Александр Ольбик - Падение "черного берета" Страница 12

Таллер вскочил с кресла.

— Это мои проблемы! А ваши проблемы гораздо серьезнее. Не забывайте, на чьей площадке играете…

— Мы это помним, но нам кажется, что этот вопрос мы решим полюбовно, — спокойно возразил Клявиньш. Он взял с колен своего компаньона кейс и открыл замки. — Здесь двадцать пять тысяч, мы их оставляем вам в качестве аванса и делаем это без всяких расписок. Однако не все так бескорыстно: в течение ближайшего месяца…от силы полутора месяцев вы нам поставите совершенно здоровую и с учетом тестов пациента почку. Будете пересчитывать деньги?

— А если я вас сдам органам?

— Разумеется, это возможно, но только теоретически. Вы ведь понимаете — прежде чем заводить разговор на столь деликатную тему, мы составили полный перечень вашей гуманитарной в кавычках деятельности. И здесь и на улице Ткацкой…Можем даже продемонстрировать фотопортреты ваших людей, отдельные моменты телефонных разговоров, кое-какие адреса и прочее, прочее, прочее…Ну что вам, господин Таллер, еще нужно?

На смуглое лицо Таллера легла болезненная бледность. Ему было противно даже подумать, что его переиграли.

— Ну хорошо… Допустим, что вы, сучьи дети, взяли меня за гланды…Пусть будет по- вашему, но вы в состоянии, хотя бы одну вещь воспринять трезво?

Кейс с деньгами мягко захлопнулся.

— Готовы, если разговор будет по существу.

— Да ни черта вы не готовы! Вы себе представляете, что это за работа? Вам же, как вы изволили выразиться, нужен ливер от еще живых людей, а не от трупов. Верно? Вы отдаете себе отчет, с какими проблемами нам приходится сталкиваться в поисках донора? Раньше была Чечня и доноров там — море разливанное и без границ… А сейчас, что делать? Скажите, кто раньше прибывает на место той же автомобильной аварии на дороге?

— Во всем мире — полиция и медслужбы…

— Представьте себе, и у нас точно так же. Точно так же: первыми приезжают милиция и медслужбы. Только в одном из двухсот случаев нам удается оказаться первыми. Сейчас в Москве ждут пересадки почек более 10 тысяч человек. Знаете, сколько из них доживет до операции? Два процента, уважаемые мои прибалты! Два процента…

— Мы ваши проблемы готовы разделить, но до известных пределов, — мягко начал Клявиньш. — Все ваши хлопоты, моральные стрессы и физические затраты мы покрываем долларами… Понимаете: до-лла-рами! И нас не интересует, где вы все это добро берете — в Чечне ли, в Дагестане или на развалинах взорванных домов. Это ваши проблемы…У вас в Минздраве и в МВД есть свои осведомители, по сигналам которых вы попадаете к месту катастрофы быстрее спецслужб…А если этого нет, значит, мало платите своим осведомителям…За все надо платить, уважаемый господин Таллер.

— Хватит! — Таллер изо всей силы стукнул ладонью по столу, вскочил с кресла. — Хватит меня учить, вы не у себя дома! — Из-под нарочито откинутой в сторону полы пиджака на гостей глянула черная и отнюдь не пустая кобура.

Гости тоже поднялись с кресел. Кейс с деньгами сполз с колен и остался стоять у ножки стола. Тот, что помоложе, вытащил из кармана бумагу и, развернув ее, положил на стол.

— Это клинические тесты нашего пациента, прошу учесть, что у него редкая группа крови и в этом, собственно, вся проблема…

Клявиньш направился на выход. Обернулся, сказал:

— Мы вам скоро позвоним, возможно, даже через неделю…До свидания, господин профессор, весьма приятная была встреча.

— Да ладно, катитесь вы к такой-то матери, — махнул рукой Феликс Эдуардович. Когда за гостями захлопнулась дверь, он взял в руки бутылку «Шабли» и припал к горлышку. Пил до тех пор, пока последняя капля не выкатилась из ее вздутого чрева. Он буквально упал в кресло, откинулся на спинку и долго истуканисто взирал на портрет Сеченова, висевший на стене. За окнами по-прежнему стучал отбойный молоток, а ему казалось, что это у него в груди так надсадно и методически колотится сердце…

…Таллер подошел к окну и осмотрел улицу. Из-за кроны старой липы он увидел участок дороги, стоящий вплотную к тротуару черный «мерседес», его водителя, с готовностью открывавшего заднюю дверцу, куда садились Клявиньш со своим попутчиком. Когда машина тронулась с места, его внимание привлекла еще одна иномарка: темно-синяя «ауди», выехавшая из-за угла дома. Это была машина Брода — по вызову Таллера она пристроилась в хвосте «мерседеса» и вскоре обе машины скрылись за поворотом. "Слишком эти скоты наглые и ушлые, чтобы не заметить слежку", — подумал Таллер, ощущая в груди болезненные толчки. "Проклятый ливер!" — выругался профессор и вышел из кабинета.

— Меня сегодня не будет, — предупредил он секретаршу. Вернувшись в кабинет, он открыл оставленный визитерами кейс и высыпал содержимое на стол. При виде зеленых стодолларовых купюр все его страхи и недомогания мгновенно испарились. Однако он знал и другое — это временное затишье, за которым последуют еще большие терзания.

— Будьте вы прокляты! — неизвестно кому сказал Таллер и начал возвращать деньги в чемоданчик.

Одинокий дом на Мертвом поле

После звонка Таллера, Брод объявил сборы. Тут же вызвал к себе Николая и вкратце поделился информацией, полученной от шефа.

— Нам надо этот «мерседес» поводить по Москве и узнать его прописку, — Брод посмотрел на часы. — Поехали, время не ждет…

— Саня уехал в город за продуктами. Я постараюсь с ним связаться по мобильнику и договоримся о встрече где-нибудь в центре. Его захватит с собой Мцыри, но какую задачу перед ними ставить? — Николай поправил завернувшийся от наплечной кобуры ремень.

— Оставь это мне и позови сюда Карташова.

Когда через две минуты Сергей спустился вниз, Брод без обиняков сказал:

— У нас без работы не останешься. Иди в гараж и выводи "шевроле".

— Опять будем что-нибудь возить в крематорий? — спросил Карташов без энтузиазма.

— Гоните налегке. Не афишируя себя, подъедите к нашей фирме…Одинец знает дорогу, и там найдете шестисотый «мерседес». За ним надо установить слежку… аккуратно, чтобы не мозолить глаза его пассажирам. Если они будут хоть десять раз останавливаться и заходить в какие-то места, то и вы должны все эти десять раз фиксировать адреса.

— А как насчет путевого листа?

— Сейчас выпишу. Поезжайте без оружия.

Когда Карташов выходил, ему навстречу попался Николай.

— Одинец тебя будет ждать у метро «Менделеевская», со стороны улицы

Новослободская. У него бежевая «девятка» с темными стеклами. Карташов уже был у порога, когда позади раздался окрик Брода:

— Отставить, Мцыри! Так не пойдет, поедем все, кроме охраны. Те, что шакалят у Таллера, требуют, по-видимому, особой опеки. Ты, Никола, заряжай «ауди», а мы с Мцыри погоним на "шевроле".

Когда они уже находились в машине, Брод соединился по телефону с Одинцом и переиграл маршрут.

— Подъезжай к нашему офису на Кропоткинский и припаркуйся таким образом, чтобы «мерседес» был позади тебя. Когда в него сядут гости, начинай не спеша трогаться. Николай по дороге пристроится между тобой и «мерседесом». Мы с Мцыри тоже будем поблизости.

Улицы были полны людей и транспорта. Брод все время поглядывал на часы. В какой-то момент он взял стоящую за сиденьем мигалку и, открыв на ходу дверцу, водрузил маячок на крышу машины.

— Врубай, Серго, на всю железку, мы здорово опаздываем!

— А если менты?

— Это Москва, а не Рига. Иди на обгон и под красный свет. Брод закурил.

— Никогда не бывает, чтобы хоть один день прошел без нервотрепки. Не одно так другое…Очень хуевая жизнь пошла, Мцыри…

— Бабки легко не зарабатываются, — высказал здравую мысль Карташов. — Кстати, наша поездка с Саней на водохранилище не отменяется?

— Судя по тому, что никакой дополнительной информации от нашего человека не поступало, все пойдет по графику. У тебя какие-нибудь проблемы?

— Да нет…Это в сто раз лучше, чем бомжевать.

— Неужели и в самом деле ты жил на правах бомжа?

— Такая скотина, как человек, ко всему привыкает. В Москве есть знакомые, к которым я мог бы зарулить, но не хотелось их подставлять. Кто как устраивается. Мой бывший коллега по отряду Игорь Бандо тоже где-то тут ошивается. Это я ему обязан тюрьмой и всеми прочими радостями.

— Тоже омоновец?

— Не просто омоновец, а омоновец из рижского ОМОНа, а это большая разница.

— Хочешь с ним поквитаться?

— Не знаю, как получится.

Вдруг ожила рация. Сквозь помехи раздался женский голос:

— Второй конвой, вы меня слышите? На Таганской улице произошло вооруженное нападение. Повторяю, Таганская, 56, две пятиэтажки, третий корпус…Обстреляна машина, убит пассажир и тяжело ранен водитель.

— Это милицейская частота, — сказал Брод. — Да иногда такого понаслушаешься, хоть беги сдаваться…