Кирилл Казанцев - Блокада молчания Страница 12

Старший лейтенант Макагон Зиновий Константинович явился в девять как штык. Правда, штык был потухший, помятый и неглаженый. Вечно несвежий, уже за сорок, он явно засиделся в старших лейтенантах. Ворчливый, но в принципе исполнительный, с гибкой моралкой. Красавцем он не был, один бугристый нос чего стоил, но отхватил себе жену-красавицу на десять лет моложе и в последние месяцы терзался подозрениями, что у него в постели появился дублер. Проводимые расследования завершались ничем, но от этого подозрения лишь усиливались. Человек страдал, изводил себя, что не всегда благотворно сказывалось на работе. «Возьми отпуск на пару недель, свози благоверную на юг, и все рассосется. А мы потерпим», — посоветовал однажды Дементьев. Макагон задумался по поводу «юга», а потом резонно вопросил: «А мы где?»

— Ты, Константиныч, прямо как из глубины веков, — подметил Дементьев, созерцая землистую физиономию подчиненного. — Гель для душа подменили?

— А чьими молитвами? — проворчал офицер. — Ты приказал, Михалыч, явиться на работу, вот и явился какой есть. Слушай, я тут сложил одно с другим… — Макагон задумался, стоит ли продолжать. — В общем, помнишь историю в Подмосковье годичной давности? Парень и девка обозвали себя мстителями и в течение пары недель трепали нервы чиновникам города Качалова. Измывались, заставляли признаться в злоупотреблениях, снимали все на камеру, а потом выкладывали в Интернет. Тот еще разгуляй — в общем, нагнали жути. Ловили, ловили, ни хрена не поймали. Так называемая сетевая общественность их горячо поддерживала. Шороха навели — Чикатило такого не наводил. Несколько месяцев прошло — и в Н-ске зажглось. А Н-ск — это не вшивый Качалов: глыба, полтора миллиона душ. Работали те же парень с девкой, затерроризировали город напрочь. Ловили их уже чекисты и опять ни хрена не поймали. Интернет гудел, каждую акцию эти поганцы снимали и выкладывали в Сеть. Две недели полного ужаса, и это в городе, набитом чекистами и нашими коллегами. Прошло от силы два месяца, и вот уже Восточная Сибирь в центре внимания, новогодние, так сказать, метаморфозы… Михалыч, ты чего так смотришь? — Макагон испугался и на всякий случай спрятался за стол. — Ты как маньяк, ей-богу…

— Продолжай, Константиныч… — скрипнул зубами Дементьев. Он не любил, когда подчиненные умничали и делали такие же выводы, какие делал он.

— Ну так это… — смутился помощник. — Прости, Михалыч, не поверю, что ты не думал об этом же. Героев год назад определили во всероссийский розыск. Последние полгода — тишина, вроде бы ушли на заслуженный покой… Да, в Сети пока тихо, — признал Макагон. — Но еще не вечер. Нехорошие предчувствия, командир. Можешь, конечно, орать, но ты же умный, задумайся. По уверению Люсьен, эти двое — мужик и баба. Вылитые ТЕ. Ну или канают под тех. В общем, извиняй, командир, — подчиненный вздохнул. — Время, конечно, покажет, но что-то подсказывает… Две новости, в общем. Одна плохая, другая хорошая. Плохая — у нас назревают проблемы. Хорошая — если мы поймаем так называемых мстителей не где-нибудь, а в нашем городе, будет серьезный повод для гордости.

— Дурень ты, Константиныч, — хрипло перебил Дементьев. — Если мы поймаем этих поганцев не где-нибудь, а в нашем городе, у кого-то будет повод задуматься, а почему они прибыли именно сюда?

— Не без этого, — согласился Макагон. — И все же, Михалыч, как насчет упреждения? Можем ошибаться, но что мы теряем? Имена преступников — Никита Россохин и Ксения Левторович… Ну их настоящие, разумеется, имена. Портреты мы получим через пару часов с помощью коллег в пострадавших районах. Их как бы нет, они еще не обозначили свое присутствие, а мы уже расставляем сети. Сколько голодранцев в этом городе, Михалыч, на тебя пашет?

— Слушай, умник, — Дементьев раздраженно крякнул, — во-первых, ты опережаешь события. Накаркаешь — лично взгрею. Во-вторых, наши люди и ты сам две ночи просеивали город — признайся, встречали хоть что-то похожее?

— Молодежь под ногами путалась, — туманно выразился Макагон, — но мы искали, не зная кого, согласись, Михалыч. А если поиски примут адресный характер? С учетом того, что эти ублюдки способны менять свою внешность.

— Ладно, сядь и не отсвечивай. — Дементьев поморщился и ткнул пальцем в дальний угол. — Дай подумать.

— Черт, я опоздал… — констатировал непреложный факт молодой лейтенант Шура Лапчик, вторгаясь в отдел и косясь на часы.

— И что, штрафную тебе налить? — угрюмо покосился на него Дементьев. Хрюкнул Макагон в углу. Дементьев резко повернул голову — эти люди постоянно забывают, что хорошо смеется тот, у кого есть зубы.

— Было бы неплохо, товарищ капитан, — признался двадцатишестилетний парнишка с немного сморщенной кукольной физиономией и светлым пушком на подбородке, который решительно не желал сбривать. — Виноват, исправлюсь, спать хочу. — Он плюхнулся на стул и состроил страдальческую физиономию с налетом легкой придурковатости. — И на хрена я родился? Есть одна у опера мечта, товарищ капитан, — выспаться.

— Счастливчик, — вздохнул Макагон. — Так мало человеку нужно для счастья. Вот мои мечты, например, суммировать — на пару пожизненных потянут.

— Выходные прошли насмарку, — сурово констатировал Дементьев. — Отдохнуть не вышло, работа тоже стоит. По пятничным безобразиям мы не продвинулись ни на метр.

— Так выходные же, — вздохнул Лапчик. — Работать в выходные, товарищ капитан, так же глупо, как наводить порядок в гараже. Хоть из кожи вылези, а никуда не сдвинешься. Нет, нам, конечно, жаль, что с товарищем полковником и его людьми случилась эта неприятная история… И журналиста жалко, мир его пуху, земля ему прахом… — Шура задумался, все ли правильно сказал, покосился на Макагона, тот решительно замотал головой и приложил палец к губам, дескать, не доводи до начальственного гнева.

— Кстати, по пятничным безобразиям, — смело продолжал Шура. — Позволите кроху собственного мнения, товарищ капитан? Возможно, вы помните об одной нашумевшей истории с продолжением, случившейся около года назад. Тогда в подмосковном городе Качалове…

— Заткнись, а? — вспыхнул Дементьев. Шура замолчал, уставился на него с неподдельным испугом.

— М-да уж, — с ухмылкой констатировал из угла Макагон. — Дурная идея пришла в две головы одновременно.

«В три», — мрачно подумал Дементьев.

— Что у нас с убийством Ростовой? — проворчал он.

Шура чуть не поперхнулся. Жалобно уставился на шефа, сглотнул.

— А вы как будто не знаете, товарищ капитан. Дело ведут Дегтярь и Муртазин. Лично мы в этом кошмаре — сбоку припека. Результаты экспертизы пока не готовы, ищутся свидетели, восстанавливаются последние часы жизни покойной…

— И это все, что вы сделали за четыре дня?! — взвился Дементьев.

— Прошу прощения, Михалыч, ты несправедлив, — откашлявшись, пришел на помощь коллеге Макагон. — В этом деле много неясного и чувствуется почерк психически неуравновешенного человека. Явная мотивация не просматривается. Не хотелось бы каркать, но попахивает серийным маньяком. Мы можем, если нужно срочно закрыть дело, назначить стрелочника, а заодно закрыть еще пару «глухарей», но подумай сам — оно нам надо? Случится повторное злодеяние, и попадаем в некрасивую историю. Придется оправдываться и искать нового стрелочника. Как ни крути, Михалыч, а надо вылавливать натурального злодея. Случай жутковатый, не было у нас еще такого… — Макагон невольно передернул плечами, а Шура, погрузив голову в плечи, подтвердил:

— Вот-вот.

— Надеюсь, Дегтярь и Муртазин это тоже понимают, — проворчал Дементьев.

Неприятности в городке начались задолго до пятничной истории. В минувший вторник, в районе часа ночи, в овраге на задворках клуба «Матроскин» было найдено обезображенное, практически расчлененное женское тело. Рядом с женщиной валялась сумочка, на которую преступник не покусился. В сумочке нашелся паспорт, по нему и выяснили личность потерпевшей: Наталья Ростова, 28 лет, заведующая отделом трикотажа в местном торговом центре. Незамужняя, сексуально привлекательная. Один из местных собачников прогуливал перед сном своего питомца, тот что-то почувствовал, подался в овраг, а из-под куста торчит скрюченная рука. Мать жертвы опознала дочь, прежде чем свалиться в обморок. Женщину жестоко избили, превратив лицо в сплошной синяк. После этого она потеряла сознание, и ее изнасиловали в презервативе. Следов спермы при предварительном осмотре не обнаружили. Возможно, жертва пришла в себя, стала сопротивляться, злодей рассвирепел и всю ее вдоль и поперек исполосовал ножом. На теле насчитали не менее сорока рубленых и резаных ран. Жертве выкололи глаза, вскрыли грудь, нос и губы превратили в огрызки хрящей и полоски кожи. Молодому патологоанатому, проводившему вскрытие под присмотром опытного специалиста, стало плохо. Опытный специалист отказался ужинать, впервые в жизни, а потом признался, что видел многое, но такое… Бессмысленная жестокость поражала. Женщина была бесконфликтная, тихая, на работе никаких эксцессов. Склонялись к версии, что попалась под горячую руку и на ее месте могла оказаться каждая. В сумочке нашли использованный билет в кино. Дата, ряд, место, оторванный корешок. Предположительное время смерти — полночь. Выходило, что в одиннадцать вечера жертва вышла из клуба, где смотрела фильм, а через час погибла на задворках того же клуба. В окрестностях было много людей, место такое, где даже ночью тусуются. И никто не видел, не слышал, что происходит рядом в овраге, то есть у преступника неплохие нервы. Опрошенные свидетели утверждали, что даму действительно видели в кинозале — смотрела фильм в гордом одиночестве. Пара гопарей пыталась к ней подкатить, она их отшила. Гопари к убийству непричастны, имеется алиби. Разбирались два варианта дальнейших событий: первый — с кем-то встретилась после фильма, но свидание завершилось не так, как хотелось. Второй: внезапное нападение из кустов, но тогда непонятно, зачем она бродила по скверу битый час. Осмотр места происшествия ничего не дал, безумный преступник не оставил следов. Опросы очевидцев завели в тупик. Гопарей решили придержать как самый крайний вариант. Тело отправили в краевое бюро судебно-медицинской экспертизы. Презерватив, конечно, штука серьезная, но вдруг что-то пропустили? Опытные сыщики под надзором Дементьева проводили следственно-розыскные мероприятия, расширяя список подозреваемых, в виновность которых никто не верил. История просочилась, и небольшой городок как-то напрягся. А тут еще пятничная история…