Сборник - Нат Пинкертон и дом смерти Страница 9

– Весьма рад, – ответил Боб, сделав вид, что влюбился в артистку, – мне очень повезло!

– На, пей! Я хочу оказать тебе честь, которой сегодня не удостоился никто! Пей из моей стопки!

Присутствующие еще не пришли в себя после недавней драки. Некоторые, приняв сторону пострадавшего, по-видимому, настроились наказать Боба за его дерзость. А тут еще Элеонора так явно стала оказывать ему знаки внимания, что еще больше настроила многих против Боба.

Раздался гул недовольства, но так как пирушка оплачивалась Элеонорой, то смельчаков начинать с ней ссору не оказалось.

Но когда Боб взял из ее рук стопку, Сэм Баркер опять вскочил.

– Не смей, – заревел он, вне себя от ярости, – я убью тебя, если ты будешь пить из ее стопки!

Элеонора властно крикнула:

– Сиди смирно, Сэм Баркер! Мой новый друг будет пить из моей стопки, и никто не посмеет помешать ему.

А Боб тоже заявил:

– Да, я буду пить из стопки Элеоноры! Пусть попробует кто-нибудь помешать мне в этом!

Баркер дико заревел, когда Боб опрокинул стопку Он отодвинул стул и хотел броситься на него, но тут произошло неожиданное. Боб стал падать, теряя сознание, однако он успел сообразить, что попался в ловушку и что артистка чем-то отравила его.

Глухо застонав, он упал, лишившись чувств. Элеонора громко расхохоталась и крикнула Баркеру:

– Теперь ты доволен?

Сэм Баркер подошел к Бобу, пнул его ногой и спросил:

– Что с ним, он умер?

– Нет, – сказала Элеонора, – только лишился чувств! Наблюдая за ним, я почти сразу поняла, что он сыщик, а этих проныр я терпеть не могу! Вот почему я дала ему этот напиток! Теперь он беспомощен и находится в моей власти, и я его так просто не выпущу!

Послышался общий гул одобрения. Никто из присутствующих не мог похвастаться чистой совестью и благородством, поэтому шутка, сыгранная Элеонорой, всем чрезвычайно поправилась.

– Действительно ли он сыщик? – спросил кто-то.

– Выверни его карманы! – приказала Элеонора Сэму Баркеру.

Тот опустился на колени и стал вытаскивать все, что было в них. Под торжествующие вопли всей компании он достал два револьвера, карманный фонарик, связку отмычек, хорошо отточенный ножичек, наручники и другие предметы, являющиеся обычной принадлежностью сыщиков.

Иного уже не требовалось, чтобы понять, кто такой Боб.

Вдруг Сэм Баркер неожиданно вытащил из кармана сыщика какой-то снимок. Элеонора быстро взяла его и вздрогнула, узнав на нем себя.

Не было никаких сомнений, что сыщик разыскивал именно ее. На лице Элеоноры появилось жестокое выражение, глаза засверкали, она сжала кулаки и что-то прошипела сквозь зубы.

– Что с ним делать дальше? – раздался вопрос.

– Я вынесу его отсюда, – отозвался Сэм Баркер, – оставлю на каком-нибудь пустыре, пусть там и приходит в себя. Вряд ли он вспомнит, что с ним произошло, а если и вспомнит, то ничего не сможет сделать, так как не найдет ни одного свидетеля.

Почти все одобрили этот план, никто не хотел, чтобы Бобу нанесли более серьезный вред. Но тут заговорила Элеонора:

– Нет, я требую другого! Вы должны его связать и вставить кляп, потом засунуть в мешок в таком положении, чтобы никто не смог догадаться, что в этом мешке, и отнести его в мою уборную. Я с ним хочу серьезно поговорить и свести счеты, как только он придет в себя.

– Это, пожалуй, приведет к неприятностям, – возразил кто-то.

– Глупости! Если вы не выдадите меня, никто об этом не узнает.

– Конечно, не выдадим!

– Ну так вот, за работу! Я получу огромное удовольствие от беседы с этим пронырой. Тот, кто мне поможет, получит пять долларов.

Все бросились к Бобу. За пять минут молодого сыщика связали, заткнули ему рот большим платком, а потом завернули его в толстую парусину и обмотали веревками. Получился большой бесформенный куль.

Двое подняли его и потащили, и когда они шли по улице, никто из прохожих не догадывался, что находится в этом большом куле.

В «Театре Тедерса» его бросили на пол в уборной Элеоноры, находившейся за сценой.

Каждый из участников пирушки дал ей твердое обещание никому не рассказывать о происшествии в трактире, после чего преступница осталась наедине с сыщиком.

Глава IV

Прерванное представление

Нат Пинкертон целый день провел в поисках женщины, изображенной на эскизах художника. Он вернулся домой около восьми вечера и нашел телеграмму Боба.

Нат Пинкертон, конечно, немедленно отправился в «Театр Тедерса» – в костюме матроса, поскольку знал, что там бывают моряки.

Рассмотрев у входных дверей афиши, Пинкертон увидел снимок артистки Элеоноры Таиланд и убедился в ее сходстве с натурщицей.

Немного покачиваясь, развалистой походкой, он вначале прошел в помещение, где находился бар.

У стойки он увидел двух артистов, уже хвативших через край.

Нат Пинкертон потребовал виски и, потягивая его с безразличным видом, стал внимательно слушать, что они говорят.

Один из артистов, атлет, работавший с тяжелыми гирями, сказал:

– Я многое отдал бы, если б мог посмотреть, что Элеонора с ним сделает!

– Это может стоить тебе весьма дорого, – ответил другой, – она начеку. Раньше окончания представления она вряд ли предпримет что-либо. Я уверен, что она не будет с ним церемониться.

– Этот легавый должен получить по заслугам! – ответил атлет.

Артисты говорили шепотом, но Нат Пинкертон слышал каждое слово и делал соответствующие выводы.

Он был уверен, что Боб не преминул бы дать о себе знать, если б имел такую возможность. Вероятно, с ним случилось что-то серьезное, если он этого не сделал.

Однако о том, где может находиться Боб, безусловно, попавший в сети артистки-преступницы, Пинкертон мог только догадываться.

Он решил пробраться за кулисы и разыскать Элеонору Талланд. Пинкертон понял из разговора артистов, что Элеонора не собиралась расправляться со своим пленником во время представления, она решила это сделать позже, а значит, Боб где-то здесь.

Пройти за кулисы было нелегко, поскольку посторонним лицам вход туда был, безусловно, воспрещен.

Сцена театра была небольшой, поэтому пробраться через нее так, чтобы никто из артистов и рабочих не заметил, было довольно трудно.

Нат Пинкертон, заранее все хорошо продумав, принял необходимые меры предосторожности. Прежде чем войти в здание театра, он попросил своего помощника Мориссона незаметно встать у дверей. Кроме того, на улице находились полицейские, которые, по установленному сигналу, должны были прийти сыщику на помощь.

Мориссон появился в театре чуть раньше Ната Пинкертона.

Зал был полон, ни единого свободного места. Уже прошли первые номера представления, когда Нат Пинкертон стал медленно продвигаться между столиками к сцене. Добравшись до окна, открытого для проветривания зала от табачного дыма, он остановился.

Правее занавеса сыщик увидел дверь, к которой вела лестница в несколько ступенек. Пинкертон понял, что здесь он не сможет незаметно пройти за кулисы, поскольку рядом с дверью стоял пожарный, а напротив окна за столиком сидели несколько моряков.

Сыщик внимательно посмотрел на открытое окно и решил, воспользовавшись им, незаметно исчезнуть из зала, а потом через другое окно пробраться за кулисы.

Нат Пинкертон сел на подоконник и выглянул наружу. Он находился около одной из деревянных колонн, поддерживающих галерею. Зал во время представления едва освещался, и никто не заметил сидевшего на подоконнике матроса.

Сыщик осторожно распахнул пошире окно и незаметно вылез, оказавшись в каком-то маленьком дворике.

Он огляделся и не обнаружил ворот. Видимо, это было всего лишь пространство между строениями. В траве валялись битые стекла, пустые жестянки и прочий мусор, выброшенный из окон. Нат Пинкертон посмотрел на здание театра. Там, где находилась сцена, из небольших окон струился свет.

Нат Пинкертон решил вскарабкаться к ним.

Здесь его никто не мог заметить.

Он прикрепил к ногам железные шипы, а поскольку кирпичная стена была ветхой и рыхлой, взобраться по ней не составляло труда, и вскоре он был у цели.

Таким образом он добрался до нижних окон на высоте пяти метров. Заглянув в одно из них, сыщик увидел закулисное помещение, в котором находились люди. Чтобы его не заметили, он быстро отпрянул от окна.

Стало быть, здесь нельзя пробраться за кулисы. Нат Пинкертон тихо продвинулся к другому окну, расположенному несколько правее и чуть выше.

Работа была не из легких: хотя ногами сыщик упирался крепко, но руками не за что было уцепиться, и он чуть не сорвался.

Наконец Нат Пинкертон достиг другого окна, которое было распахнуто, заглянул в него и едва не вскрикнул.

Он увидел артистку Элеонору Талланд. Эта красавица стояла посередине своей уборной в одном трико, предназначенном для сцены, и со злорадной улыбкой смотрела на лежавший в углу большой куль, из которого торчала голова Боба Руланда.