Ежи Эдигей - Внезапная смерть игрока Страница 9

Никто не ответил. Адвокат Потурицкий попытался улыбнуться, но вместо улыбки у него получилась жалкая гримаса. Остальные слушали полковника с застывшими лицами.

– Все вы в ближайшие дни получите повестки с вызовом на допрос. Допрашивать буду я лично или поручик Роман Межеевский, мой помощник. Запомните вот еще что: вам не обязательно ждать вызова, если кто-то сочтет нужным что-либо сообщить, может сделать это в любое время дня и ночи, прийти сюда или связаться по телефону, запишите номера коммутатора нашего управления.

Все с готовностью достали из карманов и сумочек ручки, блокноты, записные книжки и старательно записали продиктованные им номера.

– Это все, что я имел вам сказать. Добавлю только – для убийцы Станислава Лехновича было бы лучше самому явиться с повинной и признаться в содеянном, ибо он все равно будет найден. Но тогда уж рассчитывать на какие-либо смягчающие вину обстоятельства не придется. Останется лишь статья уголовного кодекса, предусматривающая смертную казнь или тюремное заключение сроком на двадцать пять лет за убийство. Пусть тот из вас, кто убил Лехновича, надлежащим образом подумает, пока не поздно.

Но и на этот раз никто не шевельнулся, не изменился в лице.

– Вы свободны. Во всяком случае – пока… Сожалею, но подать вам на прощанье руку не могу. Убийцам руки не подают.

Все встали и один за другим вышли из кабинета. Молча прошли по коридору, спустились по лестнице и вышли на площадь. Здесь эти добрые друзья и знакомые распрощались, тоже не подав друг другу руки.

Войцеховские сели в ожидавший их перед зданием «мерседес». Англичанин задержал проезжавшее мимо такси. Потурицкие уехали на красном «фиате». Бадович сел в трамвай. Ясенчаки пошли пешком в направлении Маршалковской.

– Ну и как? – спросил полковник своего подчиненного, когда они остались одни. – Удалось что-нибудь заметить?

– Ни у кого не дрогнул ни один мускул на лице, когда вы сказали, что Лехнович был отравлен. Никто не выразил удивления, слушая это. Да и потом никто из них ничем себя не выдал. Сидели, словно каменные изваяния.

– Это можно было предвидеть. Убийцу мое сообщение не застало врасплох, поскольку он прекрасно знал, что означает повторный вызов в милицию. Другие могли догадываться.

– Держались они на высоте, но вы здорово задали им жару.

– Ты полагаешь?

– Я просто диву давался, как вы им врезали. Что ни слово, то прямо в точку,

– Ну ладно, ты мне дифирамбы не пой, – отмахнулся полковник, хотя, в сущности, похвалы поручика ему были приятны. Да он и сам понимал, что разговор получился.

– Честно говорю. Будь я на их месте, у меня бы волосы на голове дыбом встали от страха. Вы хорошо закончили, отказавшись подать им руку на прощание. Не зря, выйдя на улицу, никто из них, прощаясь, не подал друг другу руки. Похоже, вам удалось поколебать их солидарность.

– Может, и удалось…

– Наверняка удалось. Теперь каждый из них будет печься только о спасении собственной шкуры – и о том, как бы его не заподозрили в соучастии или пособничестве преступлению.

– Твоими устами да мед пить.

– Бьюсь об заклад, что теперь большинство из них не станет дожидаться официального вызова, а тайком от других явится к нам. И первым, пожалуй, будет адвокат Потурицкий. Вы его здорово приложили. Собственно, только у него одного и появился на лице испуг, когда вы сказали, что с ним еще будет особый разговор.

– Конечно, будет. Обвел меня, шельмец, вокруг пальца. И кого? Меня, старого доку. Уговорил распорядиться проявить при расследовании деликатность. Ну ничего, он меня еще попомнит!

– Готов держать любое пари, что адвокат явится еще сегодня, – не успокаивался поручик.

До пари дело не дошло, к счастью для Романа Межеевского, иначе он проиграл бы его с позором. Адвокат явился много дней спустя, лишь получив официальный вызов. Зато через час после разговора в кабинете полковника позвонила Янина Потурицкая и попросила к телефону поручика.

Она сказала, что хотела бы дополнить свои показания, поскольку припомнила некоторые подробности, которые, возможно, могут иметь для дела существенное значение. Супруга адвоката добавила, что звонит из ближайшего кафе и может быть в управлении через несколько минут.

ГЛАВА VI. Словоохотливый свидетель

Поручик Роман Межеевский, назначив Янине Потурицкой встречу через полчаса и положив трубку, сразу же отправился с докладом к полковнику Немироху.

– Одна уже раскололась, – смеясь, доложил он. – Через полчаса здесь будет жена адвоката. Я-то думал, что сам адвокат сочтет нужным явиться к нам.

– Возможно, он ее подослал.

– Вы сами будете с ней говорить?

– В этом нет нужды. Моя роль сводилась к тому, чтобы вызвать среди них переполох. Теперь ты для них лицо более предпочтительное, чем я, они охотнее будут обращаться к тебе. Я буду разговаривать лишь с теми, кто станет категорически на этом настаивать. Прошу тебя, после разговора с Яниной Потурицкой тотчас ознакомь меня с ее показаниями.

– Слушаюсь.

– Но имей в виду и следующее, – продолжал Немирох, – все это люди по занимаемому ими положению достаточно влиятельные, имеют вес в обществе или в научных кругах. Знакомы друг с другом долгие годы, за исключением, конечно, англичанина и профессора из Гливиц. Такого рода люди не совершают преступлений без весьма серьезных к тому поводов. Из-за пустяков они не станут рисковать своим положением и карьерой. А если все-таки и идут на это, скажем, ради денег, то идут ради денег больших и не в нашей валюте. Говорю тебе об этом на всякий случай, поскольку не думаю, что доцент располагал такими деньгами.

– У него даже автомобиля не было.

– Ну, это само по себе ни о чем еще не говорит. Я знаю людей, без сомнения более состоятельных, чем доцент, которые, однако, тоже предпочитают пользоваться такси, а не трепать себе нервы в авторемонтных мастерских или автомагазинах нашего «Пальмосбыта».

– Это верно, – рассмеялся поручик.

– Следовательно, между доцентом и кем-то из остальных членов этой компании, вполне возможно, возникли какие-то сложные проблемы эмоционального или материального характера, что и привело к преступлению. Вскрыть это не удастся, если анализировать лишь теперешние их отношения и связи. Займитесь их прошлым. Быть может, даже весьма отдаленным прошлым. Помимо допросов, необходимо всесторонне изучить их биографии. В том числе и Лехновича. Ведь все они, не исключая англичанина и профессора из Гливиц, нахваливают доцента, готовы поставить ему памятник чуть ли не из чистого золота. Он-де и безукоризненный человек, и отзывчивый товарищ, и благодарный ученик, и будущее светило отечественной науки, и вдруг на тебе! – такого идеального человека его же ближайшие друзья потчуют коньяком с цианистым калием. Надо проверить, впрямь ли уж этот «ангел» сотворен из благородного металла, не покрывал ли только снаружи тонкий слой позолоты обычную глину, а то и вообще кое-что похуже. Истоки конфликта между убийцей и его жертвой могут уходить в далекое прошлое. Нам со стороны довольно трудно будет в этом разобраться. Как угадаешь, что в глубине чужой души давно зреет ненависть, притаился страх или дает себя знать оскорбленное самолюбие.

– Ваши указания понял, все будет в точности исполнено. Можно будет попросить вас передать мне акт о вскрытии, его надо подшить в дело. Я даже и не читал его.

– Да, конечно, я совсем забыл о нем. – Немирох выдвинул ящик стола и достал нужный документ. – Обрати внимание, доктор Малиняк, как обычно, верен себе и соблюдает осторожность: констатировав смерть в результате отравления большой дозой цианистого калия, подмешанного, по всей вероятности, в алкогольный напиток, он все же не преминул отметить, что сердце покойного находилось в плохом состоянии, и поэтому не исключает возможности сердечного приступа. Это, конечно, несколько оправдывает доктора Ясенчака, не сумевшего отличить отравление ядом от сердечного приступа. Тут нелишне иметь в виду, что Малиняк и Ясенчак – старые друзья, и я отнюдь не уверен, что наш милицейский эскулап не отметил этого факта намеренно, с целью спасти репутацию приятеля.

– Разрешите идти. Потурицкая, наверное, уже ждет.

– Да, только еще одно: не забудь, Ромек, люди куда откровеннее говорят «не для протокола», а в доверительной форме. Для нас главное – найти убийцу Лехновича, а не строго придерживаться всех формальностей. Поэтому при необходимости можешь позволить себе при допросах некоторые отступления от процессуальных норм. Но лишь в случае, когда этого будут требовать обстоятельства.

Межеевский вернулся к себе, вскоре к нему в кабинет вошла Янина Потурицкая. Поручик вежливо с ней поздоровался, поцеловал руку, как бы давая понять, что никак не считает ее убийцей, усадил в кресло и предложил сигарету.

– Спасибо, я не курю.