Игорь Чубаха - Хранитель понятий Страница 10

– Ответ знает только ветер, – щекотнул губами правый кофейный сосок Шрам.

И вдруг я вспомнила!

«Если увидишь у кого, – сказал Гера по прозвищу Панцирь (смешная кличка, говорят, он ее получил в боксерскую юность за устойчивость к ударам по голове) и показал раскрытый блокнот, – звони. За наводку на чувака обещано двадцать тонн зеленых».

Я взяла с прикроватной тумбочки зеркало. Мне надо было отвернуться от Сергея, чтобы не заметил волнения.

Боже, какая я страшная! Растрепанная, припухшая, бледная, как спирохета, синяки под глазами. Как такую можно захотеть? Брось любоваться, надо срочно все обдумать, Анжела, приказала я себе. Хотя на самом деле меня зовут Клава, ну да то родительская ошибка. Думай, думай, Анжела!

Кто он мне, человек на кровати? Никто. Уйдет и поминай как звали. Любовь с ним не закрутится. Да зачем мне крутить любовь с парнем, за которым гоняются. Еще положат рядком одной очередью. А если его ищет Панцирь, значит, его ищут очень серьезные мальчики, которые меня спросят потом, почему я сразу не позвонила. Не разглядела рисуночек на руке? Не поверят.

Двадцать тысяч баксов за раз – обалденные деньги. И сразу уеду месяца на два в Испанию. Или во Францию. Париж я тогда из-за Сержа так толком и не расчухала. Куплю машинку, выучусь водить. И еще останется.

– Я в ванную, милый, – пролепетала я и соскочила с кровати. Он ничего не произнес, лежал, заложив руки за голову и закрыв глаза.

Забежала на кухню, захватила комнатный радиотелефон и прошмыгнула в ванную. Включила душ, вывинтив до отказа краны горячей и холодной воды. А черт! Записная книжка. Сумочка в коридоре. Я, голенькая, тихонько выскользнула из ванной, схватила сумочку и вернулась. Закрылась на защелку.

Сердце колотилось, как перед первым трахачем в жизни. От волнения я возбудилась. Я бы сейчас не отказалась, чтобы меня трахнули под душевыми струями или на стиральной машине. Но я не стала открывать дверь и звать Сергея, я листала записную книжку, не сразу вспомнив на "Г" или на "П" у меня записан Гера-Панцирь.

Нашла. Номер Гериной «трубы». Или не связываться? Я зажмурилась и увидела двадцать тысяч. Они привиделись мне в открытом кейсе, аккуратно уложенные зелеными пачечками, перетянутые резинками. Вытаскиваешь из кейса пачку – и сразу столько всего можешь...

Я начала втыкать кнопки. Скажу, чтобы ждали внизу. У машины. Не в квартире. Нет, только не в квартире. Я ни при чем. Они могли же вычислить Сергея по машине?

Раздался первый гудок. Я заволновалась – а вдруг вместо Геры замымрит противный женский голос: «Абонент находится вне зоны действия сигнала или его аппарат отключен».

– Да.

Гера, я сразу узнала. Еще не поздно нажать «отбой». Но набралась-таки духу:

– Гера, это Анжела...

Защелку выдрало с корнем. Дверь отлетела в коридор, но на петлях как-то удержалась. Он уже был в брюках, но босой и с голым торсом. Подошел – я сидела на краю ванны как мышь, а на коленях хрипел Гера: «Алле, кто это? Какая Анжела?» – взял у меня телефон.

– Ну, это же так просто, дорогая. Если бабы убегают в ванную, Анжелка, то сразу. А если уж начинают гладить, да ворковать, то ждут продолжения банкета.

Да, я промахнулась. Ведь, действительно, его болванчик начал оживать, приподнимать голову, а я, дура, схватилась за зеркало.

– Сергей... – я хотела ему что-то наврать, кажется, про ревнивого ухажера...

Он не дал:

– Молчи, Анжелка, молчи, лярва. Ну, никакого спокоя, все норовят продать.

Он запустил мне в волосы тяжелую пятерню, провел по голове.

– Не знаю, оставить тебя в живых или наказать?

Его пальцы обхватили мой подбородок, больно сжали. Усмехаясь, он входил своими глазами в мои глаза. Трахал взглядом. Я вдруг поняла, что вчера он пробрал меня именно глазами – серые клещи, цапающие тебя за сердцевину.

Сейчас по глазам же поняла – не оставит в живых, он не умеет прощать. Выть и заклинать бесполезно. А он вдруг нажал на мобиле повтор номера и через три сердечных еканья хрипнул:

– Салют, Панцырь. Почему не растолковал своей шмаре, что сезон охоты на Шрама закрыт. Кто говорит? ШРАМ ГОВОРИТ! Тебя что, не учили золотому правилу: «Уходя, гасите свет»?

Мужчины, мужчины... Так и должно было закончиться. В мужские игры нельзя забираться слишком глубоко. Эх, надо было выходить замуж за того белобрысого и конопатого студента, что ползал на коленях по моей комнате в общаге, плакал и умолял. Сейчас он кем-то при губернаторе. Но кто ж знал...

– Но, Алиса, мы должны угодить его пристрастиям, – сложно выразилась Юлия Борисовна, – Если он в предвыборной программе заявляет, что выступает против социальной несправедливости, значит, он – розовый. Если божится денно и нощно помогать неимущим, значит придерживается правых взглядов. Это же как дважды два!

– Юлия Борисовна, не пори чушь! Сейчас только больной не любит неимущих, – на правах главной в отсутствии Дениса безаппеляционно повысила голос Алиса, – Ты б еще подшивку «Правды» придумала на гвоздик повесить. Лучше пыль вытри, больше толку будет. Насосам не нужны единомышленники. Им нужны профессионалы. Думаю, по этому он отказался от услуг размазней из «Елея».

– Я с вами не согласна, – подчиненная обижено прижала к блузе на уровне впалой груди развернутый журнал «Первые лица». Развернутый на интервью с Зюганычем и отвергнутый к такой-то матери, – Я буду вынуждена поставить в известность об нашем споре Дениса Матвеевича!

– Твое право, – сухо сказала Алиса и мысленно добавила: «Старая вобла», впрочем, без особой злобы, – А пока давай-ка, пыль протри.

Юлия Борисовна с гордо поднятой головой отправилась за тряпкой. Алиса принялась выиграшно расставлять на полке книги «Теория и практика рекламы» Латыниной, «Политическая реклама» Константинова, «Создание положительного имиджа» Бушкова... Последнюю книгу, подумав, Алиса положила на стол начальника рекламного агенства. С понтом – настольная. Примерилась завесить выцветшее пятно на стене рекламным календарем «Арс лонга», но не оказалось под рукой канцелярских кнопок.

Опять вошла в кабинет Юлия Борисовна. Опять без тряпки:

– Алиса, – торжественно сказала старая вобла, – Я вот тут над вашей идеей с «Правдой» подумала. Может, действительно разных политических газет на стол Дениса набросать? В этаком живописном беспорядке? Пусть гость увидит, что мы интересуемся политической жизнью.

– Юлия Борисовна, нам начхать на политическую жизнь. Мы просто делаем депутатов. Мы – не подпольный обком, а фабрика по производству депутатов. По выпечке депутатов муниципальных образований, по пошиву депутатов местного созыва, по штамповке депутатов Законодательного Собрания. Ясно? А сейчас мне нужны кнопки.

Юлия Борисовна, сейчас как никогда похожая на червивую сливу, поджав блеклые губы, исчезла из кабинета.

Весь сыр-бор происходил по заурядной причине. Директор рекламного агентства «Правильный выбор» Денис Кораблев рядом с офисом в кафешке пересекался с потенциальным клиентом. Клиент разочаровался в его прежде обслуживавшем агентстве «Елей» и подискивал замену. Вполне вероятно, Денис заманит клиента продолжить беседу в кабинет. А клиент – феерический денежный мешок.

В чем Алиса была заранее согласна с клиентом, так это что в «Елее» напрочь не умеют работать. До сих пор город навзрыд хохочет над одной историей. Ведя кандидата (по профессии – врач, по горькой фамилии – Козлов), халявщики из «Елея» устроили пиэрную акцию у метро «Маяковская». Несколько гавриков в белых халатах раздавали на халяву простенькие таблетки и, понятно, бумажки с агитацией. На спинах медицинских халатов было пафосно написано: «Выбери меня! Козлов». Однако, халаты оказались кроены на дядь Степ, а напялили их сплошь коротышки. И «меня!» терялось в складках.

Алиса вдумчиво рассыпала по столу горсть визиток из канцелярского стакана. В стакане спецом для таких случаев хранились особенно почетные визитки: всякие Балтийские авиалинии, Ассоциации мебельщиков, ПТС и иже с ними. Типа, от крутых заказчиков отбоя нет.

Наконец появилась Юлия Борисовна с тряпкой пыль протирать.

– Я же просила кнопки.

Юлия Борисовна, из синей став фиолетовой, испарилась. Алиса, вздохнув, положила на стол свой «Паркер», как завершающую натюрморт деталь. Вдруг потребуется срочно подписывать контракт? Прочие утыканные в канцелярский прибор презентационные авторучки давно выдоились или высохли.

Появилась Юлия Борисовна с кнопками. Дамы, забыв прежние обиды, стали дружно пришпиливать к обоям глянцевый календарь «Арс лонга». Пока пришпиливали, Алиса все жалела, что они – честное рекламное агентство. Вот ходит же по народу история, будто некие москвичи втюхали «Кока-Коле» право размещать рекламу на корпусах космических кораблей «Энергия». Бабки нешуточные. Только когда кокакольщики сунулись на космодром, их послали подальше. Мол, ничего не знаем. Понятно, рекламное агентство ждать предъяв не стало, а растворилось во мгле.