Гай Бутби - Тайна доктора Николя (сборник) Страница 9

Произнеся этот монолог, Шерлок Холмс выпрямился, медленно обвел взглядом собравшихся, затем вдруг протянул руку в один из углов и воскликнул:

— Вот убийца!

Наступила томительная пауза, все посмотрели в указанном направлении…

— Самми Хильер! — воскликнули вдруг двадцать голосов. — Не может быть! Глупости! Он?! Невозможно!

— Не торопитесь, джентльмены, не торопитесь! Поглядите на него хорошенько! Мне кажется, что у него на лбу царапина!

Хильер стоял бледный как смерть и готов был расплакаться, ища сочувствия. Он поворачивал голову во все стороны и наконец, сложив руки как для молитвы, обратился к Холмсу:

— Ради бога! Клянусь честью, я не виноват. А царапина на лбу…

— Констебль! Арестуйте его! — вскрикнул Холмс. — Я отвечаю за последствия!

Констебль нерешительно двинулся вперед, но подумал и остановился. В это время Самми увидал в толпе Арчи Стильмана и крикнул ему:

— О, Арчи! Спасите меня! Иначе это убьет маму! Вы знаете, как я поранился, — скажите им, спасите меня!

Стильман протолкался вперед и сказал:

— Да, я вас спасу, не бойтесь! — Затем он обратился ко всей компании: — Как он был ранен, джентльмены, это к делу не относится, я и так докажу вам, что он к нему совсем не причастен.

— Спаси вас бог, Арчи! Вот истинный друг!

— Ура, Арчи! Смелей, парень! Сбей с них спесь! — гаркнула вся компания, гордая тем, что в ее среде нашелся талантливый и добросовестный человек, который способен заткнуть за пояс приезжую знаменитость.

Патриотизм и здравый смысл взяли верх над идолопоклонством и сразу изменили настроение аудитории. Подождав, пока шум не утихнет, Арчи Стильман начал:

— Прошу Тома Джеффриса встать у одних дверей, а констебля — у других и никого не выпускать отсюда.

— Готово! Продолжайте, старина!

— Преступник, вероятно, здесь. Я вам его покажу, если окажется, что не ошибся. А теперь расскажу вам, как произошло дело, с начала до конца. Мотивом преступления была не корысть, а месть. Преступник вовсе не простодушный человек, а, напротив, очень хитрый. Он не стоял в шестистах двадцати двух футах от взрыва. Он не был ушиблен куском дерева. Мина не была заложена у передней стены хижины. Найденный мешок не принадлежит преступнику, и этот последний вовсе не левша. За исключением этих, все остальные выводы нашего знаменитого гостя вполне справедливы.

Большинство слушателей улыбались, но знаменитый гость и ухом не повел, что называется.

— У меня также есть вещественное доказательство, — продолжал Стильман, показывая кусок толстой проволоки, при этом все вытянули шеи, чтобы лучше видеть. — Потом я укажу вам место, где найдутся и другие. Конец этой проволоки покрыт, как видите, тонким слоем расплавленного стеарина. А вот еще наполовину сгоревшая свеча. На ней сделаны надрезы на расстоянии одного дюйма друг от друга. Позже я вам скажу, где нашел эти вещи, а теперь, отложив в сторону всякие рассуждения, догадки, остроумные выводы, одним словом — все эффектные трюки сыскного ремесла, я вам прямо расскажу, как все произошло.

Арчи помолчал немного, чтобы сконцентрировать внимание слушателей, и затем продолжал:

— Преступнику нелегко было выработать план действий. И это вышел хороший план, даже гениальный, свидетельствующий о весьма сильном интеллекте. Он был рассчитан на устранение всяких подозрений от настоящего виновника убийства. Прежде всего, последний взял свечку, зажег ее и определил время, необходимое для сгорания известной ее части. При этом он выяснил, что в течение трех часов сгорает четыре дюйма свечи. Я только что — здесь, наверху, пока вы толковали о характере Флинта Бакнера, — повторил этот опыт, конечно, в меньших размерах — не больше как в полчаса. Определив на одной свече скорость горения, он потушил ее — вот это ее остаток, — и сделал метки на другой свече. Затем он вставил последнюю в оловянный подсвечник и на метке, соответствующей пятичасовому горению, проткнул раскаленной проволокой дыру. Вы видели эту проволоку — на ней и теперь сохранился слой застывшего стеарина.

С трудом — с большим трудом, надо признаться — протащил потом преступник сквозь густые кусты, покрывающие гору позади владений покойного Флинта Бакнера, пустую кадушку из-под муки. Поместив последнюю в самой чаще, в тридцати пяти футах от хижины, он поставил на ее дно свою свечку. Затем отмерил тридцать пять футов шнура, провернул вот этим сверлом дыру в стенке кадушки, продернул сквозь нее шнур, вставил один его конец в свечку, а другой проложил через кусты к хижине. Таким образом один конец фитиля оказался погруженным в бочонок с порохом, стоявший в хижине Флинта — я не могу этого доказать, но пари держу, что так и было, — а другой был закреплен в свечке, рассчитанной на пятичасовое горение. Если свеча была зажжена в восемь часов вчера вечером, то взрыв должен был произойти сегодня в час ночи, как и вышло в действительности. Ребята! Кадушка и теперь стоит в кустах. На дне ее стоит подсвечник с остатками свечи. В дыре, провернутой сверлом, сохранился пепел от фитиля, а следы его идут от кадушки вниз по горе до самой хижины. Я все это видел своими глазами час или два тому назад, когда профессор производил тут свои чудесные измерения и собирал ничего не значащие вещественные доказательства. Если хотите, то и вы сейчас можете на все это посмотреть.

Стильман умолк. Аудитория радостно перевела дух и разразилась приветственными криками.

— Ах, черт бы его побрал! — воскликнул Хэм Сэндвич. — Так вот почему он по кустам-то шлялся, вместо того чтобы учиться у профессора! Не дурак он, ребята!

— Нет, сэр, не дурак!

Но Стильман попросил позволения закончить.

— Это еще не все, джентльмены, — сказал он. — Подготовив преступление, преступник позаботился и о том, чтобы скрыть орудия, послужившие ему для совершения убийства. Эту проволоку, огарок пробной свечки и это сверло он зарыл ярдах в ста от кадушки, в сосновом лесу, где я их и нашел. Диаметр сверла точно соответствует отверстию кадушки, а…

Но тут человек-легенда не выдержал и прервал Стильмана.

— Мы выслушали презанимательную сказку, джентльмены, — сказал он иронично, — весьма, весьма интересную. Но я бы хотел теперь задать несколько вопросов этому молодому человеку.

Некоторые из компании подмигнули, а Фергюсон сказал:

— Боюсь, как бы нашему Арчи не досталось теперь…

Большинство, однако, сохраняло полное спокойствие.

— Попробуем рассмотреть эту занимательную историю логично и последовательно, джентльмены, — начал Холмс, — проанализируем ее, пользуясь геометрической прогрессией, так сказать, переберем одну подробность за другой, проведем правильную осаду, обложим со всех сторон эту игрушечную крепость, детище воспаленного воображения. Для начала я задам вам три вопроса, молодой человек, только три для начала… Вы, кажется, изволили сказать, что предполагаемая свечка была зажжена вчера, в восемь часов вечера?

— Да, сэр, около восьми.

— Вы, кажется, говорили, точно в восемь?

— Нет, с такой точностью сказать не могу.

— Гм! Стало быть, человек, проходивший мимо данного места в восемь часов вечера, наверняка должен был встретить убийцу?

— Весьма возможно.

— Благодарю вас. Пока это все. Я говорю — пока…

— Черт возьми, да он, кажется, расставляет западню нашему Арчи, — заметил Фергюсон.

— Похоже на то, — ответил Хэм Сэндвич. — Мне это не нравится.

Тем временем Стильман, глядя прямо в глаза Холмса, сказал:

— Я сам проходил там в половине девятого, или нет, около девяти.

— В самом деле? Это интересно, очень интересно! Может быть, вы встретились с убийцей?

— Нет, я никого не видел.

— Гм! В таком случае, извините, я не понимаю, зачем вам угодно было сообщить об этом.

— Пока я не стану объяснять причину, по которой я так поступил. Я говорю — пока. — Арчи помолчал немного и продолжил: — Убийцы я не встретил, но напал на его след. Уверен, что он находится в этой комнате, и попрошу всех пройти по очереди передо мной, вот тут, где посветлее, чтобы я мог видеть ваши ноги.

Все охотно исполнили это требование и стали гуськом проходить перед Арчи, который, прикрыв глаза рукой от прямого света, делал вид, что вглядывается в их ноги. Холмс смотрел на эту процедуру, делая вид, что с трудом удерживается от смеха. Пятьдесят человек прошли без всякого результата, шестьдесят, семьдесят… Попытка начинала казаться нелепой.

— Должно быть, убийц маловато сегодня в вашем обществе, — иронично проговорил знаменитый гость.

Аудитория вознаградила его за это замечание искренним смехом. Еще десять или двенадцать кандидатов в обвиняемые прошли — или скорее протанцевали — мимо Арчи с такими ужимками, которые заставили смеяться окружающих. Наконец, Стильман поднял руку и сказал: