Элизабет Джордж - В присутствии врага Страница 9

— Естественно, насторожил, — сказал Сент-Джеймс. — На штемпеле стояла вчерашняя дата. И возможно, оно было отправлено позавчера.

— Когда моя дочь благополучно находилась дома. Поэтому, если мы тщательно рассмотрим факты, то придем к выводу, что похититель нисколько не сомневался в успешном исходе похищения, когда посылал письмо.

— Или, — подхватил Сент-Джеймс, — похититель знал, что ничего страшного не случится, если дело

нe выгорит, потому что, если оно не выгорит, письмо исколько не потревожит получателя, что возможно при двух условиях: похититель и получатель письма одно и то же лицо или похититель был нанят получателем письма.

— Вот видите.

— Я обратил внимание на штемпель, мисс Боуэн. И не принимаю безоговорочно за чистую монету то, что мне сообщают. Я готов согласиться, что каким-то образом за всем этим может стоять Деннис Лаксфорд. Я в той же мере готов подозревать и вас.

Губы женщины на мгновение искривились. Она дернула головой.

— Так, так, — произнесла она. — А вы не настолько на стороне Лаксфорда, как он полагает, верно? Думаю, вы годитесь.

Ив встала и подошла к приземистой бронзовой скульптуре, стоявшей на подставке между двумя окнами. Она наклонила скульптуру, достала из-под нее конверт и подала его Сент-Джеймсу, прежде чем снова сесть в кресло.

— Это принесли сегодня днем. Примерно между часом и тремя. Моя домработница — миссис Магуайр, она уже ушла домой — обнаружила его, когда вернулась от своего букмекера, которого посещает раз в месяц. Она положила его вместе с остальной почтой — видите, на нем указано мое имя — и забыла о нем до того момента, когда я позвонила ей в семь часов, после звонка Денниса Лаксфорда, и спросила о Шарлотте.

Сент-Джеймс осмотрел конверт, поданный ему Ив Боуэн. Он был белый, недорогой — такие продаются практически повсюду. Сент-Джеймс надел резиновые перчатки и вынул содержимое конверта. Развернул единственный листок бумаги и поместил его в пластиковый файл, захваченный из дома. Снял перчатки и прочел короткое послание.

«Ив Боуэн,

Если хочешь знать, что случилось с Лотти, позвони ее отцу»

— Лотти, — заметил Сент-Джеймс.

— Так она сама себя называет.

— Как называет ее Лаксфорд?

Ив Боуэн ни на секунду не усомнилась в причастности Лаксфорда. Она сказала:

— Выяснить имя — дело несложное, мистер Сент-Джеймс. Кто-то, по-видимому, его узнал.

— Или уже знал.

Сент-Джеймс передал письмо Хелен. Та прочитала его, потом заговорила:

— Вы сказали, что позвонили миссис Магуайр сегодня в семь вечера, мисс Боуэн. К этому времени ваша дочь уже точно отсутствовала несколько часов. Миссис Магуайр этого не заметила?

— Заметила.

— Но вас в известность не поставила?

Ив Боуэн изменила позу. Как будто бы вздохнула.

— В последний год Шарлотта несколько раз выкидывала фокусы. Миссис Магуайр знает, что не должна беспокоить меня в министерстве из-за каждой проделки Шарлотты. Она подумала, что это ее очередной фокус.

— Почему?

— Потому что в среду днем у нее занятия музыкой, которые Шарлотта не любит. Перед уроком она вечно капризничает, говорит, что бросится в канаву или утопит в ней свою флейту. Когда сегодня она не появилась дома сразу после занятий, миссис Магуайр решила, что Шарлотта опять взялась за свое.

И только после шести она начала обзванивать знакомых — не спряталась ли Шарлотта у кого-то из своих подруг, вместо того, чтобы идти на урок.

— Значит, на занятия она ходит одна? — уточнила Хелен.

Ив Боуэн уловила за словами Хелен непроизнесенный, но подразумевающийся вопрос: неужели десятилетняя девочка ходит по улицам Лондона одна, без присмотра? Она сказала:

— В наше время дети ходят группами, если вы обращали внимание. Шарлотта вряд ли бывает одна. А когда такое случается, миссис Магуайр старается ее проводить.

— Старается. — Хелен обратила внимание на странное слово.

— Шарлотте не очень-то по душе, когда ее сопровождает полная ирландка в растянувшихся леггинсах и проеденном молью пуловере. И что мы здесь выясняем — мои методы воспитания ребенка или его местонахождение?

Сент-Джеймс скорее почувствовал, чем увидел реакцию Хелен на эти слова. Воздух, казалось, сгустился от раздражения одной женщины и недоуменного удивления другой. Однако ни одно из этих чувств не поможет обнаружить девочку. Он сменил тему:

— Но узнав, что Шарлотты нет ни у одной из подруг, миссис Магуайр все равно не позвонила вам?

— Месяц назад произошел инцидент, после которого я установила ей границы ответственности за мою дочь.

— Что за инцидент?

— Типичное проявление упрямства. — Ив Боуэн сделала еще глоток вина. — Шарлотта пряталась в бойлерной в Святой Бернадетте — это ее школа, на Блэндфорд-стрит, — потому что не хотела идти на очередной еженедельный сеанс к своему психотерапевту. Она знает, что прием пропускать не положено, но примерно раз в месяц решает уклониться. Это был один из таких случаев. Когда Шарлотта не появилась дома к тому часу, когда нужно было выезжать к врачу, миссис Магуайр в панике позвонила мне. Мне пришлось уйти из офиса и искать ее. После этого мы с миссис Магуайр сели и определили точный круг ее обязанностей в отношении моей дочери. И на какой промежуток времени эти обязанности распространяются.

Судя по виду Хелен, она все больше изумлялась подходу заместителя министра к воспитанию детей. Она как будто собиралась задать женщине новый вопрос. Сент-Джеймс ее опередил. Нет смысла заставлять пострадавшую оправдываться, по крайней мере сейчас.

— Где именно проходят занятия музыкой?

Она сообщила, что уроки проходят недалеко от школы Св. Бернадетты, в районе бывших конюшен, называемом Кросс-Киз-клоуз, рядом с Мэрилебон-Хай-стрит. Шарлотта ходила туда пешком каждую среду после школы. Ее учитель — мужчина по имени Дэмьен Чэмберс.

— Сегодня ваша дочь была на уроке?

Была. Начав в шесть часов поиски Шарлотты, миссис Магуайр первым делом позвонила мистеру Чэмберсу. По его словам, девочка приходила и ушла в обычное время.

— Придется поговорить с этим человеком, — заметил Сент-Джеймс. — И он, вероятно, захочет узнать, почему мы задаем ему вопросы. Вы думали об этом и о том, к чему это приведет?

Ив Боуэн, как видно, уже смирилась с тем, что даже частное расследование исчезновения ее дочери невозможно провести, не расспрашивая людей, видевших ее последними. И те, без сомнения, зададутся вопросом, почему некий калека и его помощница интересуются передвижениями ребенка. Тут ничего не поделаешь. Любопытство расспрашиваемых может привести к тому, что кто-нибудь из них поделится интригующим предположением с одним из таблоидов, но на этот риск мать Шарлотты готова была пойти.

— При таком ведении дела им придется довольствоваться простыми догадками, — сказала она. — Вот когда вмешивается полиция, тут уже все предельно ясно.

— Из догадок может разгореться пожар, — заметил Сент-Джеймс. — Вам надо обратиться в полицию, мисс Боуэн. Если не в местное отделение, то прямо в Скотленд-Ярд. Полагаю, ваш пост вам это позволяет.

— Позволяет. Но я не хочу никакой полиции. Это исключено.

На ее лице отразилась непреклонность. Сент-Джеймс и Хелен могли еще хоть четверть часа спорить с ней, но Саймон видел, что их усилия будут напрасны. Найти ребенка — и найти быстро — вот главная цель. Сент-Джеймс попросил описать девочку — как она выглядела этим утром — и дать ее фотографию. Ив Боуэн ответила, что не видела дочь в это утро, она никогда не видит Шарлотту по утрам, потому что всегда уходит из дому, когда та еще спит. Но, естественно, девочка была в своей школьной форме. Наверху есть ее фотография в этой форме. Ив пошла за ней, слышно было, как она поднимается по лестнице.

— Это более чем странно, Саймон, — тихо проговорила Хелен, как только они остались одни. — Глядя на ее поведение, я готова подумать… — Она замолчала, обхватила себя руками. — Тебе не кажется несколько неестественной ее реакция на то, что случилось с Шарлоттой?

Сент-Джеймс поднялся и подошел к выставленными наградам. На них значилось имя Ив Боуэн, и все они были присуждены за выездку. Казалось вполне уместным, что она получила с дюжину или больше наград за победы в таком виде спорта. Интересно, подумалось ему, так же ли хорошо повинуются командам Ив ее подчиненные, как это, видимо, делали лошади.

— Она считает, что за этим стоит Лаксфорд, Хелен, — сказал Сент-Джеймс. — А он не причинил бы вреда девочке, единственное, что ему было бы нужно — это сокрушить ее мать. Но та, похоже, сокрушаться не намерена.

— Тем не менее вдали от любопытных глаз могла бы выказать беспокойство.

— Она политик и не собирается открывать свои карты.

— Но мы же говорим о ее дочери. Почему она ходит по улицам одна? И что ее мать делала с семи часов до настоящего времени? — Хелен указала на столик, «дипломат», документы, вынутые из него. — С трудом могу поверить, что мать похищенного ребенка — кто бы его ни похитил — может сосредоточиться на работе. Это неестественно. Все это неестественно.