Оспорившие тьму - Александр Николаевич Бубенников Страница 11

– Он тоже не возражает… Я люблю тебя, мой спаситель Пётр…

И он взмыл в воздух, повергая в прах законы земного тяготения, давая урок ясновидения и левитации, прежде всего самому себе, а потом своей возлюбленной. У него не было никакой крамольной мысли посрамить святителя Петра, не было желанием чародейством пересилить святость святых Петра и Франциска. Как не было никакого договора с инфернальными силами, душа вольная и чистая дьяволу не закладывалась ни частью, ни целиком… Он воспарил значительно выше колокольни… Но сам же ограничил своё продвижение ввысь, к звёздам… Опять же не боязнь неожиданного, не душевный внутренний страх положил ограничение высоты вознесения… Он же хотел выполнить и вторую часть просветления – научившись высоко летать, научить летать чуть пониже и свою возлюбленную…

Он опустился также легко и естественно, как и взлетел. Катя стояла бледная, как вкопанная, возможно, тоже превратившись в соляной столб. Глядела ввысь ничего не видящими глазами, обмерев, в лёгкой прострации… А может, в тяжёлой прострации, из которой её надо выводить?..

– С тобой всё нормально, Кать, – спросил он, сжимая её руки, – ты видела это?

Она тихо выдохнула:

– Да, видела… это феноменально… натирай амброзией мне соски, пока я буду приходить в нормальное состояние… Это же невероятно… И я это всё видела своими глазами… Я даже коснулась твоих кроссовок, когда ты взлетал и приземлялся…

– А я даже этого не заметил, – сказал он глухим голосом, занимаясь второй частью мысленного эксперимента. – Закрой глаза и сконцентрируйся на своих чувствах… Распахнись и ничего не бойся… Всего-то, тебе надо стать мини-Герой, взлетев на три-четыре, максимум пять-семь метров, как тебе будет угодно, под кураж… Предел задай себе сама, но не больше семи метров, так даже шестовики с гибкими шестами ещё не прыгают…

Он задрал ей свитер, расстегнул лифчик и просто крутил ей пальцами соски без всякой амброзии, а потом стал поочерёдно целовать и сосать ей крепкие девичьи груди, соски, засунув свою ладонь ей в трусики… Она бурно текла… и потом содрогнулась всем телом, как будто её прошила разрядом внутренняя молния…

– Ещё… Ещё… Ещё хочу… Я видела звёзды, не открывая глаз…

Но он был неумолим и холоден в своём посыле:

– Кончить – это был побочный эффект, хоть и немаловажный… Открой глаза и смотри на звёзды наяву…

– Вижу…

– Взлетай, воспари потихоньку…

Он опустил свитер вниз с обнаженной груди с твёрдыми распухшими сосками и выпустил её из крепких объятий. Она выпорхнула из объятий, как птаха из гнезда и плавно полетела ввысь.

Он испугался за неё: вдруг она, подчинившись какому-то проклятью тьмы или жутким силам гравитации, рухнет вниз оземь. Хоть молись за неё, хоть самому приказывай ей мысленно: «Хватит! Спускайся! Только плавно, без суеты и спешки!»

Она спускалась… Для чистоты эксперимента он дотронулся до её кроссовок во время её плавного спуска… Не утерпел дотронулся до её зачаточных малоразмерных трусиков, меньше плавок… Там было всё мокро насквозь и пахло амброзией… Это он остро почувствовал тогда, когда она раскинула ноги, приземляясь к нему прямо на шею, закрыв юбкой обзор перед глазами…

Чтобы не напороться в темноте на препятствия, он задрал ей юбку себе на затылок и понёс ей на закорках… Они молчали и думали – каждый о своём… Пётр знал, что феномен левитации надо пережить по-своему, без потрясения сознания, как бы с катушек не слететь… Но он был уверен в одном: инициатива у него в руках, её не надо отдавать…

Он тихо спросил:

– Успела навести в квартире корабельную чистоту и корабельный порядок?..

– Конечно, иначе я не пришла бы к тебе в музей…

– Тогда идём к тебе, Катюша…

– Конечно, ко мне… Бабушка уже спит… Десятый сон видит… И утром меня не будит… Так что вся ночь в нашем распоряжении… Только мне слезть надо, а то увидят и обхохочутся… И ещё, я вся мокрая внизу, мне неудобно перед тобой.

– Тогда слезай, любимая…

– Это было нечто… Такое не забывается, Пётр… Теперь я знаю, что такое левитация и ясновидение…

– Даже так?.. Что же ты увидела так ясно?

– В несколько слов и предложений не передашь… Вот здесь и сейчас, наверху я поняла, что означают слова поэта: «Мысль изреченная, Катюша?»

– Невероятно счастлива, как будто заново родилась, возродилась из пепла, как птица Феникс…

– Милая, ты выпорхнула из моих объятий, как птаха…

– А теперь я хочу снова в твои объятья, любимый, научивший меня летать и не бояться разбиться насмерть, как от проклятья святого Петра, разжавшего свои объятья поддержки в полёте…

– Я другой Пётр… На святителя не похож ничуть… Лишь бескорыстие, любознательность и любовь властвуют над моими помыслами мыслящего творца… И я тоже хочу заключить тебя в объятья… Чтобы ты многажды взлетала, воспаряла в моих объятьях и не падала на острые камни…

– Ты летучий, бесстрашный и бескорыстный Пётр-летун, и я летучая, влюблённая в тебя птаха… зачем нам падать на камни?

6. Телячьи нежности

Они не торопились вставать утром и куда-то спешить. Лежали, распахнувшись навстречу друг другу душой и телом, абсолютно голые и готовые для новых обычных и запретных ласк, для новых телячьих нежностей.

Правда, Катя, слишком громко кричавшая от страсти ночью, во время её женских взрывов и воспарений предупредила Петра заранее, что бабушка никогда не входит в её комнату во время её страстных криков и стонов телячьих нежностей. И вообще, бабушка считает, что внучка занимается любовью со своим женихом. Потому придётся бабушке объяснить, разумеется, внучке, а не Петру, что она наставляет рога бывшему жениху с новым. Старый жених изменил невесте с её лучшей подругой – вот и получай рога! – изменой отвечаю на измену. Бабушка поймёт, она из понятливых и понимающих нравы современной молодёжи.

– Правда, тебе придётся представиться.

– Ясное дело, жокей, – хохотнул Пётр, – с кем же изменять мстящей внучке, наставляющей рога… – Он сделал паузу, чтобы уточнить имя бывшего жениха. «Говорила или не говорила она его имя?» подумал и спросил деловито и сухо. – Все детали нашего знакомства раскрывать?..

На что она отреагировала мгновенно:

– Ты что?.. Не хватало ещё бабушку посвящать в тайны мадридского двора дискотеки, где её любимую внучку чуть не изнасиловали хором отъявленные подонки… И ещё не заморачивайся насчёт имени бывшего жениха. В этом доме его имя больше не прозвучит…

– Тебе передаётся мысль, не ставшая словами… Это замечательно… Чтоб ты знала, я сформулировал вопрос, и ты тут же мне ответила вслух… Мы с тобой на одной удивительной волне мыслящих креативно