Татьяна Гармаш-Роффе - Расколотый мир Страница 12

– Я видел только черные, – заметил Игорь. – Ни разу не попалась другого цвета. Хотя нет, как-то красную видел!

– Разберемся. Надеюсь, что тачка не угнанная… Пока давайте двигать на Петровку – сделаем фоторобот. Сможете, Александра?

– Постараюсь.

– А если у него сообщник? – встрял Игорь. – И он сейчас за нами следит? Чтобы убедиться, что его условия выполнены и что мы не заявим в милицию? Он может поехать за нами и увидеть, что мы едем на Петровку!

– Меньше увлекайтесь детективами, молодой человек, – усмехнулся Димыч в усы. – Даже если у него есть сообщник и даже если он тут подзастрял, следя за Александрой, то неужто вы думаете, что… – Димыч глянул на часы, – что он тут уже три часа толчется?

«Три часа. Три часа, как у меня отняли детей. А я все еще жива…» – подумала Александра.

– Уверяю вас, – продолжал Димыч, – как только он убедился, что сюда не прибыли машины с мигалками, он (если вообще тут был) уже давно убрался восвояси! Поехали, не будем терять времени!

Пока Александра сидела рядом со специалистом по фотороботам, выбирая носы, губы и глаза, Димыч навел справки о собаке. В Москве нашлось три пса по кличке Пенс, но ни один из них не являлся ирландским сеттером…

Он ничего не сказал Александре. Пообещал информацию завтра. Завтра вернется Леха Кисанов, как надеялся Димыч, и уж сам будет докладывать своей жене о неудачах. А на себя такую тяжкую обязанность Димыч брать не хотел.

Вконец измученная Александра вышла из здания на Петровке и села в машину Игоря.

– Может, вам лучше сейчас не быть одной? Вы ведь можете ночевать в офисе на Смоленке, Александра Кирилловна!

Она кивнула. Находиться в квартире, в которой нет детей, было выше ее сил. Лучше действительно поехать в старую квартиру Алеши, где располагался теперь его офис и где практически жил Игорь, занимая одну из комнат.

– Давай только заедем сначала ко мне. Я возьму зарядку для телефона. Алеша ведь позвонит…

Все это время она почти не снимала ладонь с аппарата, чтобы услышать первую же его вибрацию. Но он молчал, глухо и почти враждебно, словно нарочно не хотел связать ее с Алешей.

– Я думаю, что завтра похититель позвонит или записку пришлет с требованием выкупа, – добавил Игорь. – Я уверен, что с детьми все в порядке, Александра Кирилловна!

Она промолчала.

– Николай Петрович, извините, что не предупредил, но это только на один вечер! Моя подруга должна срочно лететь к родителям на Украину, папа ее в больнице, а няня с гриппом слегла. Сейчас ведь грипп пошел, эпидемия начинается! Вы сами-то как, хорошо себя чувствуете? А то, знаете, грипп – он такой, подкрадывается незаметно…

Всю эту речь квартирант произнес в прихожей, куда, помимо собаки, к которой Колян уже успел привыкнуть, втащил широкую двойную коляску. В ней сидело двое детей, с любопытством разглядывая новую для них обстановку.

– Э-э-э… – промычал Колян, не зная, что и сказать. На один вечер куда ни шло, не поднимать же бучу из-за этого. К тому же дети не плакали, что утешало. – Ну, давай тогда, раз такое дело… А мужа у нее нет, что ли? Чего тебя просит?

– Она мать-одиночка.

– Вот мужики какие пошли, настрогают детей, а сами в кусты… Никаких понятий! И у Васька моего дочка мается, одна ребенка растит… А завтра ты их куда же?

– Завтра я их… Завтра сестра приедет… Я детей к ней и отвезу. А сегодня можно, ладно?

– У тебя сестра есть? Ты не рассказывал!

– Да нет, подруги моей сестра.

– Ну, раз такое дело… Отец в больнице, говоришь?

– Да сердце вроде.

– Ну, тогда отчего же не помочь…

Николай Петрович иногда задавал себе вопрос: а что будет, если он сляжет? Приедет ли из Турции дочь ухаживать за ним? Или только на похороны поспеет?

На фоне этих невеселых мыслей дочь, поехавшая к больному отцу, ему нравилась.

– Тебе на работу разве не надо? Ты ж в ночную вроде?

– Я отпросился.

– Ну, раз так… – Николай Петрович не торопился уходить. – А двое их отчего?

– Двойняшки.

– А не похожи!

– Они не близняшки, а двойняшки. Это не одно и то же.

– Вот как… А плакать они не будут?

– Не думаю. Они спокойные.

– Ну, добро.

Николай Петрович отодвинулся наконец от коляски, и Митя поспешно ввез ее в свою комнату. Но хозяин исхитрился вкатиться без спросу за ними вслед. Хотелось ему то ли посмотреть, то ли как-то поучаствовать, то ли потрогать детские упругие щечки. Внуков-то своих ему не довелось нянчить, и теперь он с любопытством рассматривал детей. Таких маленьких он давно близко не видел.

– Помочь чем? – спросил он.

– Нет, спасибо.

Митя недовольно оглянулся на хозяина, но вслух ничего не сказал, и Николай Петрович сделал вид, что не заметил.

– А звать их как?

– Лиза и Кирюша.

Митя уже успел выпростать обоих из нарядных комбинезонов. Дети сидели на диване, с любопытством глядя вокруг. Собака пританцовывала возле дивана, но Митя прикрикнул на нее, и она понуро отошла в угол, улеглась на пол, громыхнув по старому паркету мослами.

– Будемте здоровы. – Инвалид подкатил поближе к дивану и взял обе крошечные ручонки в свою ладонь. – А меня Николаем Петровичем звать.

Кирюша выразил по этому поводу радость, подрыгав ножками, а Лиза кокетливо и гордо отвела головку в сторону. Такая малюсенькая, а туда же, подивился Николай Петрович. В крови у них это дело, у баб, видать!

– Они говорят?

– Нет еще, маленькие слишком.

Митя с трудом скрывал свое недовольство вторжением хозяина в его «апартаменты». Николай Петрович решил не злоупотреблять. Откатившись от дивана, он еще раз оглянулся – заметил баночки на столе, детскую одежду, сложенную на подоконнике, – и покинул комнату жильца.

– Слышь, ты, – говорил он спустя час на кухне, дверь в которую тщательно прикрыл, – слышь, Васян! Говорит, что у подружки неожиданно отец заболел, потому и детей взял.

– Бывает, – флегматично ответил Васян.

– Бывать-то бывает, да вот только детскую одежду я и раньше у него видел!

– И чего?

– А того! Значит, готовился! Заранее готовился, понял! И еда у него детская в баночках стоит на столе. Он не с ней пришел, она уже дома была у него, понимаешь?

– Нет… Куда ты клонишь?

– А туда, что странно это! Отец его подруги неожиданно в больницу слег, а у него в комнате уже все готовое для детей!

– Так, может, он давно собирался их взять к себе… Мало ли. Если подруга у него мать-одиночка, то, может, он раньше уже собирался с ними посидеть… А отчего-то не сложилось.

– Ну, может, – вынужден был сдаться Колян. – Хотя я что-то таких парней, чтобы сидели с чужими детьми, не видал!

– Так, может, она ему не подруга вовсе, в смысле что шуры-муры они не водят. А просто подруга, хорошая знакомая то есть. И она ему, может, платит за то, чтоб посидел?

– Шуры-муры он, как я понял, с хозяйкой собачки водит!

– Дак тем более. За деньги небось с малышней сидит. Бебиситтер называется.

– Это что же, как собака?

– Кто как собака?

– Ситтер.

– Ох, ну темный ты, Колян, то сеттер собака, а это ситтер – сидит, значит, с детьми…

Васян ему вечно кайф портил. Чуть только он увлечется какой-нибудь мыслью, так Васян непременно найдет, как обломать. Самое же неприятное заключалось в том, что Колян никогда не знал, что возразить другу. Отчего всегда получалось обидно: вроде Васян умный и прав, а он, Колян, дурак и не прав…

Николай Петрович лежал без сна и обижался, перебирая в уме их разговор на кухне.

И почему же это он не прав?! Ну ладно, пусть так: парень, который пудрится, такой вряд ли с подругой милуется. Тогда, как говорит Васян, она ему платит? Ладно, допустим. Но откуда у парня детская одежда? Сам купил? Но зачем, раз ему деньги платят? Не стал бы он свои тратить в таком случае, не стал бы! Подруга ему одежду дала? Но тогда бы он сегодня с вещами и притащился. С детьми, с авоськой вещей и с детскими баночками! А у него уже дня четыре как все это хозяйство в комнате находится!

Хотите – не хотите, граждане, а странность тут получается!

Беда в том, что Николай Петрович решительно не знал, какой вывод сделать из своих наблюдений. Оттого-то Васяну всегда и проигрывал…

Алеша позвонил только после полуночи. Она не спала – не спал и Игорь. Они сидели на кухне в квартире на Смоленке и пытались рассуждать, пытались осмыслить ситуацию.

– У нас беда, Алеша… – произнесла она в телефон. – Беда!

Голос ее споткнулся – споткнулся, упал, рассыпавшись на тысячу осколков, которые впились в ее гортань.

Она молча протянула трубку Игорю, а сама вышла, чтобы не слышать тех страшных слов, которые он должен произнести.

Но через несколько минут Игорь нашел ее в кабинете.