

— Нет.

— А кому-нибудь другому?

— Нет.

— Просил вас кто-нибудь показать его?

— Кажется, миссис Холлидей много говорила по этому поводу. Я пореза не показывал. Дело того не стоило.

Хардинг взял карандаш.

— Спасибо, мистер Гест. Это пока все. Попросите, пожалуйста, прийти сюда мисс де Сильва.

Гест поднялся.

— С удовольствием попрошу, — спокойно ответил он и вышел.

Хардинг, приподняв брови, взглянул на Незерсола.

— Сержант, пришли к какому-нибудь заключению?

— Придешь тут, когда слышишь только «да» и «нет», — проворчал тог. — Крепкий орешек. Надо сказать, говорил он уверенно.

Хардинг подпер рукой подбородок и задумчиво уставился на закрытую дверь.

— У него очень холодная голова. И похоже, он настроен молчать до конца.

Незерсол негромко кашлянул.

— Я обратил внимание на одну деталь, сэр.

— Слушаю, сержант.

— Вчера, сэр, он никому не стал показывать пореза, но с готовностью показал вам его сегодня.

— Да, — согласился Хардинг.

— Это, конечно, ничего не доказывает...

— К сожалению, — ответил инспектор. — Но на заметку взять стоит.

Открылась дверь, в комнату вплыла Лола.

Хардинг поднялся, ничем не выражая своего удивления.

— Мисс де Сильва? — спросил он.

— Да, я Лола де Сильва, — прозвучал исполненный достоинства ответ. Взгляд мисс де Сильва обратился на сержанта и вспыхнул. — Это вам я заявила вчера, что не позволю смотреть на себя как на убийцу?

— Нет, мисс, констеблю Флетчеру, — поспешно ответил Незерсол.

— По мне, — призналась Лола, — между вами нет никакой разницы. К тому же вы тоже таращились на меня. Надеюсь, просто потому, что я красива?

— Право, я не... — начал было сержант в смятении.

Лола великодушно улыбнулась ему.

— Если да, то я ничего не имею против, откровенно говоря, я привыкла к пристальным взглядам мужчин.

— Прошу вас, мисс де Сильва, присаживайтесь, — вмешался Хардинг. — Да, в это кресло. Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить, что происходило вчера утром.

— Стараться мне не придется, — поджала губы Лола. — Позвольте заверить вас, память у меня очень хорошая. Но должна сказать, совершенно не понимаю, почему вы не пригласили меня раньше этой дуры, которая к тому же не настоящая блондинка, а крашеная. Полное ничтожество, до того лишена разума, что, представьте себе, способна лгать. Мне она кажется совершенно несимпатичной, противной, но если вы думаете, что убийство генерала — дело ее рук, то глубоко ошибаетесь. Во-первых, ей не хватило бы смелости, во-вторых, она хотела стать любовницей генерала и, наверное, получить с него деньги. У нее не было причин убивать его. Это у меня имелась причина, потому что он был со мной очень жесток.

Сержант беспомощно поглядел на Хардинга, который по крайней мере внешне сохранял спокойствие.

— В чем проявлялась его жестокость к вам, мисс де Сильва?

— Скажу, — дружелюбно ответила Лола. — Едва я вошла в дом, он повел себя со мной грубо, отвратительно. Правда, я отчасти виню Джеффри, он по глупости не предупредил своего папу, что я не люблю джин в коктейлях и пью их только с абсентом. Потом за обедом генерал повел себя совершенно гнусно, потому что я не хотела сидеть и смотреть на убитого зайца с окровавленным носом — на мой взгляд, это совершенно отвратительное зрелище. А после обеда, когда я, Лола де Сильва, сказала, что потанцую, не выказал ни малейшей благодарности, наоборот, держался очень грубо, совершенно невыносимо. Терпимости мне не занимать, поэтому я решила вот так, сразу, этот дом не покидать, к тому же хлопать дверью, когда уже время ложиться в постель. На другой день я даже была с ним очень мила, любезна, рассказывала ему о себе целый час, и что же вы думаете — несмотря на все это, из-за дурного своего характера и бесконечной глупости он заявил, что Джеффри не получит никаких денег, если женится на мне. Так что, как видите, это у меня, а не у Камиллы Холлидей имелась причина убить генерала.

— Прекрасно понимаю, — сказал Хардинг. — Не расскажете ли вы заодно и о том, что произошло, когда мистер Биллингтон-Смит сообщил вам об отцовской угрозе?

— Ну конечно, я расскажу вам все. Для Джеффри это было очень сильным потрясением; он настолько обалдел, что хотел войти ко мне в спальню в десять часов, хотя прекрасно знает, что до одиннадцати я не впускаю к себе никого, кроме служанки. Пришлось простить его, чего можно ждать от человека в таких расстроенных чувствах!

— Он был расстроен, и когда вошел к вам, мисс де Сильва?

— Я буду очень правдивой, — пообещала Лола. — Вы полицейский, хоть для меня это очень удивительно, и лгать полицейским неразумно. Это я предоставлю Камилле Холлидей. Поначалу Джеффри сердился только слегка, но когда я сказала ему, что, естественно, мы никак не можем пожениться, раз у него больше нет денег, он повел себя как сумасшедший. Ничего удивительного, ведь Джеффри отчаянно меня любит. Мне было жаль его, очень жаль, но, к счастью, со смертью генерала все устроилось само собой.

— Значит, вы собираетесь выйти за него?

— Конечно, выйду, но должна сказать, меня огорчило, когда мисс Фосетт сказала, что он не станет сэром Джеффри. Для меня это совершенно непостижимо и очень обидно. Я думала лучше об английских законах.

— Значит, неправда, будто мистер Биллингтон-Смит не желает больше жениться на вас? — напрямик спросил Хардинг.

Красивые глаза Лолы расширились до отказа.

— Такого не может быть! Он сейчас сильно расстроен; надо принять это во внимание. Вскоре Джеффри опомнится и будет счастлив, что никаких препятствий к нашему браку больше нет. Если и говорит сейчас, что не хочет жениться на мне, то это сущая ерунда.

Чувствовалось, что она задета за живое, и Хардинг тактично перевел разговор на другую тему.

— Скажите, мисс де Сильва, — попросил он, — что вы стали делать, когда мистер Биллингтон-Смит ушел из вашей комнаты?

— Сперва ничего, потому что Джеффри вел себя очень несдержанно, и мне надо было успокоиться. Вскоре Кончетта, это моя служанка, приготовила мне ванну, и должна сказать вам еще вот что: в моей ванной нет душа, а кроме того, я вынуждена делить ее с мисс Фосетт и мистером Гестом. А после ванны я стала наводить туалет, закончила его уже после часа и спустилась вниз.

— Пока вы одевались, служанка была все время при вас?

— Нет, ей не хватило спирта, чтобы нагреть щипцы для завивки волос, и я послала ее на кухню. Так что, как видите, пока ее не было, я могла спуститься, одетая в неглиже, и заколоть генерала. Но я этого не сделала, потому что такое мне даже не приходило в голову, к тому же, насколько я знаю, в Англии убийства не придают популярности.

— Спасибо за откровенность, мисс де Сильва, — поблагодарил ее Хардинг. — Я вас больше не задерживаю.

— Вы больше не хотите меня спрашивать? — недовольно спросила она.

— Сейчас пока нет, — ответил инспектор, пряча улыбку.

— Мне кажется, вы не особенно хороший полицейский, — сурово постановила Лола.

В глазах Хардинга блеснул огонек.

— Может, вы хотели бы, чтобы я вас арестовал?

— Насчет этого, — откровенно сказала Лола, — я еще не решила. Иметь рекламу очень хорошо, но сперва мне надо поговорить со своим агентом, который должен вскоре приехать и обсудить со мной эти дела. Если он скажет, что арест прибавит популярности — то да, пожалуй, арестуйте меня...

— Думаю, так будет лучше всего, — согласился Хардинг, решительно выпроваживая ее из комнаты.