Анатолий Галкин - Спаситель демократии Страница 11

Третьим пришел местный банкир… Он тоже пожертвовал на добрые дела, но в два раза меньше, чем ему внушалось. Финансисты – они скряги! Это не пробить никаким гипнозом…

Потом приходили от местного рынка, от автозаправок, от мебельной фабрики, от здешнего суда и УВД.

На всякий случай Афонин ни до одной купюры не дотронулся. К концу дня он вызвал Лубяко, который все пожертвования небрежно сгреб в спортивную сумку. Они прихватили Бублика и поехали на тайную дачу, что за Черным озером… Это у Сталина была ближняя дача и, стало быть, дальняя. А у Афонина – гостевая и тайная.

В машине Бублик примостился на заднем сиденье и задремал. Но сквозь сон изобретатель услышал такое, что не должен был слышать… Лубяко и Афонин обсуждали каких-то пленников. Что правильней – мочить их или не мочить?!

– Я не пойму, Егор, ты их сам допрашивал?

– Обижаете, шеф… У меня до сих пор напряг во всех членах. Я провел четыре ночных допроса. По всем старым правилам – наган на стол и настольная лампа в морду.

– И что?

– А ничего… Оба говорят похоже, но ни одно и то же. Парень заявляет, что он из группы частных сыщиков. Их, мол, вызвал генерал Сидоров для поиска любовника его жены.

– Я не понял, Егор. Какого любовника?

– Меня!.. А Ритка сознается, что он все про Бублика спрашивал… Что с ними делать, шеф? Отпускать нельзя, а мочить не хочется.

– Вот и подержи их, Егор, в подвале пока я присягу не приму. А потом мы устроим им что-нибудь хитрое. Или обоих за наркотики посадим, или за терроризм.

Бублик сидел тихо, делая вид, что спит… Его не очень волновала жена генерала Сидорова, а тем более неизвестный сыщик из Москвы. Его тревожили методы действий Афонина с Лубякой. Если так дальше пойдет, то они и его упрячут в подвал. Или еще глубже… Надо бежать! И без Василисы как-то скучно…

За Черным озером Бублика «разбудили». Афонин был возбужден и торопился обсудить результаты работы.

Тайная дача напоминала сказочный терем. Только подвал в ней был из кирпича и бетона, а остальное из тесаных бревен, резных наличников и других деревянных завитушек.

Все было новое, и внутри пахло краской и сосновой смолой. Полы и лестницы из мореного дуба скрипели при каждом шаге.

Наверху в кабинете с пустыми книжными шкафами Афонин забрал у Лубяко сумку с добычей… Это оказалось приятной работой – доставать плотные бумажные конверты и их содержимое выбрасывать на круглый стол в центре комнаты. А сами пакеты мять и бросать в камин.

– Ты молодец, Борис Трофимович! Что ты внушал, то они и делали. Но на два-три дня надо притихнуть. Неизвестно, что эти поздравители сейчас делают. Они могли так сойти с катушек, что до сих пор в нирване пребывают.

– Я не понял, это всем притихнуть или только мне?

– Только тебе, господин Бублик! Тебе и немножко Лубяко. Но ему возможна охота-рыбалка, а тебе из дома ни шагу ногой… Я тебе обещал много денег?

– Обещали, Владимир Викторович.

– Бери! Вот тебе пятьдесят тысяч баксов. Это десять твоих годовых зарплат… Обещал деньги – возьми! Но свободу мы тебе не обещали. Так что, посиди, Борис Трофимович, под домашним арестом… Не обижайся, брат!

– Мне можно наверху или в подвал спускаться?

– Лучше бы в подвал. Но там занято. Там более важные персоны.

16

Генерал Сидоров прямо в своем кабинете устроил представление. Это было что-то вроде истерики, но в суровом мужском варианте. Без визгов и рыданий!.. Дмитрий Дмитриевич кричал, дрожал всем телом, хватался за сердце и бегал из угла в угол, как бурундук в клетке.

Все понимали его и даже сочувствовали. Если бы у мужика просто исчезла жена – это горе, но не беда. Но когда ее увел молодой майор Паша Муромцев, то тут катастрофа личной жизни. Это явный повод прыгать бурундуком.

Специально приехавший из Москвы полковник Потемкин пытался неуклюже успокоить:

– А может быть их похитили разные люди. И их держат сейчас в разных камерах… В одном месте Пашу, а в другом – жену вашу.

– Разные люди? Ха-ха!.. Охрана видела, как они вдвоем бежали вдоль берега. Туда, где стоял его красный «Рено»… Не в камерах они сейчас, а уже в Одессе. Там у моей Риточки есть домик у моря.

– Но купаться уже нельзя – море-то холодное… Что им делать в этом домике?

Генерал просто завыл от злости на весь мир! И особенно на туповатого Потемкина. Или он издевается, или у мужика нет ни капли воображения… И действительно – что молодой паре делать в домике, если море холодное?

Кузькин, забыв про субординацию, начал поправлять начальство:

– Про Одессу даже не думайте, товарищ генерал. Я Муромцева знаю как себя. Он женщин любит, но на вашу жену Паша бы не позарился. Согласитесь, что она не Венера. На всех ее фото – образ ниже среднего уровня. Просто тихий ужас… Следует вывод – их украли! И бежали они по бережку не к машине, а от врагов. От кого? Вот в чем вопрос!.. Афонина бы пощупать, так нельзя – он теперь мэр. Народный избранник.

– Пока он присягу не принял, он еще не мэр.

– Намек понял, товарищ генерал… И не волнуйтесь вы так. Найдем мы вашу жену в целости и сохранности. Это я вам говорю – Лев Кузькин.

Полковник Потемкин уехал устраиваться в гостиницу. Из-за общего стресса, шока и транса он был не в состоянии руководить. А кот из дома – мыши в пляс! В том смысле, что без руководства у подчиненных начали возникать дикие мысли… Ирина Багрова предложила штурмовать штаб Афонина.

– Ты пойми, Лев, если Павла и эту девку держат в городе, то это в подвалах штаба.

– Возможно, ты и права.

– Я всегда права!.. Нас трое. Хилькевич блокирует вход. Я вырубаю охрану и лечу в кабинет Афонина. А ты, Лев, вниз. Там нужна мужская сила – замки вскрывать.

– Возможно ты и права… Вот какие у тебя основания считать, что будущий мэр тут при делах? Только одно – фраза про дойную корову. Бублик сказал ее Василисе, она Вадиму, Вадик – нам… Это не улика! С похищением Муромцева это связано, как бузина с дядькой.

– С каким дядькой?

– С тем, который в Киеве. А бузина – в огороде… Надо, Багрова, знать народный фольклор… У меня против Афонина есть более весомые аргументы. Вот газета, а вот карта Ветлуги…

Троица склонилась над столом… Кузькин брал из газеты данные по выборам, рисовал на карте кружочки и вписывал туда циферки. В результате получилось, что на пяти участках, которые были близко от штаба Афонина, за него проголосовало три четверти избирателей. На тех, которые чуть подальше – половина. А на дальних окраинах Ветлуги – всего четверть.

Кузькин зарычал, как лев, и хлопнул ладонью по столу:

– Это же просто тихий ужас! Что хотят, то и воротят!.. Тут у них на штабе шпиль низкий. А если Бублик подключится к Останкинской башне, то он сделает Афонина мэром Москвы?.. Потом они могут и в мировом масштабе! Даже страшно становится… Тут будешь спрашивать шепотом: «А что потом, а что потом»?.. Значит так! Всем проверить оружие! Начинаем обыск со штаба. Потом рванем на квартиру Афонина. Затем на его дачу.

– А ордер на обыск?

– Ты что, Ирина, не поняла? Мы сейчас демократию спасаем! А ты о формальностях..

Каждый поехал на своей машине. От этого не стало больше народа, но психологически было спокойней. Три авто значительно сильней, чем одно!

Еще недели не прошло после выборов, а дом номер девять на улице Героев Перекопа опустел. Из штаба Афонина вывезли оргтехнику и самые ценные вещи. Охрана стерегла плакаты, три кадки с пальмами и мебель в пустых кабинетах.

Кузькин даже не стал доставать документы. И говорить ничего не стал. Он просто распахнул входную дверь и ворвался в холл с видом победителя. Прямо, как Жуков в Берлин!

Проходя мимо поста охраны, Лев небрежно бросил: «Эти со мной»… Багрова и Хилькевич шли сзади, напоминая адъютантов маршала.

Давно замечено, что собаки кусают лишь тех, кто их боится, и догоняют лишь тех, кто убегает… Вот так и вахтеры – они проверяют пропуска только у тех, кто их предъявляет. А кто с орлиным взглядом ломится «грудью вперед бравой», то тот, очевидно, имеет право и так пройти.

На третьем этаже были открыты все комнаты. Самая шикарная мебель была в зале, выходившем на фасад. Как раз наверху башенка, на которой купол, на котором шпиль…

Кузькин распахнул дверь балкона, и все трое вышли на это красивое, но ветхое сооружение. Возле чугунной стремянки, ведущей на крышу, валялся моток провода. Один его конец тянулся наверх… Если отойти к самому краю балконной ограды, то было видно, что на шпиле прикручена лохматая антенна.

Вот теперь вообще никаких сомнений не оставалось. Все трое четко представляли, как в день выборов над кейсом сидел Бублик и заставлял народ голосовать под свою дудочку. Прямо, как Нильс, ведущий крыс в море…

Они завершали осмотр второго этажа, когда вдруг появился охранник. Он обратился к Кузькину робко, понимая, что делает огромную глупость:

– Простите, а вы из какой организации?