Владимир Колычев - Постой, паровоз! Страница 12

– Да что деньги! Этого добра у меня навалом. Отец – директор завода.

– О! Тогда эта девочка точно у тебя в кармане. Ну что, еще по двадцаточке?

– Ну, можно…

Толстяк выиграл у него уже двести рублей. И был полон решимости разувать его дальше. А то, что Зиновий последнюю партию выиграл, счел досадным недоразумением. Но недоразумением он стал сам. Зиновий изображал простофилю до тех пор, пока вошедший в раж соперник не поставил на кон все свои деньги. Тут-то и случилось то, что и должно было случиться. Восемьсот рублей как с куста.

Обескураженный толстяк убрался восвояси. Но ведь вечер в самом разгаре, еще играть и играть, если клиенты будут. Только вот у Лесничего было другое мнение.

Начал он с того, что похвалил Зиновия.

– Молоток, братишка, так держать!

А потом сообщил в общем-то не очень хорошую, но для него приятную новость:

– Проблемы у нас, менты воду мутят. Закрываться будем. Завтра приходи…

Конечно же, Зиновий был только рад, что его отпускают. Время еще детское – четверть одиннадцатого. Наташа уже дома, и он имеет полное право отправиться к ней в гости. Ведь она же сама сказала, что будет его ждать. И он уже освободился… К Наташе, к ней, и чем быстрее, тем лучше!

На улицу можно было попасть через черный выход. Но, как назло, сегодня он был закрыт. Может, нарочно закрыли, из-за опасения перед милицейской облавой. Как ни крути, а бильярдный клуб представлял собой самый настоящий притон для азартных игр. Такие заведения, как правило, долго не существуют. И этот закроют. Ну и ляд с ним… Лишь бы самого не закрыли. Но это вряд ли… Хотя все может быть… Зиновий понимал, что его могут арестовать, бросить за решетку. Но эту опасность он воспринимал как нечто отдаленное, в то время как свидание с Наташей так близко, и так оглушительно радостно! Черный ход закрыт, значит, надо поворачивать назад и уходить через парадный вестибюль гостиницы. Но это всего-то лишних десять секунд. Если, конечно, на Люду не нарваться. Правда, в это время она уже должна быть дома…

Однако надежды не сбылись. Не удалось Зиновию незаметно проскочить через холл. До спасительного выхода оставалось каких-то два-три метра, когда он услышал знакомый голос. Люда окликнула его по имени. Бежать смысла не было: она упрямая, она догонит, может и сцену устроить. Выход оставался только один – вступить с ней в переговоры и соглашаться во всем.

– К мымре своей бежишь? – с презрением к сопернице злобно спросила Люда.

– Нет, домой.

Зиновий медленно направился к дверям. Грозовая туча могла разразиться громом в любой момент, и уж пусть лучше это случится на улице, чем в закрытом помещении.

– Врешь! – хватая его за руку, рыкнула Люда.

– Нет.

– Что, бросила тебя эта курва?

– Да, – снова соврал он.

– И где ж ты врать так научился? А я знаю, где! Охмурила тебя эта дрянь! В бильярд играешь, на деньги! Доведет она тебя до тюрьмы, вот увидишь!

– Нормально все будет. Люда, извини, мне пора, мама ждет.

– Подстилка воровская тебя ждет! Шлюха она! Проститутка! Тварь!

Вот с этим Зиновий согласиться не мог.

– Заткнись! – вспылил он и резко повернулся к ней спиной.

Но не тут-то было. Она снова поймала его за руку, и на этот раз с гораздо большей силой притянула к себе.

– Зиновий, не уходи!

Гнев продолжал клокотать в ней, но наружу не прорывался. Зато слезы на глаза навернулись, и лицо у нее таким вдруг жалостливым стало, что сердце дрогнуло.

– Но мне надо.

– Не ходи к ней, не надо. Она с ворами водится, с бандитами. Черняк ее топчет. Уголовница она. И тебя уголовником сделать хочет. Не доведет она тебя до добра. В тюрьму с ней сядешь. В тюрьму, помяни мое слово…

– Не сяду. Идти мне надо…

Он снова вырвался, но в этот раз не позволил удержать себя. Не оглядываясь, скорым шагом дошел до остановки и сел в первый подъехавший автобус. Впрочем, он мог и не торопиться: Люда его не преследовала, разве только тоскливо-жалобным взглядом…

Всю дорогу Зиновий думал о жене. Не хотел он делать ей больно, не хотел. Но назад к ней вернуться не мог. Теперь у него есть Наташа, и в ней заключен смысл его жизни.

Наташа была дома. Открыла ему дверь, коснулась губами щеки. И все мысли о брошенной жене тут же выветрились из счастливой головы.

– Что-то ты рано, – невзначай заметила Наташа.

– Лесничий сказал, что менты воду мутят.

– Ну, если он сказал, тогда да. Но ты не волнуйся, менты тоже кушать хотят. Есть люди, которые с ними договорятся.

– Кто, например? Черняк?

– Допустим.

Разумеется, он знал, кто такой Черняк. Лично знаком с ним не был, но много слышал и даже пару раз видел – вор заходил в клуб, со стороны наблюдал за его игрой. Вроде бы остался доволен, но не изъявил желания познакомиться с мастером Волосатиком. «Черняк ее топчет…», – сказала сегодня Люда. Неужели так оно и есть? Ведь Черняк заступился за Наташу, когда она повздорила с Людой, он же и в кофейню ее устроил. Не за одни же красивые глаза он ей благоволит…

– И что с того? – пристально глядя на него, спросила Наташа.

Зиновий не смог выдержать ее взгляд.

– Да так…

– Ты хочешь знать, сплю я с ним или нет? Сплю. Иногда…

– Зачем ты мне это говоришь?

– Ты же сам хотел знать. Также знай, что Черняк запретил мне спать с тобой. Но я все равно тебя позвала. Потому что ты мне очень-очень нужен.

– Ты меня любишь? – с надеждой спросил он.

– Не знаю, может быть.

– Может, нам лучше уехать отсюда?

Зиновий боялся связываться с Черняком. Да и смысла в том не было. Наверняка вор знался с Наташей еще до того, как она стала работать горничной в гостинице. Он же и помог ей устроиться на эту работу. Он же и принимал от нее за это благодарности, потому что имел на нее права. Получается, что не Черняк украл у него Наташу, а наоборот. Нет, не резон связываться с вором. Напротив, надо отвязаться от него – уехать в другой город – в Москву, в Ленинград… Да хотя бы в Магадан, лишь бы только вместе с Наташей.

– Я не против, – нежно улыбнулась она. – Но Черняк – вор, у него связи по всей стране, он везде нас найдет. Разве что за границу. Но кто нас выпустит?

Заграница отпадала. Надо было обладать дипломатическим статусом, чтобы продраться через тернии «железного занавеса». Или в диссиденты податься. Но не так просто диссидентом стать. Лучше и не пытаться.

– А мы на Дальний Восток уедем, далеко-далеко.

– Ужинать будешь, путешественник? – усмехнулась Наташа.

– Да я бы не отказался.

– Разносолов не обещаю. И горячего тоже.

Готовить она не любила. Зато в холодильнике у нее водились дефициты – колбаска сырокопченая, сыр голландский, икра черная и красная. А бутербродики она лепить умела.

– Как насчет по пять капель? – спросила она и вытащила из холодильника бутылку «Большого приза».

– Спрашиваешь, – блаженно улыбнулся Зиновий.

Сейчас разогреются коньячком, а потом в постель. Скорей бы!

Они выпили по рюмке, закусили бутербродами. Еще по рюмке…

– Что за нездоровый блеск в твоих глазах? – жеманно спросила Наташа. – Что-то ты задумал, негодник!

– Задумал…

– Тогда пошли!

Она поднялась с места, расстегивая халат. Взяла его за руку и повела в комнату, где уже был расправлен и застелен диван.

– Какой же ты у меня! – прошептала она, закрывая в его объятиях глаза.

– Только у тебя…

Он понимал, что Наташа ценит его за неуемную страсть. И больше всего на свете боялся оплошать с ней в постели. Боялся, а потому с ужасом осознавал, что сегодня может произойти осечка. Желание стояло крепко, но глаза закрывались сами по себе. Очень хотелось спать. Он боялся, что может заснуть в процессе…

– Еще! Еще! – требовала Наташа.

Он старался, усиливал натиск. Но чувствовал, что скоро заснет прямо на ней. А может, все-таки сумеет пересилить себя? Может, закончит начатое?..

Проснулся Зиновий от болезненного удара по голой пятке. Встрепенулся, открыл глаза и увидел перед собой человека в милицейской форме.

– Ты что делаешь? – возмущенно спросил он.

И вдруг обнаружил, что лежит на диване с руками, скованными наручниками. В комнате ясно от утреннего света, но в голове – ночные потемки. Кумпол раскалывается от боли, во рту – пустыня Сахара. А ведь вчера они с Наташей выпили совсем чуть-чуть. И где же, черт возьми, Наташа? Почему менты хозяйничают в ее квартире?

– Не «ты», а «вы»! – рявкнул на него парень в форме. – Человека ты убил?

– Какого человека? – холодея от ужасного предчувствия, спросил он.

– Который на кухне лежит.

– Никого я не убивал. А где Наташа?

– Какая Наташа?

– Ну, она здесь живет.

– Нет здесь никакой Наташи. Мужчина есть мертвый, а Наташи никакой нет. Ты его убил?

– Не знаю ничего. Я спать вчера лег. О ком вы говорите?

Зиновий попытался встать с дивана, но резкая команда «Лежать!» охладила его пыл.

– Лежи, – чуть более мягко повторил милиционер. – А то натопчешь там. Сейчас бригада подъедет, самого топтать будут.