Владислав Куликов - Братство обреченных Страница 11

— Мне надоело с тобой возиться, — обратился шеф к Михалычу. — Один раз тебя спас, второй раз. Ты ничего не понимаешь, да? У тебя голова работает? А? Что молчишь? Передавай дежурство: я снимаю тебя.

— Василий Петрович… — умоляющим тоном начал Михалыч, но шеф оборвал его.

— Что — Василий Петрович? Раньше надо было думать. Все: сдавай ключи и пошел вон отсюда.

— Но…

— Пошел вон! — громче повторил шеф. — Через полчаса — объяснительная у меня на столе. А потом выметайся на х…р из подразделения…

Дежурный развернулся и вышел из кабинета.

— А тебе, Тюничев, мало неприятностей?

После убийства Шилкина под подозрением некоторое время ходил Тюничев. В его квартире провели обыск и нашли цинк с патронами к пистолету ПМ. Номер партии совпадал с тем, что был у гильз, найденных в квартире Шилкиных. Проверка показала, что патроны из этой партии были разосланы в разные регионы, в том числе часть из них — в У ФСБ по Оренбургской области, часть — в Чечню. Тюничев же полгода как вернулся из командировки в Чечню, где выполнял специальное задание. Секретным указом он был награжден орденом «За личное мужество». Это его и спасло. Уголовное дело, возбужденное против него за хранение боеприпасов, тихо прекратили. Тюничев объяснил, что привез патроны из Чечни, да не успел сдать. Следователи сделали вид, что поверили. На самом деле за него вступились начальник подразделения, начальник УФСБ и губернатор области. Ну не поворачивалась рука отправить героя-орденоносца за решетку. А что касается убийства Шилкина, то доказать причастность Тюничева так и не удалось…

— Ты думаешь, самый умный? — продолжал шеф. — Можешь делать то, что захочешь?

Тюничев молчал, вперившись глазами в пол.

— Пишите объяснительные. — Шеф закурил сигарету. — Для начала — каждого лишаю едэвэ… — А что будет утром — посмотрим. Молите Бога, чтобы у начальника управления было хорошее настроение…

Но начальник управления пребывал в дурном расположении духа. Как только он приехал на работу, дежурный доложил о ЧП. Может, до этого настроение и было хорошим: кто знает? Но оно сразу же испортилось!

Ночные гуляки не просто надебоширили, они расшифровали дислокацию суперсекретного подразделения! По правилам, база наружки должна меняться раз в пять лет. А после расшифровки — немедленно. Но денег на это не было. Если же специально просить, то пришлось бы докладывать о ЧП наверх. При этом средства могли все равно не выделить, но по шапке бы точно надавали. Да еще приказали бы менять дислокацию за счет собственных резервов…

В любом случае это происшествие могло стать черным пятном и в карьере главного чекиста области. Поэтому начальник управления, будь его воля, лично бы расстрелял провинившихся.

— Что у вас творится в подразделении? — распекал самый главный чекист области начальника оперативно-поискового отделения. — Вы не в состоянии контролировать свое отделение? Одних убивают, другие патроны воруют, третьи на машине по ночам с бабами катаются! Что за бардак у тебя, полковник? Неудивительно, что из конспиративной квартиры оружие пропадает. Что еще у тебя пропало? Какие сюрпризы ты приготовил?

По лбу начальника отделения, стоявшего навытяжку, потекли крупные капли пота.

— Я разобрался, виновные будут наказаны, — пробубнил шеф наружки.

— Что ты разобрался? — взревел генерал. — Раньше надо было разбираться! Под суд пойдешь. За халатность. Свободен. Такие офицеры мне не нужны…

Крепко досталось и заместителю начальника управления, курировавшему наружку.

— Ты кому отдел доверил? Это же размазня! — резко выговаривал своему заму главный чекист области. — Я должен туда людей подбирать? Мне забот мало? Может, тебе велика должность? Не справляешься? Скажи! Подыщем тебе должность с меньшим объемом работы. А пока объявляю тебе неполное служебное соответствие. Иди и думай…

Третьим попал, что называется, под раздачу начальник следственного отдела.

— Ты когда мне убийство Шилкина расследуешь? — спросил генерал.

— Вы же знаете: следствием руководит областная прокуратура. Мы только выполняем их следственные поручения.

— За их спину прячешься?! Чего тебе не хватает? Я приказал, чтобы каждое подразделение оказывало тебе всемерную помощь по этому делу. Приказал? Что молчишь?

— Да, приказали.

— Именно тебе, а не областной прокуратуре. Сколько еще будешь возиться?

— Но…

— Что — но? Надеешься, областная прокуратура твою работу сделает? Ты же был хорошим следователем. Что случилось? Хватку потерял? Или не справляешься как руководитель? Когда принесешь конкретные результаты?

— Есть объективные сложности…

— А для чего ты здесь сидишь? Как раз чтобы преодолевать эти сложности! Не говори мне о проблемах, говори — как их решать. Завтра жду конкретный план оперативно-следственных мероприятий по этому делу. Учти, если к концу года не будет результатов работы, снимешь погоны. Вон в милицию пойдешь. Там к нераскрытым делам проще относятся…

На конспиративную квартиру в тот же день нагрянула орава проверяющих. Они с хмурым видом ходили по кабинетам, задавали вопросы и что-то писали в блокнотах. Куравлеву хотелось спрятаться. Он чувствовал себя, словно под обстрелом. Хотя в этот раз лично ему ничего не грозило.

Уже после обеда по коридорам пополз шепоток: шефа увольняют. Стало ясно, что и «виновники торжества» просто так не отделаются. Михалыча, например, уже вызвали на допрос в следственный отдел. Коридорное радио тут же сообщило: теперь ему не отвертеться. Придется ответить за исчезнувший пистолет.

Ужас сжал Куравлева. А потом резко отпустил. Он ощутил невероятное облегчение, будто только что пролетел снаряд, но пролетел — мимо. И вот он стоит на краю воронки. Оттуда поднимается темный дымок. Слышатся стоны… Снаряд только что размолол чью-то жизнь. Но снаряд — чужой. И то была чужая воронка и чужие неприятности. Его могло задеть. Но ведь не задело! От того сердце гулко стучало. Страшно и радостно одновременно.

Впервые что-то подобное он испытал в танковом училище, когда кто-то из курсантов зашел «на орбиту». Так назывались внеочередные наряды, когда приходилось дежурить сутки через сутки. Мягкий вариант — три наряда. Жесткий — пять. Отдежурить больше было выше человеческих сил. По крайней мере, так казалось Куравлеву. Но однажды командир роты вывел из строя одного из курсантов и объявил:

— На его примере я хочу показать, что значит быть черным человеком в роте. Вы, товарищ курсант, проведете «на орбите» целый месяц. Для начала я объявляю вам три наряда вне очереди. Больше не могу по уставу. Но не сомневайтесь: как только они закончатся, вы получите еще три наряда. И так далее. Каждый ваш наряд должен стать образцово-показательным. Иначе вы сгниете «на орбите».

За что так взъелся командир на этого курсанта, Куравлев уже и не помнил. Но именно в тот раз ему стало страшно: ведь и он мог стоять сейчас перед строем. Почему? Да мало ли! Тому парню просто не повезло. Трудно сказать, почему снаряд выбрал именно его.

«Но хорошо, что не меня», — подумал тогда Куравлев. И впервые он испытал радость, перемешанную с испугом.

Тот курсант, кстати, действительно провел «на орбите» целый месяц. Как выдержал — бог знает. Но вслед за ним пришла очередь и Куравлева. Причем залетел-то по мелочи.

Их рога вернулась с вечерней проверки. Парни уже стали раздеваться перед отбоем. Но в казарму вошел командир. Что-то ему не понравилось, и он скомандовал: «Выходи строиться!» Было ясно: их выведут на плац и начнут гонять.

— На всенощную идем! — засмеялся курсант по кличке Том, стоявший рядом с Куравлевым.

— Точно! — Геннадий улыбнулся в ответ. Веселого в их ситуации, конечно, было мало. Но с улыбкой все равно как-то легче.

Ротный услышал их смех и объявил по три наряда каждому. Чтобы жизнь медом не казалась! Тогда Куравлев понял — вслед за чужим снарядом может прилететь твой. Поэтому всякий раз трепетал, когда очередной снаряд пролетал мимо.

Вот и сейчас старший лейтенант Куравлев сидел, вжав голову в плечи, страшась и радуясь одновременно.

Примерно месяц в подразделении бушевал ураган под названием «комплексная проверка». Начальника отделения выпроводили на пенсию. Дежурного в итоге осудили за халатность. Правда, срок отмерили условно. Но из органов выгнали. Провинившихся «таксистов» тоже хотели отдать под суд. Однако в итоге дело замяли. Одного из них уволили. А Тюничева перевели. Ему в некотором роде повезло: подвернулась командировка в Чечню. Его отправили, а документы на увольнение тихо похоронили в кадрах.

Но постепенно жизнь вновь вошла в спокойную колею. Однажды Куравлев случайно встретил Тюничева на улице. Геннадий шел после встречи с резидентом в подразделение. Роман Тюничев же стоял на остановке и ждал автобус. Они встретились глазами. Поздоровались. Куравлев, признаться, очень удивился: что делал здесь Тюничев? Он же вроде должен быть в Чечне. Но напрямую спрашивать не стал.