Крутой опер - Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич Страница 10

Эго ведомство решает приблизительно те же задачи, что и ГУУР, и также имеет отряд негласных осведомителей. Ашот «подкармливал» наркотиками Сутулого и Деда по той же причине, что и привлекший их позже Тундра: получение информации из криминальной и околокриминальной среды.

Ослабил Ашот шефство над сретенской шатией, потому что завяз в разборках с Яшей. Как и тот, Ашот верно служил своим «верхним ментам», но беспокоился и о собственном кармане. Как Яше помогал с отстаиванием зала Кострецов, так и Ашоту когда-то помогли из ГУОПа с закусочной на Сретенке. Но развитие бизнеса стукачей их кураторов не волновало. В дальнейшем что Яше, что Ашоту приходилось биться самостоятельно.

Ашот не был таким азартным игроком, как Тундра, умевший сочетать службу и предпринимательство и никогда не упускавший из виду ни того, ни другого. Когда Ашот понял, что влип с кредитами Яши, он, забыв обо всем, стал отстаивать свою закусочную.

После того как убили Витю Молота, Ашот вконец расстроился. Опытный уголовник, когда-то завербованный в лагере, Ашот, в отличие от «серединного» Яши, по духу всегда был ближе к блатным. Поэтому после гибели Молота он не особенно пытался остановить контратаку Маврика на Тундру.

Кончилось это для Ашота не очень удачно. Маврик убрал Толяныча, сжег Яшино заведение, но сам Тундра уцелел. Лишившись имущества, Яша стал предельно опасен.

Плохи были дела Ашота. Милиция могла навесить на него и труп Молота, если бы тот вдруг нашли, и организацию убийства Толяныча, и пожар зала игровых автоматов. Конечно, во всех этих историях Ашот был в тени, доказать что-то почти невозможно. Но при желании местная милиция могла испортить ему жизнь и бизнес. Ко всему прочему, Маврик поставил его на «счетчик», обязав найти Тундру.

Больше всего беспокоил Ашота затаившийся Яша Тундра. Тот, как понимал Ашот, постарается расквитаться с ним по полной программе.

У Ашота после звонка Маврика голова шла кругом. В общем, чтобы нейтрализовать и Яшу, и местную милицию, ему оставалось одно — просить помощи у своего куратора-оперативника из ГУОПа.

Ашот набрал номер своего гуоповского хозяина. Представился, когда трубку подняли:

— Это со Сретенки.

— Здорово, — отозвался ему бодрый голос. — Чего звонишь вне графика? Есть срочные новости?

— Е-есть, — запинаясь, сказал Ашот. — Я тут немного переборшил, понимаешь. Завязался с чистяковским Яшей Тундрой по бизнесу. У него зал игровых автоматов. Яша погорячился, и его человек, Толяныч кликуха, завалил сретенского Витю Молота, что мне помогал. С его ребятами я лично опустил труп Молота в Москва-реку Потом парни раздухарились — теперь Маврик у них основной — и замочили Толяныча, сожгли заведение Яши, понимаешь.

— Дела — а, — вздохнул абонент. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты попусту не проявлялся!

— Какое попусту, честное слово! Яша моего человека завалил.

— Ни с того ни с сего такие дела не происходят, раздраженно ответил собеседник. — Из-за своей забегаловки ты возню с этим Яшей и затеял. Что, я тебя не знаю? Ладно… Сейчас кто тебя тревожит?

— Пока никто. Но Яша Тундра в покое не оставит.

— Значит, так. В ваше ОВД я позвоню. Оттуда к тебе не будет вопросов. А Яшу надо найти. Что он за птица?

— В авторитете, хотя ментам платит.

— Ты это точно знаешь?

— Так все думают, понимаешь. Наркоман он, наркотой торгует, но где-то на выезде.

— Ага… Ну, я разберусь, кому он платит. В тяжелое положение ты меня поставил.

— Помоги, честное слово! — воскликнул Ашот. — Я тебе отработаю.

— Жди моих указаний. И больше не подставляйся.

Зина вела наблюдение за залом Яши целый день. Вечером она видела, как нагрянула туда великолепная семерка Маврика. В толпе зевак наблюдала Зина и пожар, и приезд пожарных. А потом ждала, когда медики вынесут обгорелый труп Толяныча.

Дома ей мгновенно открыл дверь заждавшийся Яша.

Зина доложила с порога:

— Толяныча Маврик со своими завалил. Потом зал поджег. Сгорело почти дотла.

Весь день она была на ногах, но, скинув на ходу плащ, быстро прошла на кухню и начала готовить ужин. Яша сам достал из холодильника водку и пиво.

Выпил стакан, запил пивом. Задумался, повесив голову:

«Недооценил Ашота! Как отчаянно попер этот героинщик! Или Маврик сам за пахана психанул?»

Проигрывал по уголовному фронту Яша. И совершенно так же, как его коллега Ашот, он понял, что без помощи милицейского начальства ему не обойтись.

Он пошел в комнату звонить своему куратору из ГУУРа, бросив Зине, чтобы она туда случайно не заглянула:

— У меня серьезный разговор.

Яша набрал домашний номер гууровского опера Юрия Осиповского.

— Здорово! Узнал, кто беспокоит?

— Как не узнать.

— Сложные дела у меня закрутились, — продолжил Тундра. — Хозяин закусочной на Сретенке Ашот большие деньги мне должен. Стал я с него требовать, а он бригадира сретенских «быков» Витю Молота выставил. Позавчера была разборка. Ашот и Молот начали меня бить, мой Толяныч Молота и застрелил. На эю зам Молота по его банде Маврик вчера пришел со своими ребятами в мой зал. Толяныча убили, зал сожгли.

— Толяныча, значит, убрали? — деловито уточнил Осиповский.

— Да.

— Это хоть нормально. Убийство Молота было не в нашу пользу. Надо бы пистолет, из какого Толяныч в Молота стрелял, раздобыть, чтобы ты по убийству был чистый.

— Думаю, у Маврика он. Наверняка у Толяныча забрал, когда его прижал. Маврика так и так надо доставать, он и меня, как видно, завалить хочет, — сказал Яша.

В отличие от куратора Ашота из ГУОПа, Осиповский говорил со своим стукачом как заинтересованный сообщник и, сразу сориентировавшись, подсказал:

— Через Ашота и найдешь.

— Попробую… Тут я и в оперразработке взял одну инициативу на себя. — Тундра подбирал в разговоре с милицейским шефом неблатные выражения. — Дезинформировал нашего опера Кострецова насчет ограбления банка Ахлопова.

— Интересно, интересно, — оживленно подхватил Осиповский. — Какое же ты имеешь право на такие фокусы, со мной не согласовав?

— Да так как-то, — рассеянно произнес Яша, не собираясь посвяшать Осиповского в перипетии своего «наезда» на Ашота. Пристал ко мне Кость: ну хоть кого подскажи, начальство давит, а улик в банке никаких. Парень он неплохой, мне помогал. Я и ляпнул: «Ашот — наводчик, Молот с его бригадой — исполнители».

— Ну и что Кострецов?

— От радости себя не помнит. Люди поглядели: побежал сразу на Сретенку с Ашотом знакомиться.

Осиповский неожиданно рассмеялся.

— Ну ты и профессор. Чего темнишь? Просто решил этого Ашота подставить, чтобы насчет долга был сговорчивей.

— Было. Тут Ашотов долг складно ложился. Денег у него сейчас нет, вот вроде он и пошел на банк.

— Прощаю. Тем более фишка точно идет по твоей версии. Мол, банк Ашот с Молотом взяли, деньги не поделили. Ашот Молота руками Толяныча и убрал. А потом Маврик, который был в доле, недовольство этим проявил. Завалил Толяныча, а заодно и твой зал сжег.

Яша обратил внимание на то, что Осиповский не взъелся на него за самодеятельность, а внезапно поддержал.

«С чего бы? — соображал он. — Должно быть, какие-то высокие ментовские расклады. Хочет Кость подставить, за лоха его держать».

Все это было уже не Яшиного ума дело, ему о себе заботиться следовало:

— Да вроде похоже. Так чего? Может, я и буду это гнуть, если Кость снова пристанет? Мне теперь с Ашота надо и за мой зал получить, пускай Кость помогает.

— Как он к тебе? — спросил Осиповский.

— Нормально, верит как самому себе. Я ж его никогда не подводил.

— Продолжай ему мозги парить. А что по банку Ахлопова действительно слышно?

— Глухо. Экстракласса специалисты брали.

Осиповский начал размышлять вслух:

— Плохо ложится в твои байки Кострецо-ву, что Молота почему-то убрал Толяныч. Впечатление, словно и он в ограблении Ахлопова замешан. Тем более уголовник с Чистых прудов, где дело было. Так что придется Кострецова поглубже дурить.