Дик Фрэнсис - Заезд на выживание Страница 10

— Ладно, — ответил он.

— А когда прибудет солиситор, следуй его советам. Во всем.

— Хорошо, — равнодушно бросил он в ответ. — Так и сделаю.

Неужели, подумал я, Стив виновен и говорит, как человек, смирившийся со своей судьбой?

Я позвонил знакомому солиситору из Оксфорда и спросил, сможет ли он.

— Извини, друг, — ответил он с сильным австралийским акцентом. Он оказался слишком занят — обучал какого-то сногсшибательного и юного своего ученика радостям соития с мужниной пожилого возраста. По опыту я знал, что не стоит спрашивать, является ли этот сногсшибательный ученик или студент существом мужского или женского пола. Впрочем, он все-таки пошел навстречу, продиктовал мне название фирмы в Ньюбери, которую мог рекомендовать, а также мобильный телефон одного из их партнеров.

Да, конечно, он подъедет, обещал мне партнер, когда я позвонил ему. Стив Митчелл в этих краях знаменитость, а представлять знаменитого клиента, подозреваемого в убийстве, — просто мечта каждого местного солиситора. Уже не говоря о том, что тут и подзаработать можно неплохо.

И вот я вернулся к уже остывшей семге и снова вспомнил ту субботу в Сэндоуне. Перебрал в уме высказывания, звучавшие в раздевалке, тщательно проанализировал детали странной и неожиданной встречи со Скотом Барлоу в душевой.

Представлять своих друзей и даже членов семьи — практика для барристеров не столь уж и редкая. Поговаривали, будто королевские адвокаты, имеющие широкий круг друзей, чуть ли не всю свою жизнь тратят на то, чтоб отстаивать их интересы в делах по гражданским и уголовным искам. Лично я всегда старался этого избегать. Дружба для меня слишком важное, слишком значительное понятие, чтоб портить ее узнаванием темных тайн, страстей и секретов. Правда, только правда, и ничего, кроме правды, — явление редкое даже среди самых близких приятелей. А настоящий друг охотней станет отвечать на вопросы совершенно незнакомого человека, а вовсе не на мои. И победа в суде может закончиться разочарованием в дружбе или же снижением ее «градуса», ведь могут всплыть самые неприглядные интимные детали и подробности. Ну а поражение в процессе на все сто процентов гарантирует, что ты потерял своего друга навеки.

Так что мне пришлось изобрести веский предлог, чтоб не оказаться в подобной ситуации. И на все просьбы я отвечаю, что такой-то и такой-то из адвокатов гораздо более опытен в подобных делах. Или же что сам я сейчас страшно занят, а такой-то или такой-то в данный момент свободен и может посвятить больше времени подготовке к процессу. При этом я всегда обещаю, что буду пристально следить за ходом этого самого процесса, всегда помогу советом, — и иногда так и делаю.

Правда, на сей раз изобретать предлог для отказа мне не пришлось. Я не мог выступать в роли солиситора Стива Митчелла просто потому, что был посвящен в некоторые обстоятельства этого дела и на суд меня бы скорей вызвали бы свидетелем со стороны обвинения, а не защиты. Впрочем, подумал я затем, никаких других свидетелей моей перепалки с Барлоу в душевой не было. И вот теперь Скот Барлоу мертв. Кому, подумал я, следует передать эту информацию? И когда?

Убийство одного из лучших жокеев, Скота Барлоу, стало сенсацией номер один в утренней телевизионной программе новостей. Репортер, стоя перед его домом, утверждал, будто Барлоу нашли лежащим в луже крови на кухне, с воткнутыми в грудь вилами — два зубца, длина рукоятки пять футов. Репортер также заметил, что некто задержан полицией по подозрению в убийстве и помогает расследованию, отвечая на все вопросы. Он, правда, не сказал, что это Стив Митчелл. Но и не утверждал, что это не он.

Едва я начал намазывать маслом тост, как зазвонил мобильник.

— Алло? — ответил я.

— Это Джеффри Мейсон? — тихо, почти шепотом, спросил незнакомый мужской голос.

— Да, — сказал я.

— Сделай, что тебе скажут, — по-прежнему тихо, но отчетливо произнес голос.

— Что вы сказали? — удивленно спросил я.

— Сделай, что тебе скажут, — повторил голос в той же манере.

— Кто это? — воскликнул я. Но звонивший уже отключился.

Я вопросительно смотрел на мобильник, зажатый в ладони, точно он мог мне что-то объяснить.

Сделай, что тебе скажут, велел незнакомый мужчина. Однако не пояснил, что именно надо делать. И это не ошибка, он звонил именно мне, потому что предварительно назвал мое имя. Странно, подумал я.

Просмотрел список последних входящих звонков, но, как и следовало ожидать, номер таинственного незнакомца не определился.

И тут зажатый в руке мобильник зазвонил снова, и я вздрогнул и уронил его на кухонный стол. Тотчас схватил, нажал кнопку.

— Алло? — подозрительно произнес я.

— Джеффри Мейсон? — снова мужской голос, только на этот раз другой.

— Да, — осторожно ответил я. — Кто говорит?

— Брюс Лайджен, — ответил голос.

— О-о, — с облегчением протянул я. Брюс Лайджен, так звали солиситора из Ньюбери, которому я звонил накануне вечером.

— Вы в порядке? — спросил он.

— Да, все нормально, — ответил я. — Просто поначалу принял вас за другого человека.

— Ваш друг, похоже, серьезно влип, — сказал он. — Копы убеждены, что это его рук дело. Это стало ясно по их вопросам. Мы сидим тут с шести утра. С одним коротким перерывом, когда детективы пошли посовещаться.

— Улики имеются? — спросил я.

— Пока что немного. Насколько я понял, жертву закололи какой-то вилкой.

— Да. По телевизору об этом сообщали, — сказал я.

— Вот как? — удивился Брюс. — И похоже, что эта вилка, или вилы, принадлежит мистеру Митчеллу.

— О, — произнес я.

— Да, и это еще не все, — сказал он. — Что же касается непосредственно мистера Барлоу, то на эти вилы были нанизаны корешки от платежных чеков по ставкам, и все они тоже принадлежат мистеру Митчеллу. На них имеется его фамилия.

— О, — повторил я.

— И, — продолжил солиситор, — вчера днем на мобильник Барлоу поступило текстовое сообщение от Митчелла, где говорилось… далее цитирую: «Приду и разберусь с тобой по полной, подлый маленький ублюдок».

— И как же объясняет это Митчелл? — спросил я. — Что говорит?

— Ничего, — ответил Брюс. — Я посоветовал ему пока что молчать. Ну и он просто сидит здесь, весь такой бледный. Похоже, не на шутку напуган.

— Ну а лично вам он что-нибудь говорил, приватно? — спросил я.

— Бормотал что-то на тему того, что его подставили, — ответил Брюс. По его тону стало ясно, что сам он ни на грош в это не верит. — Хотите, чтоб я и дальше оставался с ним?

— Не мне решать, — сказал я. — Стив Митчелл ваш клиент, а не мой. Так что спросите его.

— Спрашивал. И он попросил позвонить вам и делать то, что вы скажете.

Вот черт, подумал я. Мне никак нельзя встревать в это дело. Во-первых, я слишком много знал о нем с самого начала, что могло привести к предрешенным выводам — еще одна веская причина не вмешиваться. Во-вторых, пострадала бы репутация: как-то не к лицу барристеру слишком часто проигрывать в суде, а тут пахло именно проигрышем.

— Знаете, вам лучше остаться, — сказал я. — И напомните мистеру Митчеллу, что защищаете его именно вы, а не я и принимать решения я не вправе. Обвинение ему уже предъявили?

— Нет, — ответил он. — Сказали, что собираются продолжить допрос. И еще знаю, они сейчас обыскивают его дом. Прямо так ему и заявили. Полагаю, что после этого у них могут появиться новые вопросы.

Согласно британским законам, полиция могла допрашивать подозреваемого только до предъявления ему обвинения.

— Когда истекает срок? — спросил я. Полиции, опять же согласно закону, отводилось ровно тридцать шесть часов с момента привода Стива в участок до предъявления ему обвинения. По истечении этого срока они должны были или запросить у судьи разрешения продлить срок содержания под стражей, или же отпустить Стива.

— Согласно протоколу, арестовали его вчера в восемь пятьдесят три вечера, в участок был доставлен в девять пятьдесят семь, — ответил он. — Запроса на продление содержания под стражей, насколько мне известно, не было. И вряд ли будет. Да и ответы Стива их, похоже, уже мало интересуют. Так что, судя по всему, с предъявлением обвинения медлить не станут.

— Сможете побыть с ним до этого? — спросил я.

— Только в том случае, если обвинение будет предъявлено до шести, — ответил он. — Сегодня у моей жены день рождения, я обещал пойти с ней в ресторан, и для меня это событие важней всей юридической системы на свете. — В голосе его слышался смех. Что ж, вполне понятно. В спортивной жизни Стив Митчелл мог быть знаменитостью, но для Брюса Лайджена он всего лишь очередной клиент. — Да вы не беспокойтесь. Если не смогу остаться, вызову кого-то другого из нашей фирмы.

— Хорошо, — сказал я. — И, пожалуйста, прошу, держите меня в курсе, хоть официально я его и не представляю. — Мне, как и любому другому простому смертному, было интересно, чем обернется это дело об убийстве, особенно если учесть, что я был знаком с жертвой.