Валерий Ильичёв - Ловушка для оборотня Страница 12

Пришедшая на ум идея показалась заманчивой и легко выполнимой. Ильин даже повеселел от найденного решения, хотя хорошо понимал, что никогда так не сделает: не в его правилах было отказывать в помощи товарищу. А то, что Кондратов попал в затруднительное положение, у него не было сомнений.

Кондратов, заканчивая своей рассказ, подвел итоги: Пока не выявлен предатель в моем отделе, все попытки провести операцию по захвату контрабанды с поличным и ареста преступников обречены на провал. Мне нужна твоя помощь. Нам необходимо действовать одновременно с двух сторон: продолжить проверку моих сотрудников и ввести в фирму «Нарцисс» своего человека, способного дать нам нужную информацию. Теперь после гибели Воронова мы остались слепы и глухи.

Ильин согласно кивнул головой: Насколько я понимаю, из троих, наиболее тобой подозреваемых осталось двое: Степанов и Грошев. Третий парень — Туров защищал честь Управления на стрельбах в тире, когда убили Жаркова. Нужно придумать и поставить ловушку этим двоим. Каждому из них целесообразно подкинуть какую-нибудь информацию по этой фирме «Нарцисс». Ну и посмотрим, кто их них предупредит её об опасности.

— Зачем ты мне предлагаешь элементарные вещи? Это я бы и без тебя сделал. Но на туфту и дезинформацию они не клюнут, а достоверных сведений у меня по этой фирме нет. И теперь после гибели Воронова новые данные вряд ли появятся. Вот я и спрашиваю, нет ли у тебя на примете человека, способного проникнуть в логово контрабандистов и сообщить нам об очередной поставке товара из-за кордона.

Ильин отрицательно покачал головой: Я понимаю, Кондратов, ты обратился ко мне потому, что доверяешь. Но я же работаю в уголовном розыске и имею дело с бандитами, а не с криминальными дельцами. Откуда мне взять нужного человека? Хотя погоди, есть одна идея.

— Идей у меня у самого хоть отбавляй. Сейчас срочно нужен источник в поганом «Нарциссе». На то, чтобы подыскать надежного человека в самой фирме уйдет много времени. А я не могу терять ни минуты.

— Вот я и вспомнил об одном человеке. Лет восемь назад я оказал ему одну услугу. И Дюжий стал работать на меня. Помог раскрыть несколько опасных преступлений. А потом его самого арестовали за соучастие в краже из квартиры одного видного военачальника. Два года назад Дюжий освободился. Я с ним встречался. Он готов мне снова помогать. Но пока сидел в колонии жена обменяла квартиру на меньшую с доплатой и теперь он живет в другом районе. Так что мне Дюжий особенно не нужен.

— Ну и к чему ты мне все это так подробно о Дюжем рассказал?

— Дело в том, что он высокопрофессиональный известный в Москве мебельщик-краснодеревщик. Возможно, в цехе по изготовлению мебели такой специалист понадобится. Тогда мы решим по крайней мере одну половину задачи: сможем следить, если уж не за ввозом контрабанды, то по крайней мере за подготовкой к вывозу незаконно добытых капиталов. В любом случае у нас появится хоть какая-то информация по этой фирме, мы сможем за неё зацепиться и начнем копать дальше.

— На безрыбье и рак-рыба, как говорится. Давай попробуем. Когда ты сможешь с ним увидеться?

— Насколько я понимаю это надо уже сегодня. Не будем долго рассиживаться, я поеду к нему домой прямо сейчас, поскольку разговор предстоит не телефонный. Надо увидеться с мужиком лично. Вечером тебе позвоню. Ты будешь дома или у себя в кабинете?

— Сейчас я поеду в дом возле которого убили Фролова и ещё раз поговорю со старухой Обуховой, услышавшей выстрел. Попробую её уговорить опознать преступника.

— Слушай, а кого из твоих ребят Обухова видела, что называется живьем при осмотре места преступления? Может быть она знает, что убийца — сотрудник милиции и потому молчит?

— Никого кроме меня и следователя официально её допрашивающего она не видела. С ней больше никто не разговаривал. А на месте происшествия выезжали вместе со мной лишь Степанов и Крупин. Крупин теперь вне подозрений. Но ты мне подсказал одну идею: Я возьму фотографии моих сотрудников и предъявлю Обуховой, не говоря, что это сыщики — коллеги убитого в машине Фролова. Посмотрю на её реакцию.

— Ну и хорошо: вечером созвонимся и обменяемся новостями.

Нырнув от все не спадающей жары в прохладный вестибюль метро, Ильин сокрушенно мотнул головой: Все же я опять влез в дурно пахнующую историю. Но в данном случае, когда в отделе у Кондратова завелся Оборотень, отказаться от поручения и остаться в стороне просто невозможно. Так кто же все-таки из ребят в Управлении уголовного розыска скурвился?

Ильин не знал, что получить ответ в скором времени на этот вопрос вряд ли удастся.

Кондратов вернулся домой в мрачном настроении: Обухова даже не впустила его в квартиру, предпочтя разговаривать через цепочку полуоткрытой двери. На все уговоры Кондратова назвать хотя бы приметы преступника отвечала отказом, ссылаясь на то, что не разглядела лица убийцы в темноте. Кондратов с большим трудом уговорил хотя бы посмотреть на имеющиеся у него фотографии.

Старая женщина, уступая его настойчивости, для виду перебрала их одно за другим и поспешно вернула, раздраженно заметив: Я не знаю, есть ли здесь фото преступника. Повторяю я его не успела рассмотреть. Было темно и он быстро ушел от машины. Я очень прошу, больше ко мне не приходите. Я старый человек и хочу последние годы дожить спокойно.

Обухова уже хотела захлопнуть перед назойливым посетителем дверь, когда Кондратов, раздосадованный неудачей, бросил ей гневный упрек: Вот вы не хотите нам помочь, а этот тип за последние дни успел совершить новые убийства. И эти жертвы на вашей совести. А они, между прочим, тоже жить хотели. И не меньше вашего.

Заметив неподдельный ужас на лице старой женщины, Кондратов понял, что в горячке совершил ошибку: «Теперь Обухова ни за что не скажет правды, узнав насколько опасен человек, которого надо опознать. Но я готов поклясться, что была короткая испуганная заминка, когда она просматривала предъявленные ей фотографии. Жаль, мне с лестничной площадки не было видно, чье изображение в тот момент она держала в руках»

Кондратов вышел на улицу и поехал домой. Еще один козырь оказался выбитым из его рук. Оставалась вся надежда на Ильина и его бывшего помощника Дюжего.

Кондратов, злясь и ругая старую женщину, не мог видеть, как после его ухода, Обухова обессилено села в кресло и зарыдала. Страх и бессилие перед угрожающей ей опасностью приводили её в отчаяние. Она узнала среди предъявленных ей фотографий того, кто совершил убийство в автомашине под её окнами. И слова высокого сыщика о виновности этого жестокого человека в новых убийствах лишь утвердили её решение ни при каких обстоятельствах не опознавать внушающего ей ужас киллера.

«Даже если я дам показания, и этого человека арестуют, я не смогу чувствовать себя в безопасности: у него наверняка есть друзья и сообщники. Так что же мне делать?! Я старая женщина совершенно беззащитна, оставаясь одна в своей маленькой квартире. И могу сойти с ума или умереть от преследующего в последние дни страха. А что если пригласить пожить временно у меня в доме Симу?»

Спасительная мысль пришла неожиданно и сразу захватила её воображение. Сима была моложе её на десять лет. Они познакомились с ней почти полвека назад в родильном доме. Обухова в свои тридцать два года рожала впервые, а Сима, несмотря на молодость, уже была беременна вторым ребенком. Несмотря на разницу в возрасте женщины подружились. Несколько лет вместе снимали дачу, ухаживая за малыми детьми. А потом годами встречались и постоянно перезванивались, жалуясь на неверных, гуляющих мужей, подрастающих неблагодарных детях, а потом и на плохо воспитанных грубых внуков.

Шли годы и общение между двумя женщинами постепенно свелось к редким телефонным разговорам и посылкой почтовых открыток с поздравлениями к Новому году и дням рождения. Но в последнее время старые подруги вновь стали чаще общаться. Обухова жаловалась на одиночество, а Сима плакала и приглушенным шепотом рассказывала подруге о жестоком бездушном отношении грубого зятя и подросших внуков.

— Нередко в последние месяцы Сима свои жалобы заканчивала восклицанием: Ох как мне хочется пожить одной без этих злых упреков в нахлебничестве, как-будто я не получаю пенсии. С удовольствием бы поменялась с тобой местами. Ах, как хорошо было пожить нам с тобой вдвоем: вместе не так одиноко и на две пенсии пропитаться легче и гораздо экономнее.

Обухова прекрасно понимала намеки подруги, но умело уводила разговор в сторону: «Неужели все мои жалобы лишь пустой звук и мне нравится мое одинокоесуществование среди привычных вещей? Именно поэтому не хочу впускать в мой узкий, ограниченный стенами квартиры мирок, даже такую милую женщину как Сима».

Этот вопрос Обухова считала раз и навсегда решенным, но теперь перед грозящей ей опасностью, вспомнив о старой подруге, решила пригласить Симу пожить у неё в доме хотя бы две недели.