Рекс Стаут - Избавление методом номер три Страница 9

– Да, думаю там. Сегодня он ушел раньше обычного, – хотя ее нога была в безопасности, во всяком случае, выше лодыжки, она снова поправила халат. – Информация какого рода? Возможно, я могла бы помочь?

Я не мог спросить ее, рассказывал ли ей муж о том, что Мира сообщила ему о своем намерении воспользоваться машиной Джуди. Но она хотела помочь, и я сел.

– Почти все может оказаться полезным, миссис Ирвинг. Был ли ваш муж или вы друзьями также и Фоуб Арден?

– Я была. Мой муж, конечно, знал ее, но сказать, что они были друзьями – нельзя.

– Значит, они были врагами?

– О нет! Они просто не были ни тем, ни другим.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Четыре дня назад, в прошлую пятницу, на коктейле в доме Владо Кирнса. Я думала об этом, когда вы пришли. Она была жизнерадостным человеком.

– С тех пор вы ее не видели?

– Нет… – она собиралась что-то добавить, но промолчала. Это было настолько очевидным, что я спросил.

– Но вы что-нибудь слышали о ней? Письмо или телефонный звонок?

– Как вы узнали? – спросила она.

– Я ничего не узнавал. Большая часть работы детектива – это предположения. Так это было письмо?

– Нет, – она поколебалась, – я бы хотела помочь вам, мистер Гудвин, но сомневаюсь, важно ли это, и еще, конечно, я не хочу никакой огласки.

– Конечно, нет, миссис Ирвинг, – я был полон сочувствия. – Если вы опасаетесь, сообщу ли я в полицию что-либо из того, что вы мне расскажете, то совершенно точно – нет. Они арестовали моего клиента.

– Хорошо. – Она скрестила ноги, взглянув вниз, чтобы убедиться, что ничего не выглядывает из-под халата. – Я звонила Фоуб вчера днем. У нас с мужем были билеты в театр на вчерашний вечер, но около трех часов он позвонил мне и сказал, что неожиданно приехал его коллега с западного побережья, и он должен пригласить его пообедать. Тогда я позвонила Фоуб, и мы договорились встретиться без четверти семь у Мартини, пообедать и пойти вместе в театр. Я была там вовремя, но она не пришла… В четверть восьмого я позвонила ей, но никто не ответил. Я не люблю обедать одна в таких местах, как у Мартини, поэтому я подождала ее еще немного, оставила для нее записку в несколько слов и пошла к Шрафту. Ее там не было. Я подумала, что она придет прямо в театр «Мажестик», и ждала ее в вестибюле до девяти, а затем оставила для нее билет в кассе и вошла. Я бы рассказала обо всем полицейским, если бы считала это важным. Но на самом деле, оно не говорит ни о чем, кроме того, что она была дома около трех часов, когда я ей звонила. Правда, ведь?

– Конечно. Она точно согласилась встретиться с вами у Мартини? Или неопределенно?

– Точно, это было совершенно точно!

– Значит, что-то случилось после трех часов, нечто такое, что удержало ее от встречи с вами. Вероятнее всего, что это произошло после шести тридцати, иначе она бы позвонила вам… если она еще была жива. Что это могло быть? У вас есть какие-нибудь соображения?

– Совершенно нет. Я ничего даже не могу предположить.

– Вы думаете, что ее убила Мира Холт?

– О небо! Нет, не Мира. Даже, если она…

– Даже «если она…» – что?

– Ничего. Мира бы не убила никого. Они ведь так не считают?

В течение многих лет тысячи людей спрашивали меня, что думает и считает полиция, и я расценивал это как комплимент, хотя я редко его заслуживаю. Жизнь была бы намного проще, если бы я знал, что думает или считает полиция в каждый данный момент. Довольно трудно знать даже то, что думаю я сам.

После десятиминутного разговора с нею я решил, что миссис Ирвинг ничем больше помочь не может, поэтому поблагодарил ее и ушел. Она вышла со мной в холл и даже подала шляпу, когда я уронил ее на кресло. Я все же мельком увидел ее ноги.

Было без десяти минут девять, когда я вышел на тротуар и повернул налево в сторону Лексингтон-авеню, к метро. А в четверть одиннадцатого я вошел в мраморный вестибюль здания, возвышающегося на Уолл-стрит, и проконсультировался со справочником. Фирма Гильберта Ирвинга занимала весь тридцатый этаж, и я обнаружил в справочнике соответствующее число лифтов, один из которых совершенно зря вознес меня наверх. За столом в обшитой панелями комнате сидело приятное создание, больше Вульфа. Голосом мягким, как шелк, оно сообщило мне, что мистера Ирвинга нет, а когда он придет и где находится – она не знает. Буду ли я его ждать?

Я не стал ждать, вышел и, спустившись опять на триста футов, направился к другому метро. Добравшись в Христофер, я пошел по Фэрэл-стрит к тупику и потом по аллее. Мертон все еще работал в саду, он приветствовал меня сдержанно, но холодно. Сказал, что Кирнс еще не вернулся, и о нем ничего не известно. Когда я повернулся, собираясь уходить, он неожиданно поднялся с колен и спросил:

– Вы говорили, что хотите купить картину?

Я сказал, что собираюсь, но естественно, что сначала хотел бы увидеть ее, и оставил его, качающим головой.

Я в четвертый раз пошел по Фэрэл-стрит, нашел такси, дал шоферу адрес, который может быть «да», а может быть «нет» был моим.

Когда мы в пять минут двенадцатого повернули с Восьмой авеню на Тридцать пятую улицу, впереди нас оказалось другое такси и оно остановилось у обочины перед тем каменным особняком. Я протянул шоферу банкноту, выскочил из машины и поднялся к дверям в то время, как пассажир из другого такси перешел через тротуар. Я никогда не видел его, я не видел его фотографий и не слышал его описания, но я узнал его. То ли дело было в его небрежной черной шляпе или шнуре галстука, то ли в аккуратных маленьких ушах и в лице, похожем на беличье, но я узнал его.

Я открыл дверь в тот момент, когда он подошел к подъезду.

– Я хотел бы видеть Ниро Вульфа, – сказал он. – Я Владо Кирнс.

Глава 7

Так как Вульф предполагал, что я привезу Кирнса, и именно поэтому мы должны появиться вместе, то мне легко было заставить его считать, будто я выполнил приказ. Но делать этого, конечно, не стоило. Поэтому, небрежно взяв черную шляпу посетителя и положив ее на полку в холле, я проводил его в кабинет и, назвав его имя, добавил:

– Я встретил мистера Кирнса на улице. Он приехал в одно время со мной.

Когда мы вошли, Вульф сидел за письменным столом и пил пиво. Он поставил бутылку.

– Следовательно, вы с ним не разговаривали?

– Нет, сэр.

Он повернулся к Кирнсу, усевшемуся в красное кожаное кресло.

– Не хотите ли пива, сэр?

– О, небо, нет! – подчеркнуто резко ответил тот, – Я пришел не за удовольствиями. У меня срочное дело. Я крайне недоволен советом, который вы дали моей жене. Вы, должно быть, загипнотизировали её. Она отказывается видеть меня. Она отказывается пользоваться услугами моего адвоката и даже не позволяет внести за нее залог. Я требую объяснений. Я собираюсь привлечь вас к ответу за действия, направленные на охлаждение чувства моей жены ко мне.

– Чувств? – переспросил Вульф.

– Что?

– Чувств. В этом контексте употребляется множественное число.

Он взял стакан, выпил содержимое и облизал губы. Кирнс уставился на него.

– Я пришел сюда не для того, чтобы вы исправляли мою грамматику.

– Не грамматику, сэр, стиль.

Кирнс ударил по ручке кресла.

– Что вы хотите этим сказать?

– Было бы несерьезным с моей стороны что-либо говорить, пока вы не собрали остатки разума. Если вы действительно думаете, что ваша жена чувствовала к вам привязанность до того, как встретилась со мной двенадцать часов тому назад, то вы осел!

– Я жду объяснений! Я жду правды! Я жду, чтобы вы ответили, почему моя жена отказывается видеть меня!

– Я не могу сказать вам того, чего сам не знаю. Я даже не знаю, что с ней сейчас, так как учитывая ваше нынешнее состояние, трудно не сомневаться в правильности выше изложенного. Когда и где она отказалась?

– Сегодня утром. Только что, в кабинете окружного прокурора. Она не стала разговаривать даже с моим адвокатом. Она сказала, что ждет вестей от вас и Гудвина, – его взгляд повернулся в мою сторону. – Это вы – Гудвин?

Тут же его голова дернулась в обратную сторону.

– Это унизительно! Моя жена – под арестом! Миссис Владо Кирнс в тюрьме! И вы во всем виноваты!

Вульф вздохнул.

– Я сомневаюсь, худшая ли это неприятность.

– Но я хочу попытаться это выяснить. Я думаю, что вы, после разговора с моей женой.

– Я мог бы, – сказал Вульф, – удовлетворить ваше желание. Но сначала меня должна удовлетворить ваша добросовестность. Вы ответите на несколько вопросов?

– Это зависит от вопросов.

– Вероятно, вы уже отвечали на них в полиции. Ваша жена хотела развода, а вы отказывались дать согласия, это так?

– Да, я отношусь к брачному контракту как к священному договору.

– Вы отказывались обсуждать с нею этот вопрос в последние месяцы?

– В полиции меня об этом не спрашивали.