Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака Страница 9

– Какой репетиции?

– Вашей истории.

– Что еще за история?

– Той самой, которую вы намерены поведать полиции и репортерам газет. Сначала лучше мне расскажите ее, а я задам вам несколько вопросов и внесу в нее коррективы.

– Мистер Мейсон, вы мне угрожаете?

– Совсем нет.

– Почему я должна что-то рассказывать полиции?

– Потому что вас будут допрашивать.

– О Дугласе Хепнере?

– Именно.

– Где вы сейчас находитесь?

– Неподалеку от вашего дома.

Она слегка заколебалась, а потом вдруг засмеялась.

– Знаете, мистер Мейсон, вы меня заинтриговали. Я много читала о вас и вашем таланте ведения перекрестных допросов. И знаете, я подумала, что, наверное, занятно будет испытать на себе взгляд ваших проницательных глаз. Во всяком случае, приезжайте. Я жду.

– Сейчас буду, – сказал Мейсон и повесил трубку.

В вестибюле «Белинда эпартментс» он приветливо улыбнулся привратнику – другому, не тому, с которым ему и Делле Стрит пришлось столкнуться утром, поднялся поверх, нажал кнопку звонка. Миловидная, молодая женщина почти тотчас же отворила дверь, устремив на адвоката изучающий взгляд своих серых глаз.

– Хочу поздравить вас, мистер Мейсон, – начала она. – Прошу вас, входите.

Мейсон вошел в квартиру.

– С чем вы хотите меня поздравить?

Она указала на стул.

– Поздравить с теми методами, которыми так умело пользуетесь.

– А именно?

– Предложение прорепетировать историю со мной, прежде чем ею заинтересуются другие.

– О, – невольно вырвалось у Мейсона.

– Он весьма эффективен. Вы часто им пользуетесь?

– Это один из моих любимых, – признался Мейсон. – Он всегда приносит желаемый результат.

– Но это провокация. Ощущаешь лишь легкую тревогу, а не угрозу.

– Я рад, что вы оценили это по достоинству, – сказал Мейсон.

Она предложила сигарету, закурила сама и только после этого спросила:

– Итак, мистер Мейсон, как вы предпочитаете – провести легкий обмен ударами или же сразу отправить меня в нокдаун?

– Это зависит от силы соперника.

– Тогда лучше обменяться ударами.

– Я думаю, что все же лучше быть с самого начала откровенными. Вы мне все расскажете, а затем я задам несколько вопросов.

– Мне эта процедура не подходит. Лучше сразу задавайте вопросы.

– Отлично. Вы знали Дугласа Хепнера?

– Да.

– Сколько времени вы знакомы?

– Мы встретились три или четыре месяца назад на судне, шедшем из Европы.

– Вы с ним были дружны?

– На судне?

– И там, и позже, на берегу.

– Давайте скажем так. Мы были дружны на судне, были дружны и позже, но потом настал перерыв, в течение которого я потеряла его из виду. Потом мы случайно встретились в художественном салоне и, естественно, возобновили отношения, Помнится, он предложил мне зайти куда-нибудь выпить, а потом пригласил пообедать. В тот раз я была занята, но приняла его приглашение на следующий вечер. Кстати, позвольте спросить, чем вызваны эти вопросы, мистер Мейсон, и откуда вам известно, что полицию это заинтересует?

– Дело в том, что я защищаю интересы одной молодой леди, которая страдает временной потерей памяти.

– А, понимаю. Той женщины, которая претендует на право именоваться миссис Хепнер. Как интересно! Так вы полагаете, что я смогу подтвердить ее притязания и сделать из нее, так сказать, честную женщину? Об этом подробно написано во всех вечерних газетах.

– Мне сообщили об этом, – сухо заметил Мейсон. – А сейчас я бы хотел узнать о ваших встречах с Дугласом Хепнером. Когда вы его видели в последний раз?

– Когда? Мне кажется... По-моему, это было вечером пятнадцатого.

– Он не сказал вам, что женился?

– Конечно, нет.

– А говорил ли он вам, что он не был женат?

– Много об этом Дуглас не распространялся, но... Я помню, что он... я не уверена, что имею право обсуждать этот вопрос, мистер Мейсон. Лучше спросите, что еще вам хотелось бы узнать о Хепнере. Могу себе представить, как он удивится, когда прочтет в газетах, что его считают женатым на женщине, потерявшей память.

– Хорошо. Вы знакомы с его родственниками?

– Родственниками? Нет. А почему вы спрашиваете?

– Это правда? – спросил Мейсон, и в его голосе прозвучали нотки сомнения. – Я разговаривал по телефону с его матерью, и она сказала мне, что говорила с кем-то из Барстоу, кто назвался... Однако, может быть, я что-то не так понял...

– Так вот он, ваш нокаутирующий удар, – сказала Сюзанна, пристально посмотрев в глаза Мейсону. – Я все думала, когда же вы кончите разведку и попытаетесь отправить меня в нокдаун. Хорошо. Я ездила с Дугласом Хепнером в Лас-Вегас. Ну и что? Я уже вышла из того возраста, когда требуется спрашивать разрешение, и еще не доросла до того, когда уже все безразлично. Во мне проснулось желание сыграть, а Дуг собирался в Лас-Вегас. Он пригласил меня, и я поехала. Что ж тут такого?

– Ничего, – ответил Мейсон.

– Дуг сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину, – продолжала она, – и позвонил матери в Солт-Лейк-Сити, сообщив ей, что путешествует с интересной девушкой. Он ранее никогда не говорил со мной о серьезности своих намерений, ибо не знал, как я к этому отнесусь. Поэтому для меня явилось полной неожиданностью его желание «познакомить» нас по телефону. Он безо всякой подготовки вдруг передал мне трубку.

– И о чем же вы с ней говорили? – спросил Мейсон.

– Я совершенно растерялась, ибо не предполагала, что Дуг Хепнер будет обсуждать свои матримониальные дела с матерью. Но вдруг он подзывает меня к телефону и просит, чтобы я побеседовала с ней.

– Он сказал ей о том, кто вы?

– Да, рассказал. Назвал ей мое имя, сообщил мой адрес, описал внешность. Он отметил даже такие детали, как рост, вес, объем груди, талии. Мне показалось, что речь идет о конкурсе красоты.

– И о чем вы говорили?

– Я сказала: «Хэлло, миссис Хепнер. Рада с вами познакомиться», и так далее в том же духе, а она в ответ: «Сын сказал, что вы вместе с ним едете в Лас-Вегас». После этих слов меня разобрала злость. И тогда я решила: пусть он только отвезет меня в Лас-Вегас, накормит, но заказать ему придется не один, а два номера, мистер Мейсон, два! – И она показала два пальца.

– Вы помните число, когда это произошло?

– Я запомнила тот день абсолютно точно. У меня для этого были причины.

Мейсон вопросительно поднял брови.

– Пока я была в отъезде, моя квартира была взломала и в ней совершен акт вандализма. Но я... одним словом, в полицию я не заявила. Я знаю, кто это сделал и почему.

– Акт вандализма? – переспросил Мейсон.

Сюзанна кивнула, и в ее глазах зажглась злость.

– Я художница. Правда, я не пишу полотен. Я занимаюсь изучением определенных фаз развития европейского искусства. Откровенно говоря, я в этой области любитель, да к тому же посредственный. Скорее всего мне никогда не удастся внести выдающийся вклад в мировое искусство. И все же доставляет удовольствие изучать краски, которыми пользовались художники прошлого, цвет, световые эффекты. Мне думается, что именно цвет помогает полнее изучить различные школы живописи. У меня дома хранится большое число репродукций картин великих мастеров. Но не картин в целом, а отдельных фрагментов, которые подтверждают правильность моей теории...

– А вандализм? – спросил Мейсон заинтересованно.

– Да-да, простите. Так вот, кто-то забрался в квартиру и испортил мой живописный материал, на приобретение которого я потратила несколько сот долларов.

– Каким образом они были испорчены?

– У тюбиков с красками кто-то отрезал донышки, а затеи выдавил все содержимое. Часть краски была выдавлена на палитру, а часть – в раковину умывальника. Краской испортили ванну. Ее стенки были похожи на радугу, исполняющую танец святого Витта.

– И вы не вызвали полицию?

– Нет, – ответила она. – Но я знаю, чья это работа.

– Могу я узнать, чья?

– Конечно, можете, – сердито заявила Сюзанна. – Вашей клиентки, вот чья! Но я не хочу газетного шума, не хочу тащить ее в суд. Однако с удовольствием свернула бы ей шею!

– Это сделала Элеонор Хепнер? – с недоверием спросил Мейсон.

– Элеонор Корбин!

– Откуда вы знаете, что...

В это время раздался телефонный звонок.

– Извините, – сказала она и подняла трубку. – Да... Хэлло... О да...

Некоторое время она молча слушала, затем спросила:

– Вы в этом уверены?.. Они уже сделали... вы так думаете?

Затем опять наступила молчаливая пауза, после чего она сказала:

– У меня сейчас гость... благодарю вас... До свидания, – и положила трубку.

– Ну что ж мистер Мейсон, я думаю, что этого достаточно. У вас был напряженный день, и вы узнали буквально все о моей поездке в Лас-Вегас.

Внезапно в ее глазах заблестели слезы. Она поднялась, прошла через гостиную к входной двери и распахнула ее.

– Видит бог, – сказал Мейсон, – я не хотел обидеть вас, мисс Гренджер. Но все же в полиции вам придется рассказать все до конца и...