Татьяна Полякова - Караоке для дамы с собачкой Страница 13

— Откуда мне знать? В любом случае фотография здесь появилась не случайно. Нас сюда пригласили и показали ее. Следовательно, что-то имели в виду, а подставляют парня или разыгрывают счастливую карту — посмотрим. Если, конечно, дадут посмотреть, а то могут дать по шее с предложением не лезть.

— Меня бы это вполне устроило, — пожал плечами Артем. Я согласно кивнула.

— Послушать соседку, так выходит, что любовник Луганской — парень с бородой и усами, — размышляла я вслух.

— Никитин бороду и усы не носит. Конечно, может, маскировался, боясь пристальных взоров общественности. Но как-то это совсем по-дурацки.

— Усатый что-то выносил из квартиры. То, что нам, с его точки зрения, видеть ни к чему. Возможно, он и оставил фотографию. На радость нам, на зло врагам. Или наоборот. В любом случае я бы хотела поговорить с господином Никитиным, желательно прямо сейчас.

— Вряд ли это понравится Деду, — с сомнением глядя на меня, заметил Артем.

— Придется ему это пережить.

— Ох ты господи, — вздохнул он. — Опять куда-то вляпались без всякого к тому желания. Ладно, поехали к Никитину.

— Тебе ехать ни к чему, — возразила я. — Чего доброго, подполковника не получишь, а со мной Деду туго придется. Решит гнать в три шеи — так я не против. Тебя где высадить?

— Давай вот здесь, пройдусь, подумаю.

Мы простились, и я поехала к Никитину с фотографией в сумке. Милиционер на входе в здание Законодательного собрания с удивлением взглянул на меня. Я сунула ему под нос удостоверение, он кивнул, разрешая пройти. Отыскать Никитина оказалось делом нелегким. Я изучала план, который предусмотрительно был вывешен возле лифта, когда створки его распахнулись и появился Ларионов, начальник охраны Деда. Как я уже сказала, мы с ним друг друга не жаловали, и этому была причина, даже не одна. Но в последнее время он ко мне заметно подобрел, предлагая забыть старое и слиться в едином стремлении служить народу в лице Деда. Тем более что служить предлагается не за страх, а за большие деньги. Насколько он был искренен, судить не берусь, но особое расположение ко мне Деда, безусловно, сыграло здесь далеко не последнюю роль. Ларионов из тех, кто предпочитает дружить со всеми, и это ему мастерски удавалось.

Выйдя из лифта и обнаружив меня, он поначалу удивился, а потом улыбнулся, точно ждал этой встречи всю жизнь.

— Привет, ты здесь какими судьбами?

Тот же вопрос вполне могла задать ему и я, но не стала, предпочитая туманную формулировку:

— По делам.

— А-а, — протянул он.

Я тоже улыбнулась и поспешно вошла в лифт. Улыбка враз сползла с его физиономии. Теперь он смотрел с настороженностью.

Я поднялась на четвертый этаж, прошла коридором, застеленным красной дорожкой, и наконец обнаружила дверь с нужной табличкой. Секретарь сидела в приемной в гордом одиночестве. Меня она узнала сразу, улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте, Ольга Сергеевна.

— Здравствуйте. — разулыбалась в ответ я. — Я бы хотела поговорить с Анатолием Юрьевичем. Это возможно?

— Он очень занят, но, думаю, для вас найдет время. — Она скрылась за дверью и через минуту, распахнув ее, предложила:

— Проходите, пожалуйста.

Никитин при моем появлении поднялся из-за стола и улыбнулся, правда, как-то нерешительно, наверняка гадал, чего это меня черт принес.

— Много времени я у вас не займу, — сообщила я, устраиваясь в кресле. — Мне хотелось бы, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

— С удовольствием, если это в моих силах, — кивнул он. Но особого удовольствия в его голосе не слышалось.

— Анатолий Юрьевич, вы знакомы с женщиной по фамилии Луганская? Луганская Светлана Геннадьевна.

Он откинулся на спинку кресла, поджал губы и даже нахмурился, имитируя работу мысли.

— Не припомню, — сказал он где-то через полминуты. — А в чем, собственно, дело?

— Может, вот это освежит вашу память. — Я достала фотографию в рамке, он взглянул на нее мельком и пошел пятнами.

— Что это? — спросил грозно.

— Фотография, — пожала я плечами. — На ней, как видите, вы и та самая Луганская. Глядя на эту фотографию, на ум приходит мысль, что вы неплохо знали друг друга.

— Чепуха. Я не знаю эту женщину, а фотография… это подделка. Откуда она у вас?

— Анатолий Юрьевич, — вздохнула я. — Вам, должно быть, известно, что Луганская погибла. Ее застрелили в собственной квартире. Фотографию мы обнаружили…

— Все, хватит, — перебил он. — Немедленно покиньте кабинет, или я буду вынужден вызвать охрану.

— Некоторые обстоятельства ее гибели… — начала я.

Он схватил трубку, набрал номер, а я вновь пожала плечами, ожидая, что будет дальше. Как выяснилось, звонил он Деду.

— Игорь Николаевич, у меня сидит Рязанцева. По-моему, она не в себе. Я бы хотел… — Что он хотел, я так и не узнала, Никитин протянул мне трубку.

— Ты что там делаешь? — сурово спросил Дед.

— Пытаюсь кое-что прояснить. По моим сведениям, господин Никитин неплохо знал убитую на днях госпожу Луганскую. Вполне естественно в этой связи задать ему пару вопросов.

— Какое еще убийство? — рявкнул он. — Чем ты вообще занимаешься? Через пятнадцать минут жду тебя в своем кабинете, а за это время попробуй придумать хоть что-то в оправдание своего идиотского поведения.

— Постараюсь, — вздохнула я, передала трубку Никитину и пошла к двери. Прощаться я не стала. Никитин об этом тоже забыл.

Ритка встретила меня с видом мученицы.

— Что ты опять натворила? — зашептала она трагически, косясь на дверь в святая святых.

— Пока ничего. Может, и вовсе не успею сотворить.

— Потом мне все расскажешь, подробно. А сейчас иди к нему. И, ради бога, не дразни его. Скромно так, с любовью и почтением.

— С любовью — это обязательно, — заверила я, открыла дверь и вошла бочком, с самым что ни на есть сиротским видом.

Дед стоял возле окна и пялился в пустоту. Так он обычно пытался справиться с гневом. А то, что он сейчас разгневан, было ясно без слов. В фигуре заметное напряжение, челюсти сжал, повернул ко мне голову с большой неохотой, должно быть, тошно было ему видеть мою физиономию.

— Привет, — тоненько сказала я, опять же бочком пробравшись к креслу.

Дед выждал еще полминуты и наконец-то повернулся к окну спиной.

— Что тебе понадобилось у Никитина? — спросил он вроде бы спокойно, то есть его голос звучал ровно, но я-то знала, как обманчиво это впечатление, и расслабляться не спешила.

— В трех словах или подробно? — забеспокоилась я, давая понять, что очень ценю его время.

Дед смерил меня взглядом, устроился в кресле напротив и произнес:

— Подробно.

— Хорошо, — с готовностью отозвалась я. — Несколько дней назад на том самом приеме ко мне подошла женщина по имени Луганская Светлана Геннадьевна. Помнишь даму в красном платье? — Дед поморщился, но все же кивнул. — Она меня заинтриговала, заявив, что ее скоро убьют, и ее убили буквально на следующий день.

— Господи боже, — вздохнул Дед. — А Никитин здесь при чем?

— Он был знаком с убитой. — Я протянула ему фотографию. — Вот это мы нашли в ее квартире.

— Ну и что? Допустим, знал. Допустим, даже очень хорошо знал. Ты ведь не думаешь, что это он ее убил? — Он понаблюдал за мной и продолжил жестче:

— А если все-таки думаешь, то забудь об этом. Никитин на редкость осмотрительный человек. Осмотрительный и осторожный. У него есть цель. На кой черт ему убивать какую-то девку? Не смеши меня и оставь человека в покое. Тебе известно мое отношение к нему. Скоро выборы, и свистопляска вокруг его имени мне не нужна. Надеюсь, ты все поняла и повторяться мне не придется. Поняла?

— Конечно, — с готовностью кивнула я. — Только ты сказал «подробней», но меня так и не выслушал. Мне идти или можно кое-что добавить?

Он смотрел на меня с большим недовольством, потому что терпеть не мог, когда ему возражали. Я ждала с сиротским видом. Конечно, мне хотелось, чтобы он меня выслушал. К тому моменту мне стало ясно: я не могу оставить это дело, пока не разберусь в нем. Если мы не найдем с Дедом общего языка, я напишу заявление об уходе и возьмусь за расследование на свой страх и риск. Мои шансы разобраться резко уменьшатся, но надежда, как известно, умирает последней. Так что слова Деда уже ничего изменить не могли. Однако, как существо благоразумное, я не искала трудностей там, где могла бы их обойти.

— Хорошо, — кивнул он. — Я слушаю.

— Кому-то очень хотелось, чтобы эту фотографию нашли, — сказала я и изложила свои доводы. — Очень может быть, кто-то пытается использовать убийство Луганской, чтобы здорово тебе насолить, — закончила я свой рассказ. — Не знаю, кто это, но действует он решительно и не без фантазии.

— Думаешь, ее могли убить, чтобы поломать нам игру? — помедлив, спросил Дед.

— Я не исключаю такой возможности.

Он надолго задумался, при этом мрачнел на глазах. Я сидела тихо, стараясь не привлекать его внимания. Наконец он повертел в руках авторучку, взглянул на меня и сказал: