Татьяна Степанова - Родео для прекрасных дам Страница 13

— Авдюков со спутницей приехали когда?

— Десятого мая, вечером — где-то около восьми уже.

— А вы десятого, значит, работали? — уточнила Катя.

— Да, я же сказала — у нас дежурство дневное с восьми до пяти, затем ночное — с пяти до восьми.

— Но вы ведь поменялись ночными дежурствами, да? — быстро спросила Катя. — Так ведь получается, если считать? Десятого вы тоже в ночь работали?

— Я? Совершенно верно, я поменялась. А мне надо было освободить конец недели и выходные. Я сама хотела отдохнуть, друзья собирались — у нас сплошные дни рождения. А с этой работой, с этими майскими праздниками я совсем не могла…

— Да, да, праздники здесь, в «Парусе», время напряженное, мы понимаем, вы устали, нуждались сами в отдыхе. — Марьяна бегло записывала. — Так, значит, вы поменялись дежурством — ночным на двенадцатое число, правильно?

— Правильно, — ответила Мизина.

Катя взглянула на нее — показалось ли ей или это было на самом деле — в детском голоске горничной зазмеилась трещинка — еле уловимая для слуха.

— Ну и что было дальше в тот вечер?

— Ничего. Все как обычно. Вызовов от клиентов не поступало. Претензий, нареканий — тоже. После одиннадцати вечера, закончив работу, я сидела здесь, в кастелянской. Смотрела телевизор. Фильмы какие-то шли. Потом… поздно уже было, совсем, где-то… нет, не могу сказать точно — поздно… Я услышала в коридоре шум —голоса, дверь хлопнула — я же рассказывала в прошлый раз.

— Да, да, я помню, — Марьяна дружески закивала. — Только тогда это была беседа, а сейчас у нас с вами процессуальное действие. Вы допрашиваетесь в качестве свидетеля по уголовному делу. Кстати, я чуть не забыла — я должна предупредить вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.

— Как это? — спросила Мизина.

— Ну, это в нашем с вами случае чистая формальность. Вы же ничего от нас не скрываете?

— Я? Ничего. Да зачем мне что-то скрывать?

— Не волнуйтесь, продолжайте, Вероника.

— Я услышала шум, подумала: ну, сейчас вызовут. У нас артист живет на этаже больной, парализованный, с женой. На средства благотворительности. Я подумала — у него что-то. Но меня никто не вызвал. Потом программа по телевизору кончилась. И я задремала — проснулась…

— Что-то вас разбудило? — спросила Катя.

— Да нет… Может, сон какой-то привиделся. Я уже не помню. Я хотела встать, пойти умыться, и тут раздался этот жуткий крик. Я сначала не поняла, откуда он идет, выскочила в коридор. Кричали из двести второго. Дико, по-звериному… Я вбежала и увидела…

— Дверь номера была открыта? — спросила Марьяна.

— Да.

— Но ведь обычно клиенты на ночь номера запирают изнутри.

— Обычно запирают. Но в двести втором было не заперто. Я увидела клиента на полу, он корчился. Извивался от боли… как червяк… Это было ужасно видеть… Я бросилась к нему — думала, это припадок, сердце, но… Он так хрипел, начал снова кричать. У него было ужасное лицо — красное, просто багровое. От боли, от натуги. И рот… вы не представляете — у него губы были черные… Он не мог говорить, только хрипел и кричал. — Мизина провела рукой по лбу.

— В номере был беспорядок?

— Простыня валялась на полу, полотенца… А так все вроде было на месте. Если честно, я как его увидела, ни на что другое больше уже не смотрела. Кинулась к телефону, потом побежала звать на помощь.

— А бутылку вы не видели? — спросила Марьяна.

— Какую бутылку?

— Из-под минеральной воды «Серебряный ключ».

— Нет, не видела, — Мизина удивленно посмотрела на Марьяну.

— Это ваша обязанность следить за фригобарами в номерах? — спросила Катя.

— Моя. Конечно, моя. Но…

— Фригобар в двести втором номере вы наполняли?

— Да.

— Когда?

— Как только на дежурство заступила. Мы всегда проверяем — не надо ли чего-то доложить — сока, пива, воды. Увидим в контейнере для мусора бутылку или пакет из-под сока и дополняем. Клиенты не должны испытывать недостатков ни в чем.

— Во фригобаре двести второго номера была минеральная вода? — спросила Марьяна.

— Конечно, только… — Мизина нахмурилась, — никакого «Серебряного ключа» мы здесь не держим. Я хорошо помню, что ставила во фригобар — бутылку «Эвиан», бутылку «Аква минерале» и бутылку нарзана. Кстати…

— Что? — спросила Катя.

— Насчет нарзана — его мы доставляли только в двести второй — этому Авдюкову. А артисту парализованному — боржом. Причем это было всегда, во все разы, он так сам заказывал. — Авдюков?

— Да, всегда напоминал насчет нарзана. И всегда просил вечером вытаскивать его из фригобара и ставить на столик в спальне, возле кровати. Вода должна была быть не холодной, со льда, а обязательно комнатной температуры.

— И вы поставили в тот вечер бутылку нарзана на прикроватный столик? — спросила Марьяна.

— Да.

— Во сколько это примерно было?

— Ну, не помню точно.

— А Авдюков и его спутница в это время были в номере?

— Нет, их не было. А, я вспомнила — они отправились ужинать в ресторан. А я решила поменять цветы в вазах и выполнить его пожелание — насчет нарзана. Понимаете, мы все эти мелочи стараемся делать в отсутствие клиентов, чтобы не докучать им. Сервис, он лишь тогда на высоте, когда он быстрый и незаметный.

— Скажите, после того как Авдюкова увезла «Скорая», вы в двести второй номер заходили?

— Да, вместе с менеджером. Нужно было дождаться милиции — нам позвонили и сказали, что едет милиция.

— После того как уехала милиция, кто убирался в двести втором — вы?

— Нет, меня домой отпустили, хотя моя смена еще не кончилась. Я была в шоке. Сергей Маркович, наш менеджер, пожалел меня, отпустил. Убирался кто-то из моих напарниц. А что?

— Ничего, небольшое уточнение деталей. Когда вы вбежали в номер на крик, вы не почувствовали какого-то необычного запаха?

— Почувствовала! Воняло чем-то таким, кислым, едким. А потом еще от Авдюкова пахло — его, наверное, рвало.

— А вас не удивило в тот момент, что его спутницы нет в номере? — спросила Катя.

— Знаете, я в тот момент даже об этом и не подумала — так я растерялась от его воплей. Потом уже, когда «Скорая» приехала, до меня дошло, что этой Нефертити нигде нет, что ее и след простыл.

— Нефертити?

— Ну, девица, которая приехала с Авдюковым, — она черненькая такая была, смуглая, на египтянку с фрески похожая.

— Еще что-то можете добавить к сказанному? — спросила Марьяна.

— Да нет, все. Это такой день был ужасный, такая ночь, — Мизина покачала головой. — У меня до сих пор мурашки бегут, как вспомню эти крики. Скажите, а отчего он умер — этот Авдюков? Я думала — это эпилепсия.

— Нет, это не эпилепсия, — ответила Марьяна. — Вашего клиента отравили. Это уже не предположение, это факт.

— Отравили?!

— Распишитесь, пожалуйста, в протоколе. Вы подтверждаете свои показания?

Мизина взяла из рук Марьяны ручку, не глядя, не читая, подписала протокол.

— А кто его отравил? Чем? — спросила она.

— Это мы и выясняем, — мягко (подозрительно мягко, на взгляд Кати) ответила Марьяна. — Пожалуйста, кроме адреса, запишите мне вот здесь ваши контактные телефоны, Вероника. Возможно, мне еще понадобится переговорить с вами.

Глава 7

ОХРАННИК ЛОСЕВ

Игорь Лосев встречи со следователем — а именно так ему сообщили с рецепции: с тобой хочет говорить следователь из милиции — не ждал. Он вообще старался по жизни идти легко, без напрягов и заморочек. В двадцать семь лет жизнь все еще видится длинной такой дорогой, по которой хочется шагать уверенно и быстро. А лучше даже мчаться на мотоцикле — новенькой «Ямахе», крутой донельзя, красной, как кровь. Прибавил газа и очутился где-нибудь за тридевять земель — например, в каком-нибудь городе Дублине или в австрийских Альпах, где горные дороги — сплошной серпантин. Или на трассе Париж — Дакар посреди оранжевых песков.

Красной «Ямахи» у Игоря Лосева — старшего охранника службы секьюрити «Паруса» — в наличии пока еще не было. Проект был только в мечтах. Но кое-какие события позволяли уже надеяться на то, что он в самом скором времени воплотится в реальность.

Ведь подарил же он вчера Веронике золотой кулон! А вышло-то все само собой, легко, как в фильме: был выходной у обоих. Решили махнуть в торговый центр на окружной дороге, прикупить того-сего. А тут ювелирный отдел двери свои распахнул, заманивает на турецкое золото. Бери, не проходи мимо.

Себе Игорь Лосев присмотрел печатку — мощную такую, внушительную. Но не купил — придет время, купим. А ей, Веронике, с которой жил вот уже полгода, деля съемную квартиру, стол, заработок и постель, приобрел золотой кулончик на цепочке. Симпатичный такой в виде двух слепленных золотых рыбок — Вероника по Зодиаку была Рыбы. А он, Игорь Лосев, — Козерог. Себе он никогда, ни под каким видом Зодиак-талисман не покупал. Вот уж радость носить на цепочке или брелоке козла! А золотые рыбки понравились — аккуратненьки такие, махонькие. И друг к другу брюшками по воле турецкого ювелира приклеены — словно трахаются друг с другом до потери пульса.