Лев Корнешов - Проводы на тот свет Страница 12

Алексей недолго колебался. В самом деле, что он теряет? Из прокуратуры только ушел, точнее, его оттуда «ушли», в еженедельник лишь начал оформляться. Действительно, свободный человек в свободном полете. У него в последнее время было небольшое амурное приключение с секретаршей из прокуратуры, но это так, скорее от тоски и одиночества. Она была серьезной особой, с мужем и детьми, держалась за свое место, панически боялась огласки, но соблазн утешить Алексея, которого кинула супруга, не смогла преодолеть.

— Убедили, Андрей Иванович, — сдался Алексей. — говорите адрес.

— За вами заедут. В семь выйдите из подъезда, машина вас будет ожидать.

— Тогда запишите мой адрес…

— Не смешите людей, господин Костров. Неужто я не узнал, где вы живете-обитаете?

— Ладно-ладно… — засмеялся Алексей. — До встречи.

— Вот ещё что, — заторопился Юрьев. — Если есть подружка — берите с собой. Но лучше не надо, я вам здесь подберу — вкус у меня отличный. — Проверю, — рассмеялся Алексей.

Аромат неожиданной авантюры манил его. Юрьева освободили, но это не значило, что он кристально честный и законопослушный гражданин. Очевидно и друзья его примерно из той же сферы, расположенной где-то между законом и криминалом. Причем, наверняка к криминалу ближе.

В обозначенное время Алексей вышел из подъезда и увидел «мерс» с тонированными стеклами. У полуоткрытой дверцы стоял серьезный мужик в строгом темном костюме, белоснежной сорочке и очках, смахивающий на доцента вуза или клерка преуспевающего банка.

— Алексей Георгиевич? Пожалуйте в машину, мы вас ждем.

Какое-то время ехали молча, Алексей, как важная персона, на заднем сиденье, мужик в темном костюме — рядом с водителем, упакованным тоже в строгом стиле — солидный костюм, белоснежная сорочка, неяркий, но явно не дешевый галстук.

— Вы не представились, — сказал Алексей мужику.

Впрочем, на «мужика» сопровождающий его человек совсем был непохож — ни одежкой, ни жестами, ни манерами.

— Извините. Яков Михайлович Свердлин, начальник службы безопасности у Андрея Ивановича.

— Почти Свердлов…

— Мой отец, коммунист с большим стажем, очень гордился такой схожестью фамилий. Его звали Михаилом и, естественно, он дал мне имя Яков.

Вот так все и переплелось в России. Отец был старым коммунистом, а сын служит не поймешь кому — то ли криминальному авторитету, то ли честному, удачливому коммерсанту.

— Кто вы, Алексей Георгиевич, я знаю, — внес ясность Свердлин.

— Ну и как я? — чтобы поддержать разговор, осведомился Алексей.

— Многие вам благодарны за то, что вы отвели напраслину от Андрея Ивановича. Вы, сами того не осознавая, утвердили мнение, что среди ментов тоже встречаются люди.

Пивной бар, куда приехали, находился в старом, послевоенной застройки, здании. Рядом со сверкающим неоном парадным входом была неприметная дверь служебного входа. Через него и вошли. Пивной бар был «передней». За нею в глубине находились просторные, со вкусом обставленные и отделанные апартаменты, состоящие из продолговатого банкетного зала и нескольких примыкающих к нему комнат. Стол уже был накрыт, гости собрались.

Здесь не принято было представляться. Гостей встречал хозяин и он один точно знал, кто есть кто. Андрей Юрьевич тепло обнял Алексея, позвал:

— Марина Степановна!

Подошла миловидная женщина чуть старше среднего возраста в ниспадающем волнами к полу, нежно-сиреневом платье, с бриллиантиками в мочках маленьких, красивой формы, ушей.

— Моя супруга… Кто Алексей Георгиевич ты, Мариночка, знаешь.

— Да, да… Алексей Георгиевич, я за вас каждое воскресенье зажигаю свечу в церкви. — Она в свою очередь позвала:

— Тая, подойди к нам.

Приблизились девушка, совсем молоденькая, модненькая, из тех, кого называют тинэйджерками.

— Наша дочь Таисия, — представил её Андрей Иванович. — Таечка, позаботься об Алексее Георгиевиче, мне и маме надо заняться другими гостями.

Это была большая честь — Юрась отдавал его, Алексея, на попечение своей дочери — юной красавицы.

Таисия сделала чуть приметный жест и тут же подлетел официант в смокинге.

— Мне коку, а вам? — она вопросительно глянула на Алексея.

— Для начала — коньячок.

— Какой?

— Если есть, «Бурбон», — Алексей пробовал «Бурбон» лишь раз в жизни и напиток произвел на него большое впечатление.

Официант наклонил голову с безупречным пробором, испарился, чтобы через три минуты появиться с заказом.

— Я вас таким и представляла по рассказам папы — стройным, широкоплечим, с умными глазами.

— Смотрите, влюбитесь, — пошутил Алексей.

— А почему бы и нет? Мне нравятся мужчины в возрасте… и с опытом. Но вы можете сегодня быть спокойны, папа велел вас представить Виолетте Петровне, она скоро будет. А я… может быть, когда-нибудь.

Она сообщила все это серьезным тоном, лукаво поглядывая на Алексея.

— Кто все эти люди? — спросил Алексей, пользуясь её хорошим, чуть приподнятым настроением.

Гостей на день рождения Андрея Ивановича Юрьева — Юрася — собралось не так уж и много — человек сорок. Все они были прекрасно, строго одеты, иные издали приветствовали Алексея улыбками и вежливым поднятием рюмок, и Алексей сообразил, что они знают, кто он. Гости были с супругами, разбились на небольшие группки, чинно беседовали в ожидании, когда их пригласят за стол. Между группками плавно скользили официанты с подносами, заставленными рюмками и фужерами.

Все это напоминало великосветский прием если не по высшему, то по первому разряду. Алексей, настроившийся на мысль, что придется отмечать день рождения в компании личностей с сомнительной репутацией, был приятно удивлен. Хотя некоторых из «джентльменов» он узнал — их фотографии были в «Деле» Юрьева.

— Спрашиваете, кто эти люди? — напомнила о себе Таисия. — Я не знаю… Друзья отца, его партнеры по бизнесу. Иных я вижу часто у папы, других — впервые. Здесь не принято расспрашивать… Но и случайных людей не бывает.

Все закономерно, подумал Алексей — и эти чинность, респектабельность, несуетливость, стремление выглядеть солидно. Джентльмены уже прошли стадию случайных воровских удач, накопления капитала любым путем. Они богаты — схватили свои жирные куски тогда, когда разваливалась держава, в буквальном смысле претворили в жизнь слова из песни: «И все вокруг советское, и все вокруг мое». Мое! Нахапали, натащили и теперь хотят одного — выглядеть добропорядочными, уважаемыми гражданами новой России. Они, конечно же, всей душой поддерживают реформы, правительство и президента, они все поддержат, лишь бы их не трогали. Возможно, они грызутся между собой, наиболее решительные могут и «заказать» конкурента, но в масштабах страны — все они за стабильность и процветание…

— Вы о чем-то крепко задумались, Алексей Георгиевич, — отметила Таисия. — И на даму, то есть меня, — ноль внимания. Невежливо с вашей стороны.

— Простите, ради Бога, Тая, — извинился Алексей. — Я попал в незнакомую обстановку и пытаюсь освоиться.

Тинэйджерка неожиданно показала остренькие зубки:

— Мне уже двадцать, так что вы не смущайтесь с предложениями.

— О чем вы, Тая? — сыграл в наивность Алексей.

— Да так, развлекаюсь… Вы единственный здесь, с кем я могу пококетничать, остальные перешагнули средний возраст. Вот вам мой телефон — позвоните при случае и под настроение.

Она написала на салфетке номер телефона, сложила салфетку квадратиком и сунула её в нагрудный кармашек Алексею.

— А сейчас — пари… Вот появилась Виолетта Петровна…

В банкетный зал действительно вошла очень эффектная молодая дама с меховой накидкой на обнаженных плечах, в бриллиантовом колье ослепительно преломлялись лучики от яркого освещения. Она была очень красивой, и все мужчины украдкой посматривали на неё так, чтобы не заметили жены.

— …Появилась Виолетта Петровна, — продолжала Таисия. — Я вас, Алексей Георгиевич, сейчас покину и бьюсь об заклад, что через пять минут красотка подгребет к вам, одинокому и красивому. Если я выиграю — за вами звонок и совместный ужин.

Таисия, не ожидая ответа, неторопливо отошла к отцу, дававшему какие-то «последние» указания мэтру, командовавшему официантами.

Виолетта Петровна окинула зал цепким взглядом, приветственно взмахнула рукой Андрею Ивановичу и Марине Степановне и сделала какой-то знак возникшим за её спиной двум парням с огромной, красиво оформленной, корзиной роз. Они поняли её и поставили розы на пол перед Юрьевым.

— Дорогой Андрей Иванович! Разрешите вместо всяких поздравительных слов я поцелую вас…

Она мило чмокнула Андрея Ивановича в щеку, прижавшись на секунду к нему высоким, искусно приподнятым, бюстом.