Найо Марш - Старые девы в опасности Страница 9

— Хорошо. Тогда идем.

Аллейн нашел солнечные очки Трой, и они с Раулем направились к входу в замок. Пиджак Рауль с грацией балетного танцора накинул на плечи.

— Значит, вы живете в Роквиле? — спросил Аллейн.

— В Роквиле, мсье. У моих родителей маленькое кафе, совсем скромное, но кормят там хорошо. Кроме того, я подрабатываю извозом, как вам известно.

— Вы, конечно, раньше бывали в замке?

— Разумеется. С небольшими поручениями, а также привозил гостей, иногда туристов. Как правило, мистер Оберон посылает машину за своими гостями. — Он махнул рукой на ряд гаражей, смотревшихся нелепо на фоне дикой скалы. — У него потрясающие машины.

— Встречать нас вы приехали по просьбе комиссара из префектуры? — продолжал расспросы Аллейн.

— Так точно, мсье.

— Он сказал, кто я такой?

— Да, мсье инспектор-аншеф… А-ррлин. Но он сказал, что мсье инспектор-аншеф, возможно, не захочет, чтобы к нему обращались по званию.

— Как он предусмотрителен, — восхитился Аллейн.

— Ваше звание я уже забыл, мсье.

— Прекрасно.

Они миновали комнату-пещеру, где сидела женщина в окружении статуэток. Рауль весело приветствовал ее, она отвечала в той же манере.

— Ты должен привести ко мне этого господина, пусть посмотрит на мои фигурки, — крикнула она вслед.

— Всему свое время, Мари, — ответил через плечо Рауль и добавил для Аллейна: — Она художница, эта старушка. Святые у нее получаются красивыми и помогают тем, кто верит. Зато цену за них она дерет безбожную.

Он принялся напевать какой-то мотивчик. Они проходили под стеной замка, нависавшей над проходом. Рауль запрокинул голову.

— Не поймешь, где этот дом кончается, где начинается, — заметил он. — Без карты дорогу из кухни в спальню не сыскать. Тут все, что угодно, может случиться.

Когда они подошли к железной решетчатой двери, Рауль почтительно стал сбоку и стянул с головы шоферскую фуражку. Доктор Баради ждал их в холле. Аллейн сказал, что Рауль был санитаром в армии, и Баради немедленно стал объяснять шоферу, что от него потребуется во время операции. Говорил он жестким властным тоном. Рауль внимательно слушал. Он стоял в свободной позе, заложив большие пальцы за ремень брюк. Почтительность естественным образом сочеталась в нем с природным благородством и независимостью характера.

— Сможете выполнить эту работу? — сухо осведомился Баради в заключение.

— Думаю, да, господин доктор.

— Если справитесь, получите 500 франков. Больше за неквалифицированный труд не получает никто.

— Что касается платы, господин доктор, — сказал Рауль, — то меня уже нанял вот этот мсье и я нахожусь в полном его распоряжении. Я участвую в этом деле исключительно по его просьбе.

Баради удивленно приподнял брови и посмотрел на Аллейна.

— Похоже, ваш шофер — большой оригинал, — сказал он по-английски. — Он производит впечатление неглупого малого, но кто знает. Будем надеяться, что он не полный идиот. Мой слуга даст ему подходящую одежду и проследит, чтобы он как следует вымылся.

Баради подошел к камину и дернул за шнурок колокольчика.

— Миссис Аллейн любезно согласилась подготовить пациентку к операции, чем она сейчас и занимается. В ваше распоряжение выделена комната, и я осмелюсь предложить вам один из моих халатов. Боюсь, он окажется чересчур широк, ну да как-нибудь его можно будет приспособить. Нам ведь все время приходится идти на компромиссы, не так ли?

В холле появился человек в египетском одеянии. Баради поговорил с ним на родном языке, а затем обратился по-французски к Раулю:

— Ступайте с Магометом и приготовьтесь к операции, следуя его указаниям. Он говорит по-французски.

Рауль ответил на приказание чем-то средним между поклоном и кивком.

— Прошу меня извинить, мсье, — сказал он Аллейну и направился следом за слугой, по пути с интересом разглядывая холл.

— В нем наверняка есть примесь итальянской крови. Здесь, на побережье, такие гибриды не редкость. Позвольте проводить вас в вашу комнату.

Комната, отведенная Аллейну, находилась по тому же коридору, что и спальня мисс Трубоди, только немного дальше. Острый глаз и цепкая наблюдательность были профессиональными привычками Аллейна. Он увидел не просто роскошно убранную комнату, но и отметил детали: китайские обои, рисунок У Тао Цу, миньскую вазу.

— Эта комната называется китайской, — объяснял Баради очевидное, — но мистер Оберон не побоялся внести некоторые дополнения. Бюро работы Верни-Мартена.

— Очаровательное дополнение. А вот для того, чтобы поставить здесь комод, потребовалось, видимо, еще больше дерзости. Он, кажется, сделан Муссонье.

— Одним из его учеников. Да вы знаток! Мистер Оберон будет в восторге…

На кровати лежал халат. Баради взял его в руки.

— Примерьте, пожалуйста. За дверью пустая комната. Оттуда есть вход в ванную. У вас достаточно времени, чтобы принять ванну. Поскольку больной сделан укол морфия, чрезвычайная срочность отпала, но я бы хотел приступить к операции как можно скорее. К тому времени, как вы будете готовы, я тоже закончу свои приготовления и мы сможем окончательно обговорить ход операции.

— Доктор Баради, — сказал Аллейн, — до сих пор ни слова не было сказано о вашем гонораре. Хотя мы с женой не имеем к больной никакого отношения, но все-таки я испытываю некоторую неловкость. Полагаю, мисс Трубоди окажется в состоянии по крайней мере…

Баради поднял руку.

— Не будем об этом, — перебил он. — Давайте условимся: деньги в данном случае не самое главное.

— Как вам будет угодно. — Поколебавшись, Аллейн добавил: — Ситуация весьма необычная. Уверен, вы понимаете, что мы не слишком охотно взяли на себя столь большую ответственность. Мисс Трубоди нам совершенно чужой человек. Да и вам самому было бы удобнее, если бы при ней находился родственник или друг, который решал бы, как поступить. Тем более что ее состояние столь серьезно.

— Согласен. Однако она несомненно умрет, если операция не будет сделана, и, по моему мнению, если мы допустим проволочки, ее состояние только ухудшится. Риск, конечно, есть, и большой риск. Неизвестно, удастся ли ей выжить. Все, что мы можем, — добавил Баради, и Аллейн почувствовал, что он говорит с искренней, хотя и сдержанной тревогой, — это быть на высоте и надеяться на лучшее.

Сочтя разговор законченным, Аллейн повернулся, чтобы идти в ванную. Когда он был в дверях, Баради, совершенно переменив тон, сказал:

— Ваша очаровательная жена сейчас у больной. Третья дверь налево. Она необыкновенно очаровательна. Высший класс, если позволите так о ней выразиться.

Аллейн взглянул на доктора, и его покоробило.

— Учитывая теперешние обстоятельства, — вежливо произнес он, — ничего другого мне не остается.

Очевидно, Баради принял его слова за шутку. Он от души расхохотался.

— Высший класс! — повторил он, но к чему теперь относился его восторг: к замечанию Аллейна или снова к внешности Трой — определить было невозможно. Аллейн, которому хотелось взорваться, но благоразумие подсказывало держать себя в руках, вышел в другую комнату.

Трой выполнила все указания Баради, и мисс Трубоди снова впала в забытье. Тишину через неравные промежутки времени нарушало лишь дыхание больной. Ее глаза были не полностью закрыты. Из-под жалких остатков ресниц виднелись белки. Трой разрывалась между нежеланием оставлять ее одну и беспокойством за Рики. Она услышала голоса Аллейна и Баради в коридоре, хлопнула дверь, голоса пропали, и опять — только дыхание мисс Трубоди. Трой надеялась, что Аллейн знает, где она, и навестит ее. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем раздался стук в дверь. Она открыла: на пороге стоял ее муж в белом халате, высокий, красивый и взбешенный. Трой прикрыла за собой дверь, и они принялись шептаться в коридоре.

— Черт-те что, — зло сказал Аллейн. — Ты не находишь?

— Бывает и похуже. Когда вы начинаете?

— Скоро. Сейчас он пытается смыть с себя всю заразу. Пустые хлопоты.

— Жуткий тип, правда?

— Задница. Извини, дорогая, что тебе приходится терпеть его липкие ухаживания.

— Ну, полагаю, что это не более чем утонченная восточная вежливость или что-то в этом роде.

— Утонченная дерьмовая наглость.

— Не обращай внимания, Рори. Ему меня не достать.

— Я не должен был привозить тебя в это поганое место.

— Ерунда! И потом, ему сейчас будет не до меня.

— Она спит?

— Вроде того. Я не хочу оставлять ее одну, но боюсь, Рики может проснуться.

— Поднимись к нему. Я останусь здесь. Баради собирается сделать ей укол, прежде чем я выступлю с эфиром… Агата…

— Да?

— Очень важно, чтобы эти люди ни сном ни духом не заподозрили, кто я такой.

— Я знаю.