Уильям Кеннеди - Темный прилив Страница 10

— Разумеется, — согласилась Синди.

Из-за краешка газеты появился глаз Эла Вестона. Только глаз, но это уже значило многое.

— Как вы справляетесь с этим мерзким солнцем в тропиках? Оно не позволяет достичь полутеней. Уменьшаете диафрагму до предела?

— Только чтобы не задохнуться, — выдавила Синди из себя одну из своих очаровательных улыбок.

— Ценю ваш юмор, но жду от вас профессионального совета. — Говард был настойчив. Ему нравилась девушка, и он любил, как комар кровь, глотать любую полезную информацию.

Кто он, коп? Или кто-то из «жадных», о которых предупредил ее Линц? Синди терялась в догадках.

— Поставьте мне кофры на тележку, мистер. Вот так, спасибо! Теперь я отправлюсь пописать в женскую комнату. Случайно, вас не гнетет такая нужда?

Обычно после такого отпора у мужчин появлялась на лице идиотская улыбка, но этот, к удивлению Синди, вежливо с ней простился.

Говард вернулся к своему столику с видом победителя. Никто не задал ему никаких вопросов. Синди, как они все заметили, проследовала со своим багажом в дамскую комнату. Но ни жена, ни друзья не обратили внимания, что человек, читающий газету где-то в отдаленном конце зала, запечатлел их лица в своей фотографической памяти.

— Ты потратил на нее три минуты, а уже покорил, — польстила Мэрилин мужу. — У нее такой бюст!

— Бюсты на борту яхты нам предоставлены бесплатно. Мы за них расплатились давным-давно, — отшутился Говард.

Билл промолчал. Он был весь во власти предстоящих им чудесных развлечений. Легкомысленный флирт Говарда в аэропорту был прологом к красочному спектаклю, который вот-вот начнется.

Вслед за своим багажом они направились к ожидающему их на взлетной полосе миниатюрному аэроплану. Вспотевший на жарком солнце пилот подхватывал чемоданы, баулы, сумки, и они тут же исчезали в черной дыре в хвосте самолета. Это был двухмоторный турбовинтовой «хэвиленд», специально предназначенный для взлета и посадки на крошечных аэродромах в гористой местности. Конструкторы, создавая подобную машину, вероятно, взяли за образец тропическую лягушку. Внутри самолета сиденья напоминали кукольные креслица. А продвигаясь по проходу, даже самые низкорослые пассажиры вынуждены были пригибаться.

Говард, проходя мимо, послал приветственную улыбку Синди, занявшей одиночное кресло в хвосте самолета. Ей пришлось ответить ему легким кивком, как бы подтверждая их недавнее знакомство. Потом он взгромоздился рядом с Мэрилин, заняв большую часть двойного сиденья и прижав супругу почти вплотную к иллюминатору. Билл и Дженни расположились перед ними. Эл Вестон появился в салоне последним, прошел вдоль рядов, не глядя ни на Синди, ни на Говарда, и уселся в одиночное кресло у входа в пилотскую кабину.

Для взлета «хэвиленду» понадобилось всего несколько сот футов разбега. После затяжного виража, когда небо поменялось с землей местами, в иллюминаторах заголубела морская гладь. Радужная карнавальная лента окаймляла ее. Бесчисленные яхты и катера тихо покачивались на волнах или лавировали, или мчались очертя голову. Это напоминало Броуново движение, только молекулы были окрашены в яркие праздничные цвета. Но суша и прибрежные воды остались позади, и взгляду открылась девственно-чистая синева, застывшая как громадный, сверкающий в солнечных лучах полупрозрачный кристалл. Натужный рев двигателей, сопровождавший набор высоты, сменился мягким, приятным для слуха ровным урчанием. Ласковый голос через динамик уведомил пассажиров, что через иллюминаторы правого борта они могут увидеть остров Сент-Томас. Билл склонился над Дженни, и они оба разглядели темнеющие в прозрачной воде вершины подводных вулканов неподалеку от зеленовато-коричневого пятнышка суши.

— Ты полюбишь этот мир! Я уверен, — шепнул он ей. — Ты же в душе художница, Дженни!

Говард навалился на Мэрилин и начал щелкать фотокамерой.

— Черт меня побери, если я пропущу здесь хоть что-нибудь интересное!

Видимо, он намеревался воспринимать все окружающее только через видоискатель «Никона».

— Оставь хоть несколько кадров на круиз, — напомнила ему Мэрилин.

Пилот объявил, что они пролетают над островом Сент-Джон. Пейзаж за окном выглядел еще более волшебным. Круто подымающиеся из океана скалы с острыми вершинами, похожие на стены древней крепости, плотным кольцом окружали громадную, изумительно правильной формы гору, всю обрамленную пышной зеленью и серебром песчаных пляжей. Говард прижал объектив к стеклу иллюминатора. Затвор аппарата щелкал беспрерывно. Говард словно расстреливал красоты местной природы из пулемета.

Эл Вестон позволил себе расслабиться. Парень явно обычный турист — решил он. Никакой коп не сможет так хорошо сыграть роль подобного балбеса. Как только они миновали Сент-Джон, шум двигателей стал похож на вкрадчивый шепот, нос машины опустился вниз. Началось плавное снижение над проливом Дрейка. Цепочка крохотных островков и потухших вулканов образовывала берега этого своеобразного канала, проложенного природой посреди Карибского моря. Тортола замыкала гряду и отличалась от прочих островов архипелага размером и высотой венчающих ее горных пиков.

— Мы в раю! — шепнул Говард Мэрилин.

Канал тянулся всего на пятнадцать миль, а шириной был не более пяти миль, но сотни естественных гаваней, скрытых нависшими скалами и тропическими зарослями, поджидали здесь мореплавателя.

— Тут можно разгуливать под парусом всю жизнь, и все равно найдется местечко, где ты еще не бывал. — От восторга у Говарда перехватило дыхание.

— Здесь все такое крохотное, — заметила Мэрилин. — Как будто кто-то разбросал по морю игрушки…

Действительно, с высоты трех тысяч футов весь архипелаг Дрейка выглядел так, будто его можно было разместить на ладони. Говард усмехнулся, вспоминая, что во время их семейных морских вылазок Мэрилин чувствовала себя лучше всего, когда яхта была накрепко привязана к пирсу.

— Тебе здесь понравится, — ободрил он ее. — Земля будет все время на виду, и в любом месте можно причалить или встать на якорь не далее двадцати футов от берега.

Самолет, едва не чиркнув крылом о крутой склон Биф-Айленда, словно стерегущего южную оконечность Тортолы, начал затяжной разворот, чтобы попасть на взлетно-посадочную полосу. Узкая бетонная дорожка пересекала северный выступ острова, с обоих концов обрываясь у береговой линии. Ласковые волны плескались о бетон, но при шторме море заливало всю полосу и безраздельно здесь распоряжалось.

Двигатели мгновенно смолкли, как только пилот подкатил машину к зданию терминала. Пассажиры спешили покинуть ставший сразу же душным салон и столпились у хвостовой части самолета в ожидании багажа.

Говард помог Синди поставить алюминиевые кофры на тележку «долли».

— Желаю успеха и благодарю за консультацию. Я учту ваши советы…

Его слова остались без ответа. Он проводил ее взглядом, сделал шаг и споткнулся о собственные чемоданы, не без умысла выставленные Мэрилин прямо у его ног.

Синди чувствовала сухость во рту и легкую дрожь. Ее ждало первое опасное испытание — иммиграционный контроль. Чиновники имели право наобум выхватить из толпы любого пассажира, подвергнуть допросу и дотошно исследовать багаж. Ей могли задать массу самых неожиданных вопросов по поводу аппаратуры или фотосъемок, на которые она не знала как отвечать.

Осмотр ее оборудования мог быть проведен с такой тщательностью, с какой им вздумается. Если они захотят, то заставят ее опустошить кофры, разобрать аппаратуру и даже сорвать обертку с роликов фотопленки. Разумеется, она вправе заявить, что ее оборудование требует деликатного обращения, а фотопленку опасно распаковывать на свету. Ей ответят, что это ее проблемы, их задача — не допустить ввоза в страну запрещенных веществ и предметов. План Вальтера Линца строился на том, что туризм — основа экономики острова, и таможенники не выступают в роли злобных цепных псов, отпугивающих визитеров.

Паспортный контроль представлял собой одинокую сиротливую будку, занятую офицером в шортах цвета хаки.

— Приехали отдыхать? — спросил он равнодушно, бегло пролистав странички документа и оттиснув на одной из них въездной штамп.

— Нет. Я фотограф. Делаю рекламу для одного из отелей.

Он взглянул на кофры и вернул Синди паспорт.

Следующая проверка беспокоила ее больше всего. Длинная деревянная стойка отделяла ее от таможенников, которые, вытянув шеи, заглядывали в вырез ее блузки, когда она наклонялась за кофрами, чтобы выставить их для осмотра. Таможенник откинул защелки. Его рука застыла неподвижно, когда он задал вопрос.

— У вас есть что предъявить к осмотру?

— Ничего такого, что вас может заинтересовать. — Ей удалось изобразить на лице улыбку.

— Откройте кофры, — приказал он.