Борис Бабкин - Когда закон бессилен Страница 12

—    Ну что? — спросил его рослый парень в ка­муфляже.

— Все путем, — усмехнулся тот. — Отлично.

Вытащив из «шестерки» безвольное тело человека в рабочей куртке, двое парней затащили его в кабину грузовика. Сев на заднее сиденье «жигулей», пожилой снял перчатки, отдал водителю. — Ничего не получилось! — зло проговорила Ва­лентина, — Этот Богунчик связал Зяблова с отцом. Оказывается, кто-то видел машину Федьки и запом­нил номер. Один стажер из уголовного розыска по­просил своего приятеля-гаишника сделать запрос о номере. А приятель — племянник Зяблова. Он зашел к дяде и как-то обмолвился об этом. Дядя его напоил и выкрал бумажку с номером. В общем, сюрприза отцу сделать не удалось. И мне пришлось выставлять Федьку чуть ли не героем.

—    По-моему, можно сделать все гораздо про­ще, — заметил Призрак. — Я же говорил тебе.

—    Я намного лучше знаю своего папочку, — сер­дито возразила она, — поэтому и отказалась от твоего замечательного плана.

Подожди-ка, — нахмурился Призрак, — ка­жется, я понял, для чего тебе нужен Граф.

—    Я уже сказала тебе, — раздраженно прогово­рила женщина, — не ходи ко мне! Я живу своей жизнью и счастлива. Понимаешь? Счастлива тем, что нет рядом тебя, твоих друзей, которые бездарно стро­ят из себя героев американских боевиков. Мне с самого начала твоей...

—    Ты счастлива, — засмеялся моложавый высо­кий мужчина в отличном спортивном костюме: — Здесь? — Он обвел рукой чистую, скромно обстав­ленную комнату. — Твои подруги за один вечер тра­тят в два раза больше твоей месячной зарплаты. По­тому...

—    Мои подруги, — резко заявила женщина, — работают вместе со мной. Я люблю свою работу. И мне хватает того, что я зарабатываю.

—    Галя, — он сменил тон, — постарайся спо­койно выслушать и понять меня. Я люблю тебя и хочу только одного — чтобы ты была счастлива. А сейчас время такое, что... — услышав прозвеневший звонок, резко обернулся.

—    Ты хочешь, Николай, чтобы и я вздрагивала при звуках звонка? — спросила она с горькой улыб­кой и пошла к двери.

—    Извините, — смущенно улыбнулся стоящий на площадке Граф, — у меня кончился чай. Вы не могли бы дать немножко? Я потом верну.

—    Чего тебе надо? — зло спросил из-за спины женщины Николай. Граф пожал плечами.

—    Ваша жена — единственная, кого я хоть как- то знаю. И... — не договорив, развернулся, чтобы уйти.

—    Я дам вам чаю, — остановила его женщи­на. — Подождите.

—     Вали отсюда! — сказал Николай. — Вот это - тебе, Купишь себе чаю. — Он протянул три пятиты­сячные. Граф схватил его за кисть и резко дернул вперед. С громким воплем Николай согнулся. Граф, не отпуская захваченной кисти, завел руку за спину.

—    Слушай, чертила, — угрожающе процедил он, — не путай хрен с гусиной-шеей! Куски будешь в переходах раздавать убогим, — и бросил его на пол. Николай успел выбросить перед собой левую руку и смягчить падение, но все же ткнулся лицом в бетон­ную площадку.

—    Убью! — взревел он. Вскочил, прыгнул вперед и выбросил в ударе правую ногу. Граф отпрянул в сторону. Мгновенно развернувшись, Николай ударил левой ногой. Граф, по-боксерски поднырнув под нее, отскочил подальше. Николай встал в боевую стойку и растерянно замер.

—     Еще одно кья, — спокойно предупредил Граф, — И я тебе сделаю дырку, которую хрен за­штопаешь. — В его руке оказался револьвер, ствол которого был направлен на противника.

—    Ну, падло, — Николай достал из нагрудного кармана платок.

—    Что такое?! — воскликнула вышедшая Галина.

—    Ничего особенного, — мгновенно убрав руку с пистолетом за спину, усмехнулся Граф, — просто ваш муж...

—     Он мне не муж, — не дала ему договорить Галина. — И, кажется, я понимаю, что произош­ло, — увидев ссадину на лбу Николая, закончила она. Укоризненно взглянув на Графа, протянула пачку гранулированного цейлонского чая, —возьмите, — и еле слышно добавила. — Извинитесь так, чтобы он в этому поверил.

— Чего? — по-блатному протянул Граф. — Да я его; суку, прямо здесь, в бетон закопаю.

—    Только не сегодня, — она засмеялась. — Ты приехал ко мне отметать твою победу. Так что заходи. А здорово ты придумал, — входя в квартиру, не обра­щая внимания на катавшего желваки Николая, засме­ялась Галя. — Увидел мужчину и спрашиваешь чай. Заходи, Саша. — Привыкший в подобных ситуациях не задавать вопросов, Граф вошел в квартиру. Нико­лай, приложив платок ко лбу, быстро пошел вниз по лестнице.

—    Вы с ума сошли, — закрывая дверь, про­шептала Галина. — Он же просто убьет вас. Вы не знаете...

— Не гоните на меня жути, мадам, — усмехнулся Граф. — Знаете, сколько я таких мокрушников ви­дел? Или он из этих, — насмешливо спросил он, — новых русских?

—     Вам фамилия Растогин ни о чем не гово­рит? — Граф засмеялся. — Растогин Павел Афанась­евич создал сеть мелких банков, отмывающих деньги нескольких преступных группировок не только Моск­вы, но и других регионов России. Сейчас он совладе­лец одного из недавно созданных в Израиле Между­народного акционерного банка, который...

—    Тормози, — буркнул Граф, — на кой черт ты мне рассказываешь про этого делягу?

—    Николай — двоюродный брат Растогина, — вздохнула Галя. — И с самого начала ему помогал. В основном занимался охраной Павла Афанасьевича, который, можно сказать, пионер в создании частных банков.

—    Да в гробу я видел всех пионеров с их пионер­вожатыми, — зло сказал Граф. — Он мне, гнида, как нищему монеты сунул!

—    Он мог изуродовать вас, у Николая черный пояс по каратэ.

—    Я это понял, — кинул Виталий, — ногами, как Майя Плисецкая, машет. Чуть каблуком волосы на голове не сбрил.

—    При мне он ничего вам не сделает, — сказала Галина.

—    Ты меня за мальчика для битья держишь?

—    Извините, — смутилась Галина, — но Нико­лай очень опасный человек. Он...

—    Кто он тебе? — спросил Граф.

—    Никто, — сдержанно ответила она, — просто раньше мы были влюблены друг в друга, — горькая улыбка тронула ее губы. — Я работала в одном НИИ лаборантом. Он был в охране. Но потом как-то все в один миг рухнуло. Николай...

—    Меня не интересует ваша любовь, — усмех­нулся Граф. — Ты мне вот что объясни: почему на­звала меня Сашей и расказала, что я приехал к тебе, чтобы что-то отметить?

—    Я не хотела, чтобы Николай узнал, что вы мой сосед. И, ради Бога, не обижайтесь, но было бы лучше, если бы вы на некоторое время уехали.

—    Благодарю за чай, — шагнув к двери, Граф остановился. — Вообще-то спасибо, — смущенно и с явной неохотой буркнул он, — иначе хрен его знает, чем все кончилось бы. Мне все эти разборки сейчас не по масти. Мусора с ходу лапти сплетут. Так что спасибо. — Открыв дверь, вышел.

—    Как вас зовут? — спросила выглянувшая Галя.

Виталий,—он остановился.

— А меня Галя. И если вам что-нибудь понадо­бится, не стесняйтесь, чем смогу — помогу.

— Да я, собственно, просить-то не умею, — ус­мехнулся он, — просто чай кончился, а денег по нулям, — неожиданно для себя признался он, — а я все-таки восемь лет на чифире, привык. Это же как наркотик, — он взвесил на руке пачку. — Я отдам. Вот сейчас немного оклемаюсь и отдам.

— Виталий, — стараясь не задеть его, спокойно  проговорила Галина, — вы в водопроводе что-нибудь понимаете? У меня в кухне вода течет. Не посмот­рите?

 — Да посмотреть-то можно, — засмеялся Вита­лии, — только я в этих железках не faiuy. Если уж чего явное. Подтянуть, может, чего, это да. А всякие там прокладки и остальные штучки-дрючки...

—    Но вы хоть подтянуть можете, — со смехом перебила его Галя, — а я и этого не умею.

—    Лады, — кивнул он, сейчас чифирну и приду.

—    Трогай, — посмотрев на часы, сказал Нико­лай. «Твое счастье, мразь, — мысленно обратился он к Графу, — что у меня встреча важная. Я тебя доста­ну! — Пошевелил опухшими пальцами и выматерил­ся. — А реакция у него ничего, и пушка при себе. Кто он, интересно? Может, из команды Редина? Тог­да, если это так, хорошо, что не поломал его. Афанасьич в хороших отношениях с Рединым. Но какую победу Галка с ним отмечать собралась? И почему он чай просил? Впрочем, ладно. Узнаю, кто он, а там видно будет. — Достав сигарету, закурил. — А эта дура, — вспомнил он разговор с Галей, — строит из себя принцессу на горошине. Святоша. А может, она догадывается, ради чего я за ней увиваюсь?»

Хрипатый умоляюще проговорил:

—    Ну хоть взглянуть на нее можно?

Извините, — развел руками седой человек в белом халате, — сейчас это невозможно. Она в палате интенсивной терапии, а туда мы никого не пускаем.

—    Но это взять вы можете? — Хрипатый при­поднял мускулистой рукой набитую фруктами сетку.

—    Это конечно, —кивнул врач.

—    А какого хрена эта кобыла, — мотнув головой на молодую ярко-рыжую женщину, зло прохрипел Георгий, — не берет? У нас, говорит, все есть!