Глэдис Митчелл - Тайна Камня друидов Страница 9

– Принесла? Умница, – прошептал он. – Дальше я сам. Спокойной ночи! Смотри никого не разбуди своим возращением.

– Наверное, мне лучше помочь тебе, – тихо сказала Фелисити.

– Не надо! Быстрее сматывайся. Если кто-нибудь проявит любопытство, то двоих гораздо проще прихватить, чем одного. Мне остается как следует зарыть его, а лопата всего одна, а значит, второй – лишний.

Фелисити зажала ладонями черноволосую голову Обри и неожиданно для себя поцеловала его в губы.

– Поступай как знаешь, – произнесла она. – Удачи! Уж больно жуткое место, чтобы остаться одному. Ты уверен, что не испугаешься?

– Все будет в порядке. У меня фонарь.

Обри взял лопату, которую раньше прислонил к дереву, сунул фонарь в карман, подхватил чемодан и понес его в лес. Фелисити осталась одна. На кончике ветки ближайшего дерева повисла, как мерцающий плод, крупная звезда. Напрягая слух, чтобы услышать шаги Обри, она прождала несколько минут. Ночь подступила совсем близко, обволокла так, что она могла слышать ее тихое дыхание. Только оно и нарушало тишину. Ни шагов, ни мольб о помощи, ни испуганных воплей. Решив, что все в порядке, Фелисити зашагала домой.

Место, спору нет, и впрямь было жуткое: угрюмое, угрожающее. От огромного Камня друидов исходила осязаемая опасность, шепчущиеся сосны, похожие на стражу жестокого царя, тянулись куда-то в немыслимую высь. Обри старался дышать глубже, борясь с нарастающим страхом. Опустив чемодан в вырытую Джимом Редси прошлой ночью яму, он отважно вооружился лопатой.

Внезапно его посетила новая мысль. Что толку закапывать чемодан там, где полиция наверняка найдет его? Он вытащил чемодан из ямы, отбросил в сторону и стал засыпать яму, черпая полную лопату легкой рассыпчатой земли. Но и за этой работой его посетила очередная мысль. Почему бы не подбросить инспектору наживку, если он и впрямь сюда сунется? Обри зашвырнул лопату и чемодан в кусты, выбрался из мрачного леса и вернулся домой.

В холле стоял аквариум с чучелами форели. Обри, проникнув в дом через гостиную, французские окна которой он оставил незапертыми, когда отправился с Фелисити за чемоданом, включил свет, снял куртку, туго свернул ее и приложил к стеклу. Последовал сильный удар по свернутой куртке кулаком.

Этажом выше спал, видя тяжелые сны, его кузен Редси. Спала и мать Обри, внушительная с виду, но малодушная особа. Ее римский профиль, не утрачивавший благородства даже во сне, и уши-ракушки были накрыты одеялом. Ни кузен, ни мать Обри не услышали звона посыпавшихся на пол осколков стекла.

Обри схватил обеими руками самую крупную форель. При его воспалившемся воображении неудивительно, что рыбина, как ему показалось, выглядела шокированной тем, что ее так немилосердно потревожили. Он выключил свет, зажал чучело под мышкой и побежал обратно в лес. Там бросил форель в то, что осталось от ямы, нашел лопату, быстро забросал яму землей и тщательно притоптал ее.

Теперь следовало найти и хорошенько спрятать чемодан. Но как Обри ни светил фонарем, стараясь соблюдать осторожность, как ни потел, как ни недоумевал, чемодан словно сквозь землю провалился!

Обри не оставлял попыток отыскать его. Теперь он, забыв об осторожности, пользовался фонарем вовсю, не думая о том, что луч света может привлечь чье-то внимание. Но все напрасно: страшная улика – окровавленный чемодан – исчезла.

– Так я и знала! – торжественно заявила испуганному Джиму Редси и невыспавшемуся Обри миссис Брайс Харрингей утром. – Грабители!

– Грабители? – хохотнул Джим. – Чушь!

– Я возражаю, Джеймс, против твоих речей и против твоего неучтивого тона, – холодно промолвила тетушка. – Повторяю, ночью в доме побывали грабители. Кто еще мог украсть из аквариума в холле ценную форель?

– Хороша ценность! – усмехнулся Редси. – Ну и вздор! Эта форель – образчик той безвкусной жути, которой было принято баловаться в разгар Викторианской эпохи. Не говоря о том, что в стаю форели затесалась плотва.

– Я не претендую на то, чтобы судить о рыбе, – с достоинством возразила тетушка, – а также об ее названиях и образе жизни. Повторю, что ночью в доме побывали грабители. Доказательство – пропавшее чучело форели. Понимаю, я всего лишь не самая достойная представительница человеческой породы, принадлежащая к слабому полу, поэтому мне противоречат, меня оскорбляют, своевольно поправляют молодые люди, неважно играющие в гольф и средне – весьма средне! – на фортепьяно. Однако у меня есть уши и глаза, они ничем не хуже, чем у любого в этой стране, поэтому настаиваю: ночью в дом наведались грабители! Я сама видела их ночью на лужайке! Повторяю, они утащили из аквариума в холле ценный экспонат.

– Ума не приложу, почему вы решили, что эта паршивая рыбина представляла какую-то ценность, – зло сказал Джим, догадываясь, что прогневать тетку еще сильнее уже не удастся.

– Не будь она ценной, – отчеканила миссис Брайс Харрингей тоном, свидетельствовавшим о том, что спору конец, – грабители ее не украли бы. Если тебя тошнит, Обри, то, будь так добр, выйди!

Глава VI

Четверг

– Предлагайте кого хотите, дорогой отец, – сказала Фелисити с отчаянием в голосе. – Я обойдусь.

Викарий Уэндлз-Парва улыбнулся дочери:

– Ты отлично знаешь, что мне не доставляет ни малейшего удовольствия ублажать себя. Предлагай сама, не стесняйся. Ты не заметила, куда я дел томик Тацита, лежавший в другой комнате на каминной полке? Никак его не найду!

Он с виноватым видом достал из глубокого кармана черного шерстяного жакета маленькие часы и положил на стол. Фелисити отлучилась в столовую и вернулась с утерянным томиком.

– Вот он. Не хочу огорчать вас, отец, но у нас в доме не останется часов, правильно показывающих время, если вы будете прятать их по своим карманам. Мне так часто приходится зашивать вам карманы! – Она вздохнула. – Но вернемся к теннису. Кто у нас на примете? Обри, его ужасная мамаша и Джим – троица из поместья. Я давно задолжала приглашение мистеру Райту, а это значит, что мы не обойдемся без Сейвила и непотребной Лулу. Уже шесть. Мы с вами – восемь. Еще Марджери – бедняжке недостает развлечений – и сам мистер Барнс. Миссис Барнс все равно в отъезде. Уже десять. Нужны еще двое, тогда получится дюжина. Как насчет майора? Лучше пригласить сразу всех и отделаться одним махом. Да это и дешевле, чем приглашать в два-три приема.

– А мистер Сетлей? – напомнил викарий. – Почему ты не включила его в число жителей Мэнор-Хауса?

По лицу Фелисити скользнула тень.

– Дорогой отец, повторяю: он уплыл в Америку.

Это объяснение удивило викария:

– Вот как? Очень любопытно!

– Почему? – насторожилась дочь.

Нервы у Фелисити были на взводе. Она не спала, все думала об Обри и о том, удалось ли ему похоронить окровавленный чемодан. Тысячи раз мысленно неслась по боссберской дороге с этой мерзостью в руке. Ничуть не лучше было лезть в свинарник, зная, что ждет ее там…

– Почему? – переспросил викарий. – Потому что он хочет, чтобы я засвидетельствовал его завещание. Я обещал прийти днем в понедельник, когда там должен был находиться его адвокат, но совершенно забыл!

– Вы уже заверяли завещание – давным-давно, мне тогда было шестнадцать лет. Неужели не помните?

– Прекрасно помню! То завещание показалось мне справедливым. Но он собрался изменить его. По условиям того, первого, главным наследником назначался его младший кузен, Джеймс Редси. Но Редси что-то натворил, огорчив Сетлея. По новому завещанию, насколько я понял, Редси остается с носом, а значительная часть собственности отходит юному Обри Харрингею.

– Вы уверены? – крикнула Фелисти, побелев.

– Да. Вчера днем я рассказал обо всем этом полицейским. Они пожаловали сюда, чтобы побольше выведать про Сетлея, но мне было невдомек, что он уплыл в Америку. При чем тут полиция?

Фелисити села. Она почувствовала, что без поддержки ее трясущиеся колени не выдержат и она упадет.

– Только не это! Вы ведь не сказали им об измененном завещании?

– Конечно, сказал. Почему нет? Тем более что оно пока не изменено. Так я по крайней мере думаю, иначе Сетлей уже обратился бы ко мне за подписью. А-а, ты же говоришь, что он уплыл в Америку! Он встречался с адвокатом Грейлингом перед отъездом?

– Нет, – сказала Фелисити, проводя кончиком языка по верхней губе. – Не встречался.

– Значит, наследник по-прежнему Редси. Вероятно, Сетлей вернется в Англию успокоившимся. Лично мне молодой Редси симпатичен. Кстати, сегодня надо будет сходить в Кулминстер. Мне нужен Краудсли для разговора про реставрационный фонд. Пора что-то делать с западной дверью церкви. Это лучший в графстве образец норманнского мастерства, жаль, если от него ничего не останется.

– Отличная мысль! – воскликнула Фелисити так оживленно, как только могла. – Если бы вы поспешили туда прямо сейчас, вас, возможно, накормили бы обедом. У него на столе может быть что-то вкусное, епископ все-таки. А здесь у нас ничего нет, кроме холодной баранины, да и той кот наплакал.