Татьяна Полякова - У прокурора век недолог Страница 12

— Конечно, — кивнула я, теряясь в догадках, почему женщина кажется мне на редкость неискренней. Все, что она говорит, я слышала десятки раз от распространителей Старого и Нового завета, пристающих к прохожим на улицах, повторяющих заученные слова… Женщина даже не слишком заботилась о том, чтобы походить на человека, занятого поисками истины. Она сама и эта комната выглядели какими-то унылыми, скучными, как клерки в офисе наутро после праздников. “Вот именно”, — подумала я, поразившись нелепому сравнению, пришедшему мне в голову.

— К нам приходят люди, ищущие свет господен. Они потеряли ориентиры в этой жизни. Мы помогаем обрести их, слово божье дает нам силы. — Она сделала паузу и совсем по-деловому закончила:

— Собрание у нас раз в неделю, по средам в 17 00. Приходите, послушайте, может быть, вам понравится.

В этот момент на бюро звякнул маленький колокольчик. Женщина, которая секунду назад явно собиралась меня выпроводить, посмотрела внимательнее и вдруг сказала:

— Простите мою нескромность, но мне кажется, что-то вас очень беспокоит. У вас случилось несчастье?

— Слава богу, нет, — ответила я, потеряв интерес к беседе (только разговора по душам мне и не хватало), и тут же почувствовала нечто странное: холодок прошел по спине. Я резко повернула голову, пребывая в уверенности, что кто-то в упор смотрит на меня, но взгляд натолкнулся на книжную полку. Чепуха, в комнате только я и эта женщина… Я таращилась на шкаф, делая вид, что меня заинтересовали книги, а странное ощущение, что за мной наблюдают, все не проходило. Я торопливо поднялась. — Извините, мне пора идти.

— Конечно-конечно. Вас проводят.

Женщина позвонила в колокольчик, а я направилась к двери.

— У вас странная подвеска, — кивнула я на маленький керамический череп.

Женщина вроде бы удивилась:

— Ах, это… дочка привезла из Африки. Ношу его как напоминание о том, что все мы смертны. Занятно, правда?

— Любителю Библии больше бы подошел крест, вы не находите?

— Вовсе нет, дорогая моя. Крест — христианский символ.

— Вы не считаете Иисуса сыном божьим? — спросила я, прекрасно понимая, как глупо затевать дискуссию, стоя в дверях.

— Христос пришел спасти мир и не преуспел в этом. Но господь в милости своей вновь посылает нам Спасителя.

— Он появится на днях? — вновь не удержалась я, но женщина спокойно ответила:

— Возможно, он уже среди нас. Имеющий уши да услышит и спасется… Приходите к нам в среду, в любом случае, вы не потратите время впустую. Дверь приоткрылась, и я увидела улыбающуюся девушку, но вовсе не Марину.

— Проводите нашу гостью, — кивнула женщина, и я вслед за девушкой направилась к выходу. До самой калитки мы шли молча. Открыв ее, моя провожатая улыбнулась и сказала:

— Всего доброго. — И заученно добавила:

— Здесь вам всегда рады.

— Спасибо, — кивнула я и припустилась к своей машине.

Что ж, люди ищут смысл жизни, ждут прихода нового мессии, ну и на здоровье. Сейчас полно всяких церквей и обществ, ничего плохого в чтении Библии я не вижу И все-таки меня не покидало чувство тревоги. Если верить Виноградовой, жена Акимова изучала здесь Библию. Как это может быть связано с убийством ее мужа? Она зарезала его, потому что он усомнился в правильности ее поисков смысла бытия? Кто-то был в этой комнате, кто-то стоял за книжным шкафом и наблюдал за мной… За книжным шкафом никто стоять не мог, он придвинут вплотную к стене. А этот дурацкий колокольчик, с чего бы ему звякнуть? Чушь все это, я забиваю голову всякой ерундой, вместо того чтобы… Что?

Я сидела в машине, выстукивала пальцами по рулю и таращилась в окно. Розыск убийцы — дело милиции, пора согласиться с этим и не тратить напрасно время.

Я развернулась и поехала в сторону бассейна, серый дом за забором остался позади. На светофоре я притормозила и тут увидела Марину, в светлом плаще, смешной шляпке и с хозяйственной сумкой. Она шла по тротуару, чему-то улыбаясь. Я посигналила, она обернулась, улыбка на ее лице стала шире, а я, проехав светофор, прижалась к тротуару и распахнула дверь.

— Вам куда? — спросила громко.

— На Студенческую, — ответила девушка, подходя ближе.

— Садитесь, подвезу, нам по пути. — Это было не правдой, но я решила, что господь меня простит.

— Ой, спасибо, — обрадовалась Марина и устроилась рядом со мной.

До Студенческой было минут пятнадцать езды, и я надеялась, что успею задать ей несколько вопросов. Пока я только прикидывала, с чего начать, Марина сама спросила:

— Ну как, поговорили с Любовью Ивановной?

— Да, — улыбнулась я. — Если честно, я не очень поняла отличие вашего общества от любой другой протестантской церкви.

Марина ответила улыбкой на улыбку и покачала головой:

— У нас есть тайна.

Ее слова произвели впечатление, я с удивлением воззрилась на девушку, на мгновение забыв, что нахожусь за рулем. “Девятка” слева истошно засигналила, я с трудом избежала столкнования и пробормотала испуганно: “Извините”, не зная, к кому обращаясь. Марина излучала спокойствие и грозящей нам опасности, по-моему, даже не заметила.

— Тайна? — придя в себя, уточнила я.

— Да, — с удовлетворением ответила девушка, весело поглядывая на меня.

— И что это за тайна?

— О ней знают только посвященные.

— Любовь Ивановна, например?

— Да. Она и еще несколько женщин. — Марина явно получала удовольствие от нашего разговора. Что-то ее настраивало на веселый лад, может, моя физиономия с выражением полнейшего недоумения.

— А этот череп на шее, тоже тайна?

— Череп символ того, что мы смертны.

— Не став посвященным, об этом ни в жизнь не догадаешься, — съязвила я, но Марина на это не обратила внимания, продолжая мне улыбаться. — А как стать посвященным? — продолжила я задавать вопросы.

— Изучать Библию, естественно. Когда старшие решат, что твои знания достаточны, тебя приобщат.

— К чему?

— К тайне. Есть тайны первой ступени и есть верховная тайна.

— Марина, — не выдержала я, — неужели вы всерьез верите во все это?

Она вроде бы смутилась.

— Не знаю, — пожала плечами и опять улыбнулась, на этот раз как-то неуверенно. — Здесь занятно. Интересные разговоры. Я только три месяца в “обществе”, но мне нравится. В жизни появился смысл.

— Смысл в том, что кто-то откроет вам тайну первой ступени?

— Я вас понимаю, — не обиделась девушка. — Но ведь этот смысл ничуть не хуже другого. Можно ходить на дискотеку и пить с парнями пиво, выйти замуж, каждый день топать на работу, а потом сериалы смотреть. По-вашему, это лучше?

— Не знаю. Но все эти тайны выглядят слишком по-дурацки.

— Это только на первый взгляд… Знаете, это увлекает. И Библия действительно великая книга, там такие глубины… Вы приходите. Я почему-то уверена, вам понравится.

— Спасибо. У меня вот какой вопрос: среди посвященных есть мужчины?

— Вообще-то, мужчин в обществе достаточно. Приходите в среду, сами убедитесь. Председатель общества мужчина, а вот среди посвященных, если не считать председателя, пока только женщины.

— А какая роль отводится председателю? Кто он вообще такой?

— Всеволод Петрович? Очень хороший человек. Добрый. Всем готов помочь. Он как раз проводит занятие по средам. Знаете, поговоришь с ним, и на сердце радостно становится… Ой, вот здесь остановите, пожалуйста.

Мы как раз проезжали мимо трехэтажного здания общежития педагогического колледжа, о чем свидетельствовала вывеска на фасаде.

— Вот здесь я живу, четырнадцатая комната. Заходите в гости.

— Спасибо, — поблагодарила я, останавливаясь возле подъезда.

— Вам спасибо.

Марина вышла, а я свернула на проспект, продолжая думать о нашем разговоре. Конечно, сейчас полно всяких церквей и обществ, так что удивляться не приходится. Для большинства людей, как правильно заметила Марина, это просто бегство от обыденности. Нравится людям играть в тайны, ну и на здоровье. Есть развлечения гораздо менее безобидные.

Справа появилось здание гастронома, и я притормозила, вспомнив, что дома нет хлеба. Подходя к кассе, я вдруг, как совсем недавно в комнате Любови Ивановны, почувствовала, что кто-то смотрит мне в затылок. Резко повернулась: народу в магазине предостаточно, только не похоже, что кому-то есть до меня дело. Я сделала шаг в сторону длинного прилавка, вновь почувствовала этот взгляд и неожиданно споткнулась. Не знаю, как я смогла удержаться на ногах, но пакет уронила. Хлеб вылетел на пол, купленные яйца разбились, а я страшно разозлилась и гневно оглядела зал.

Теперь на меня смотрели многие, но виновника своего скверного состояния я так и не обнаружила. Чертыхаясь, подняла хлеб, пакет выбросила в урну и из упрямства купила еще десяток яиц. Вернулась в машину и поехала домой, но ощущение, что мне смотрят в затылок, не проходило. На светофоре я свернула, машин пять повторили мой маневр, что неудивительно, движение здесь оживленное. Злясь на себя, я принялась кружить по переулкам. Теперь в зеркале отражались только редкие прохожие. Свернув к кафе “Лада”, я тут же вновь забеспокоилась: сзади пристроились “Жигули”, кажется, я их видела раньше… Ну и что? Почему бы машинам и не ездить в городе, даже по самым крохотным улочкам? Здесь жилой район, между прочим, а у меня скорее всего первая стадия шизофрении или как это там называется…