Татьяна Полякова - Отпетые плутовки Страница 13

Он заезжал за мной на работу, мы где-нибудь ужинали, а потом он отвозил меня домой. Пару раз мы целовались, сидя в машине, он напрашивался в гости, но я не пригласила. Тут уж ничего не поделаешь — не лежит душа. Надо бы честно сказать парню, что ухаживания его дело зряшное, но отважиться на это я не могла. В общем, романа все никак не получалось.

Юлька то злилась, то жалела меня, и Бог знает, чем бы все это кончилось, но тут произошло событие, начисто изменившее всю мою жизнь.

Как-то вечером Валера, встретив меня возле ресторана, вдруг сказал:

— Поедем ко мне.

— Я сегодня хотела к своим… — туманно ответила я.

— У тебя есть повод считать, что я могу вести себя не по-джентльменски? — серьезно спросил он. Я, конечно, смутилась и стала лепетать что-то маловразумительное. Кончилось тем, что мы поехали к нему.

Свернули во двор девятиэтажного дома, выглядевшего очень прилично, и Валера весело сказал:

— Третий этаж, пять окон с этой стороны, боковая лоджия… — На этом его веселье вдруг кончилось. Валера покраснел, сунул руку в карман пиджака, чертыхнулся, извинился и заявил:

— Надо же, оставил ключи на работе…

Врал он так же хорошо, как я, ерзал и томился, старательно избегая моего взгляда. К этому моменту я уже заметила, что в трех из пяти окон горит свет, так что если Валера и забыл ключи на работе, то проблем возникнуть не должно. Хотя, может, он свет тоже забыл выключить, только ведь включать его с утра без надобности — весна.

— Что ж, — торопливо кивнула я, видя, в каком бедственном положении оказался мой спутник. — В следующий раз… тем более меня ждут дома.

Валера с заметным облегчением покинул двор, по дороге хмурился и все больше молчал, хотя и пытался быть галантным кавалером. Мне его секреты были неинтересны, и через полчаса я о них вовсе не вспоминала.

На следующий вечер он вновь меня встретил, выглядел то ли усталым, то ли расстроенным и вроде бы что-то порывался рассказать. До откровений так и не дошло, и, отужинав, мы простились. Всю последующую неделю происходило примерно то же самое. Он томился, собирался с силами, ничего не объяснял и вроде бы страдал.

В пятницу, когда мы прощались возле моего подъезда, он неожиданно взбодрился и предложил:

— Маша, поедем завтра за город. У меня есть дача. Чудесное место. Отдохнем, а в воскресенье вернемся назад. В конце концов у тебя должны быть выходные.

— С выходными проблем нет, — без особой радости заявила я, подумала и добавила:

— Что ж, поехали.

— Я заеду в десять. Нормально?

Я кивнула, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Я поднималась по лестнице и костила себя на чем свет стоит:

— Что это я парню голову морочу? Я его не люблю, а просто так встречаться нечестно и даже глупо, потому что себе дороже. — Тут я сообразила, что говорю вслух, поспешила укрыться в квартире и продолжила самобичевание:

— Я не любила Димку, и из нашего брака ничего путного не вышло, хотя я и старалась… И что я, интересно, буду делать с ним на даче целых два дня? Конечно, Валера джентльмен, но и он решит, что у меня не все дома: месяц мы встречаемся, потом остаемся наедине в тихом местечке, а я развожу руками и заявляю: “Извини”… А ты не разводи руками! — рявкнула я и поклялась, что завтра буду вести себя как совершенно нормальная женщина и никаких дурацких “извини” говорить не стану.

Утвердившись в этом решении, я легла спать, а проснулась от звонка в дверь. Вскочила и, взглянув на часы, поняла, что проспала все на свете. Часы показывали десять, и в дверь, конечно, звонил Валера. На ходу запрыгивая в шорты, я кинулась открывать, поэтому наша встреча носила несколько юмористический характер.

Мы посмеялись, он помог мне собрать вещи, и около одиннадцати в отличном настроении мы отправились на дачу. День был солнечным, нам предстояло преодолеть тридцать километров, а поскольку я до конца так и не проснулась, то откинула сиденье и прилегла, блаженно щурясь и лениво болтая.

Через двадцать километров Валера свернул на проселочную дорогу, с обеих сторон которой росли огромные березы, я приподнялась на локте и сказала:

— Как красиво.

Валера моей радости не разделил.

— Черт, что за кретин плетется сзади, всю дорогу висит на хвосте, — проворчал он. Я взглянула на “кретина”, тот находился метрах в пяти в ярко-красном стареньком “Опеле”, не отставал, но и обгонять нас как будто не собирался. — Каких только чудаков нет, — покачал головой Валера.

Дорога была совершенно пустынной, только мы и парень в “Опеле”. Вел он себя в самом деле странно.

Точно прочитав наши мысли, парень вдруг пошел на обгон. Несколько секунд машины шли бок о бок, почти вплотную. Стекла “Опеля” были тонированы, и водителя разглядеть было сложно, да я и не усердствовала.

— Да обгоняй же! — не выдержал Валера, поражаясь чужой бестолковости.

Тут боковое стекло “Опеля” открылось, и я увидела пистолет, а также руку в перчатке. Лицо водителя скрывала маска. Я приоткрыла рот, собираясь заорать, Валера нажал на тормоз, грохнул выстрел, мой спутник откинулся на сиденье, выпустив руль, а я зажмурилась, заорала, обхватила голову руками и только через несколько секунд сообразила, что машина все еще движется. Второго выстрела не последовало, возможно, на мою жизнь не покушаются, но если я не перестану орать и не остановлю “Мерседес”, то скорее всего скончаюсь.

Я перехватила руль, все еще визжа, рукой нажала на тормоз, но в березу все-таки влетела, правда, без роковых для себя последствий, тюкнулась лбом в руль и замерла. Но тут же вспомнила про Валеру и взглянула на его голову. Лучше бы мне этого не делать…

Я опять заорала, открыла дверь и выпала на обочину. Дверца “Опеля” хлопнула, и зашуршали чьи-то шаги.

"Господи, почему он остановился, а не уехал?” — испугалась я. Ответ напрашивался сам собой. Не разгибаясь, я метну-лась к кустам, но мужской голос совсем рядом предупредил:

— Не дергайся.

Я выпрямилась и посмотрела направо.

В трех шагах стоял тип в дурацкой маске с пистолетом в руках, настроенный, судя по всему, весьма воинственно.

Мне очень захотелось сказать ему что-нибудь убедительное, что-нибудь такое, что заставило бы его убрать пистолет и отпустить меня на все четыре стороны. Вместо этого я брякнула:

— Здрасьте, — и облизнула пересохшие губы. Тип хохотнул, глянул на дорогу и сказал мне:

— Давай в машину. — Я шагнула к “мерсу”, а он покачал головой:

— В мою.

Я ходко затрусила к “Опелю”. То, что он не застрелил меня сразу, внушало определенные надежды. Возле “Опеля” я малость растерялась и посмотрела на типа. Он распахнул заднюю дверь.

— Встанешь на колени, на пол, уткнешься лицом в сиденье, руки за голову. И быстро.

Команду я выполнила и вскоре уже стояла на коленях в крайне неудобной позе. Тип сел за руль, тронулся с места и подбодрил меня:

— Дернешься, пристрелю. Имей в виду, я хорошо вижу тебя в зеркало.

Должно быть, так оно и было. “Опель” набрал обороты, а я вжалась лицом в сиденье и пыталась сообразить, что происходит. Напрашивались два варианта: первый — Валеру убили по неведомой мне причине, я свидетель, и меня везут куда-то, чтобы там убить. Хотя от свидетеля ничего не стоило избавиться сразу и без всех этих хлопот. Значит, второй вариант. Ему нужна я. Валеру убили, потому что он был со мной в машине. В этом случае, с моей точки зрения, убивать его было совершенно ни к чему… Хотя кто знает, как рассуждают типы, подобные этому… Выходит, и меня схватили с какой-то неведомой целью, скорее всего, будут шантажировать отца. Вспомнив о нем, я сразу же заревела и даже попросила мысленно:

"Папочка, пожалуйста, прости”.

Тут мысли пошли и вовсе невеселые. Сашкина шутка год назад стоила отцу сердечного приступа, и, как отразится на нем сегодняшнее происшествие, предугадать трудно.

Я всхлипнула, а тип погладил мой зад и весело сказал:

— Не переживай.

"Я что-то должна для себя сделать, — мудро рассудила я. — Папу волновать нельзя. От меня вообще одни неприятности…” — и покосилась на дверь. Она заперта. На то, чтобы открыть ее, понадобится время, а мне еще надо как-то вывалиться на асфальт. Об этом, кстати, я подумала, зябко ежась.

Нет, на дороге ничего путного у меня не выйдет. Остается уповать на то, что мы куда-то приедем, и там у меня будет больше шансов.

Минут через двадцать парень притормозил, потом посигналил, послышался скрип, точно открывали ворота, и мы, шурша галькой” должно быть, въехали во двор, потому что вновь раздался скрип, и ворота, надо полагать, закрылись.

Парень вышел из машины и сказал кому-то:

— Принимай гостей.

— Как дела? — поинтересовался низкий мужской голос.

— Порядок. Я тебе подарок прихватил. — И крикнул:

— Вылазь!

Я с большим трудом поднялась с коленей и вышла. Тип, привезший меня, снял маску, и очам моим предстала мерзкая физиономия с перебитым носом, пухлыми губами и похабной ухмылкой. Тот, что стоял рядом с ним, выглядел ничуть не лучше: невысокий, толстый и на удивление волосатый, а вот на голове уже намечалась лысина, ее он пытался компенсировать бородой и широкими бакенбардами.