Вячеслав Жуков - Маньяк всегда прав Страница 11

«Вот это да!» – подумал Валерка, спустившись по ступенькам и на всякий случай присев за верстак.

Ни Топольский, ни контуженый его видеть не могли. Это немного успокаивало.

Убежденный в том, что их никто не слышит, Топольский заговорил громко, ненавидящим взглядом уставившись прямо в глаза контуженому Гаврюше и показывая ему шприц:

– Видишь это, грязная обезьяна?

У Гаврюши блестели глаза. Жадным взглядом он следил за каждым движением шприца.

Топольский нарочно поигрывал шприцем, на его лице была ухмылка.

– Что, хочешь уколоться? Вижу – хочешь. А, Гаврюша?

Контуженый что-то мыкнул в ответ и протянул руку к шприцу, но Топольский схватил его за горло, сдавив так, что Гаврюша захрипел.

– Ты должен заслужить эту порцию. Понял? Сейчас мы с тобой поедем. Я тебе покажу девушку, и ты убьешь ее! Ты меня понял, гнида? – угрожающе прошипел заведующий психушкой.

Гаврюша сразу точно обмяк.

Валерке даже показалось, что он повис на руке Топольского, который тут же убрал пальцы с шеи контуженого, придерживая его за подбородок. И если бы Александр Иванович сейчас вздумал отпихнуть контуженого, Гаврюша бы не устоял на ногах и рухнул на цементный пол.

Рука контуженого, не дотянувшись до шприца, опустилась, а Топольский несильно стукнул его по подбородку кулаком.

Послышался лязг зубов.

– Подними голову. И запомни: ты живешь только потому, что я даю тебе наркоту. Если перестану давать, ты сдохнешь как собака. Понял меня? – последние слова Топольский в буквальном смысле прорычал.

Гаврюша не пытался сопротивляться. Только опустил голову, уставившись себе под ноги. Но глаза его по-прежнему блестели и жадно косились на шприц.

Валерка слушал, о чем говорит Топольский, и удивлялся. С виду приличный человек. Врач, заведующий больницей – и вдруг заставляет контуженого убить какую-то девушку. Нет, с контуженым понятно – он законченный наркоман. Без дури и дня прожить не сможет. Но Топольский!

– Она такая же проститутка, как те, которых ты убил. И не надо ее жалеть. Ведь ты не жалеешь проституток?

Теперь контуженый смотрел только на шприц, ничего вокруг больше не замечая. Он помотал головой. А Топольский заулыбался:

– Правильно. Они – мусор, загрязняющий нашу жизнь. И ты сделаешь это, – продолжал он спокойным, ровным голосом, чтобы не вызывать у контуженого агрессии. – Ну, говори! – но тут же вспомнил, что Гаврюша не может говорить: – Ты согласен?

Не сводя глаз со шприца, контуженый кивнул головой.

Топольский цинично рассмеялся и отдал Гаврюше шприц.

Контуженый натренированным движением в один момент завернул рукав спортивной куртки и вонзил иглу в вену, впрыскивая в себя блаженную гадость. Уже через минуту, разомлев от кайфа, он закатил глаза и что-то тихонько замычал себе под нос.

Но Александр Иванович не позволил ему долго наслаждаться. Взглянув на ручные часы, Топольский резким движением схватил контуженого за плечо.

– Нам надо идти. Бери свой нож, и пошли. Скоро она закончит работать. Нужно встретить ее на улице. Пойдем, – тоном хозяина произнес он и направился к двери.

Такого Валерка не ожидал. Надо было выйти раньше, но теперь было поздно, Топольский уже вышел и остановился на улице, поджидая контуженого.

«Черт! Кажется, влип! Что будет, если они узнают про меня?» – с ужасом подумал Валерка.

И оставаться здесь, когда они уйдут, неизвестно на какой срок, тоже не хотелось. Прохладно. И вонища кругом.

С блаженным выражением на тупом лице Гаврюша подошел к верстаку, выдвинул ящик и извлек оттуда завернутый в тряпку здоровенный нож с длинным лезвием. Развернул тряпку, обтер лезвие и сунул нож в рукав спортивной куртки. Зачем-то взял с собой целлофановый пакет и направился к выходу, не подозревая, что с другой стороны верстака, в темном углу, сидит посторонний.

«Ну вот. И этот уходит. Хорошо, если он не додумается запереть дверь», – подумал Валерка.

Выйдя на улицу, контуженый захлопнул дверь и запер ее на ключ.

«Прекрасно. Я в западне и буду тут сидеть до их возвращения», – Валерка загрустил и уселся на пол, прислонившись спиной к закопченной стенке.

Услышанное не укладывалось в голове. Врач-психиатр и контуженый наркоман, легко согласившийся пойти на убийство.

«Топольский сказал: уберешь девушку. Ножом. Выходит, Александр Иванович тоже причастен к убийству? Если заставляет контуженого убивать. А может, он уже и сам свихнулся среди психов? Надо бежать отсюда, как можно скорее».

Но как выбраться из этого подвала, если дверь заперта? Валерка пожалел, что ввязался в чужие проблемы. Своих, что ли, мало? Теперь, похоже, их заметно прибавилось.

Но сидеть и ждать неизвестно чего – тоже глупо. Окон в подвале не было, но он отыскал люк, через который ссыпали уголь для топки.

Перемазавшись в угольной пыли, с лицом, как у негра, Валерка вскарабкался к створкам люка и попытался открыть их.

Бесполезно. Створки не поддавались. По-видимому, они были закрыты на замок. И тогда настроение у него упало окончательно. Зло и досада охватили парня. Он проклинал и себя, и этого бородатого психиатра вместе с контуженым, и весь белый свет. Все сейчас были против него.

Глава 7

– Лежи на заднем сиденье, когда подъедем к воротам. Не нужно, чтобы охранники видели тебя в моей машине, – сказал Топольский немому Гаврюше.

Тот подчинился и, поджав ноги, съежился на сиденье. Хотя еще не было случая, чтобы охранники проверяли машину. Ведь ее владелец не просто врач, а заведующий психиатрической больницей.

Топольский торопился. Подъехав к воротам, он нервно посигналил.

Из будки вышел бугай с сонной физиономией, глянул на машину и поспешил открыть ворота.

Ничего удивительного не было в столь позднем отъезде главного врача. Он работает допоздна. И ночью уезжает часто.

Проводив машину, охранник вернулся в свою будку и уже через несколько минут храпел богатырским сном.

– Вставай, – Топольский был раздражен тем, что они опаздывают, и теперь злился на Гаврюшу. – Хватит слюни пускать. Сиденье испачкаешь.

Контуженый недовольно мыкнул и сел.

Машина набирала скорость.

Кафе на улице Троицкой закрывалось ровно в полночь, а времени уже было половина первого. И Топольский, выжимая из машины бешеную скорость, матерился так, что даже Гаврюша притих, боясь гнева своего господина.

До города езды было минут тридцать. Там еще надо попетлять, пока выедешь на нужную улицу.

Несколько вечеров подряд Александр Иванович приезжал на Троицкую и, не входя в кафе, следил за девушкой-барменшей из окна своей машины.

Он не знал ее имени и фамилии. Но знал в лицо и домашний адрес. Знал, когда она возвращалась домой и когда к ней приходил любовник. Убийство он спланировал тщательно, с использованием двух вариантов.

Первый вариант – встретить жертву по дороге от кафе домой. Например, можно было ее подвезти. Если бы она села в машину…

Второй вариант, на взгляд Топольского, был посложнее. Прийти к ней домой и прикончить. Но здесь существовала опасность «засветиться» перед соседями. Поэтому второй вариант Топольский оставил как запасной. Хотя особых опасений у главврача не возникало. В крайнем случае можно бросить контуженого немого Гаврюшу и уехать. Что может рассказать ментам немой, да еще контуженый с частичной потерей памяти? Он даже не знает дороги до лечебницы!

Нет, насчет Гаврюши Топольский был спокоен…

Попал Гаврюша к Топольскому после первой чеченской войны. Ранение в голову, контузия. Последствия – немота, частичная потеря памяти и психическая неустойчивость. Во время приступа ярости был способен на убийство. Привычка убивать на войне осталась у него и на гражданке. И особая жестокость. Такой не пожалеет никого.

Провалявшись два года без толку в госпиталях, бывший детдомовец Костя Гаврин был направлен к психотерапевту Топольскому на длительное излечение. Александр Иванович скоро понял, что случай с Гавриным безнадежный. А единственное успокоение для буйного контуженого – наркотики, к которым он пристрастился на войне.

«Ну что ж, на войне он убивал, значит, опыт есть. За дозу дряни убьет любого. А этим любым будет тот, на кого я укажу», – Александр Иванович едва не задохнулся от переполнявшей его гордыни. Он может повелевать этой живой машиной для убийства, причем на нем не будет никакой вины. Она целиком на психе. Пусть попытаются привлечь его к ответственности. Не получится.

А уговаривать долго Гаврина не пришлось, к женщинам он испытывал только ненависть. Простое внушение и шприц с наркотой подействовали наверняка.

Убийство первой девушки у ресторана «Антария» прошло, на удивление для Топольского, гладко.

За этой девушкой пришлось следить несколько дней. В тот вечер он привез Гаврина к ресторану заранее, чтобы осмотреться.