Владимир Чванов - Сенсаций не будет Страница 10

Побывайте в милиции или в суде – и вы узнаете истинные причины и глубину трагедий некоторых «трудных» ребят.

На скамье подсудимых вместе с ними невольно видишь и тех взрослых, которые обязаны нести ответственность за их воспитание. Это подчас и добропорядочный папаша, наливающий стакан вина несовершеннолетнему сыну, и мастер, делающий приписки в нарядах, и мать, покупающая билеты дочери в кино на два сеанса: сегодня она принимает поклонника…

Как-то поздней осенью во дворе одного из московских домов работники милиции подобрали четверых пьяных подростков-восьмиклассников.

В сухом милицейском протоколе значится, что «в кармане одного из доставленных обнаружен листок из ученической тетради – „меню“ вечеринки: „Три бутылки „Столичной“, три бутылки портвейна, восемь бутылок лимонада. Закуски: селедки полкило, сыра 400 г, черного хлеба 1 кг, 8 пирожных девчонкам“.

Каждый из этих ребят по случаю праздника получил по десять рублей от родителей. Купить вино в принципе родители разрешили.

Шестнадцатилетнего Станиславчука из Подмосковья родители на пасху усадили за стол и напоили. Без всякой причины, как отмечается в официальном документе, составленном по этому поводу, он в тот же вечер жестоко избил двух граждан. В итоге – суд и лишение свободы.

Рабочий Московской железной дороги Серегин из города Реутова давно уже втянул в пьянство своего несовершеннолетнего сына Александра. В ноябрьские дни отец и сын после очередной распитой бутылки угнали автомашину. Решили прокатиться с ветерком для освежения и бодрости духа. И конечно, дело кончилось судом и наказанием.

Когда родители, подающие примеры дурного, обвиняют в плохом поведении своих детей школу, комсомол, общественность, милицию, мне вспоминаются слова Л. Н. Толстого: «… как смешны требования людей курящих, пьющих, объедающихся, не работающих и превращающих ночь в день о том, чтоб доктор сделал их здоровыми, несмотря на их нездоровый образ жизни, так же смешны требования людей научить их, как, продолжая вести жизнь ненравственную, можно было бы дать нравственное воспитание детям».

Вопрос о «трудных» детях постоянно связан с вопросом о «трудных» взрослых, «неблагополучных» семьях с их искаженной моралью и недостойным образом жизни. Какие же меры воздействия могут быстро исправить «неблагополучных» родителей? Штрафы? Уведомление по месту работы? Товарищеские суды?.. Конечно, и от степени разумного воздействия общественности, административных органов зависит, как скоро исчезнут «неблагополучные» семьи.

Но вот как быть с детьми, живущими в таких семьях? Искать ответа лишь в расширении мер административной или иной ответственности родителей – решение задачи наполовину. От штрафа или суда ни отец, ни мать не станут более разумными и заботливыми воспитателями.

Говоря об ответственности родителей, нельзя забывать и о помощи им. В наш сложный век, требующий от людей широты кругозора и больших познаний, каждый сочтет абсурдным предложение допускать к работе на станке без практики и экзаменов, разрешать езду на автомашине без водительских прав. Но можно ли наиболее ответственные задачи жизни, такие, как воспитание ребенка, решать без достаточной подготовки? Лекции, семинары, консультации, организуемые детскими комнатами милиции, учебными и медицинскими учреждениями, чаще рассчитаны на активистов и общественников и реже на «неблагополучных» родителей.

Не будет ошибкой утверждение: если справедливы требования о повышении ответственности родителей за воспитание детей, то справедливы и предложения о помощи родителям в овладении искусством такого воспитания.

И наконец вопрос, требующий, как мне кажется, тщательного рассмотрения – печальное разобщение педагогической и врачебной мысли. Дело в том, что «трудный» подросток – это подчас больной ребенок, страдающий неврозами, повышенной возбудимостью, имеющий открытые или скрытые физические недостатки. Поэтому не всегда верно расценивать отклонения подростка от норм обычного поведения как проявление непослушания или сложности характера. Иногда просто-напросто требуется умное и своевременное лечение. Здесь полезно не забывать известную формулу великого педагога К. Д. Ушинского: «Если педагогика хочет воспитывать человека во всех отношениях, то она должна прежде всего знать его тоже во всех отношениях». А достигнуть этого педагогика может лишь в содружестве с медициной. Наукой накоплен бесценный опыт знаний о детях, страдающих патологией поведения.

Следует, по-видимому, с большим вниманием отнестись к мысли, высказанной в последнее время на страницах печати видными учеными и писателями, о том, что наряду со школами для детей с различными дефектами надо открывать школы и для детей с легкими отклонениями в психике, с особо возбудимой нервной системой. В таких медико-педагогических учреждениях детей будут не только учить, но и лечить.

Можно не сомневаться, что союз медицины и педагогики даст самые благоприятные результаты. Этот союз станет реально преграждающим барьером на пути «неисправимых» подростков в трудовые колонии. Место назиданий, нравоучений, проповедей займут дела конкретные, действенные. Уменьшится и число любителей чисто административных, карательных мер.

Медико-педагогический подход к «трудным» детям вовсе не означает сведения наболевшей проблемы к поиску патологии в развитии ребенка. Большинство таких подростков психически абсолютно здоровы, а вот нравственно изуродованы.

Речь идет о синтезе врачебной и педагогической мысли и практики.

Сегодня, как никогда, важно знать детей. Научно-техническая революция, невиданно ускорившая ритм нашей жизни, изменившая облик нашего бытия, не могла не отразиться на психике детей. Я не буду углубляться в этот вопрос, он весьма сложен и заслуживает самостоятельного изучения. Касаюсь его лишь затем, чтобы подчеркнуть важность изучения детской психики именно сегодня. Как возросли нервность детей, их впечатлительность, восприимчивость! Хорошо это или плохо? Все зависит от окружения, от того, что именно воспринимают дети, как и на что они реагируют.

Говорят, возраст отрезвляет человека. Поступки становятся осмысленнее, жизненный опыт во многое вносит ясность. Но он же, этот опыт, требует точности ответов и верности решений.

Самые трудные жизненные задачи решаются легче и правильнее, если человек привык давать оценку своим поступкам.

Чтобы не было срывов, конфликтов, нравственных потрясений и катастроф, последствия которых сложно устранить, человека, как драгоценный камень, нужно огранивать. Огранивать с детства. Это – сложное искусство. Не случайно гранильщиков драгоценных камней называют философами.

Но куда сложнее положить единственно правильную грань не на холодный камень, а на неокрепший детский характер.

Забота о ребенке выражается ведь не только в том, чтоб он был одет, накормлен и здоров. Физическое здоровье важно, бесспорно, но куда важнее здоровье нравственное. А оно ведь не возникает само по себе.

Нравственная огранка личности – процесс долгий и хлопотный, он требует сосредоточенности и упорства.

«Трудных» детей не бывает в семьях, где царит атмосфера дружбы и взаимопомощи. Дети становятся «трудными» тогда, когда убеждаются в своей духовной заброшенности, одиночестве, когда родители воздвигают между ними и собой невидимый барьер, создают свою, обособленную, «взрослую» область взаимоотношений, в которую нет доступа ребенку. Ребенок перестает чувствовать себя полноправным членом семьи, личностью, в нем накапливается обида и рождается желание завести свой, тоже обособленный мир, куда уже родителям не будет доступа.

Это не всегда происходит сознательно. Я знал одну семью, где папа был доктором наук, мама – кандидатом, работали они в одном и том же институте и, приходя домой, продолжали говорить о своей работе, о науке, об эксперименте, который ставила мама. Слушая их, десятилетний сын, конечно, ничего не понимал, в разговор он не вмешивался: усвоил, что «это – не его ума дело». Он привык к тому, что папа занят и ему мешать нельзя, что мама озабочена своим экспериментом и ей не до него. Раз в неделю папа наскоро пробегал глазами его дневник, а мама давала деньги на кино. В поисках друзей и общения он все свободное время стал проводить во дворе, сдружился с местными хулиганами, научился играть в карты, а через год изумленных папу и маму уже вызывали в милицию: сын был замешан в воровстве.

Конечно, не надо думать, что, попав «на улицу», любой ребенок испортится. Улица сама по себе не страшна, тем более для ребенка, в котором заложены крепкие нравственные начала. Но влияние улицы бывает пагубным для подростков с неокрепшим характером, для одиноких и запуганных, для озлобленных и жаждущих самоутверждения ребят.

Почему поиски друзей приводят подростков подчас на улицу, а, скажем, не на спортплощадку? Потому что улица – это царство вкусов и порядков подростков, это мир их особых отношений, со своей системой ценностей, культом силы, смелости, ловкости, находчивости, со своими признанными «лидерами», которым мечтают подражать подростки. «Улица» живет по своим законам дружбы и вражды, руководствуясь своим «кодексом подростка», и статьи этого кодекса вовсе не совпадают с нашими понятиями и представлениями.