Элмор Леонард - Ромовый пунш Страница 13

Макс наблюдал за тем, как Уинстон принялся осторожно развязывать стягивавший руку носовой платок, чтобы взглянуть на рану.

— Зорро остался дома?

— Я понял, что взять его и обойтись при этом без жертв мне все равно не удастся. И тогда мы уехали.

— Я сам привезу его, — сказал Макс. — А тебе лучше заняться рукой.

— Все будет в порядке. Нужно будет наложить несколько швов. — Уинстон поднес руку в лицу и принюхался. — По-моему, до меня старая ведьма резала своим тесаком лук.

— У меня к вам образовалось ещё одно дельце, — сказал Орделл Максу. — Моя приятельница, работает стюардессой. Она как раз возвращалась из Фрипорта, когда её взяли. Послушайте, мне кажется вы могли бы использовать те десять тысяч, которые я вам давал для Бьюмонта и которые вы все равно должны были бы мне вернуть. Тем более что сегодня днем уже была назначена сумма залога: десять тысяч. Только за то, что она имела их при себе: всего лишь сорок два грамма. Даже меньше двух унций. Черт.

— За это полагается залог только в тысячу долларов, — заметил Макс.

— Они считают, что это хранение с целью распространения.

— Все равно этого слишком много.

— У неё при себе к тому же оказалось пятьдесят штук наличными, — сказал Орделл. — На слушании один коп из Департамента по борьбе с преступностью — молодой ещё совсем — так тот вообще хотел, чтобы залог был не меньше, чем на двадцать пять. Упирал на то, что риск слишком велик, что Джеки может пройти на самолет и улететь куда-нибудь. Она все же стюардесса. Вы ведь сами понимаете.

Они остались одни в кабинете. Уинстон отправился к врачу; Луис сказал Орделлу, что увидится с ним позже и тоже ушел, не сказав, куда. Орделл сидел за столом Уинстона. На нем была вся та же желтая куртка спортивного покроя, надетая поверх шелковой рубашки коричневого цвета. Макс обратил внимание на то, что на сей раз он пришел без спортивной сумки, видимо служившей ему мешком для переноски денег.

— Давайте сначала покончим с Бьюмонтом, — предложил он.

— Кто-то уже успел сделать это раньше нас, — Орделл сдержанно усмехнулся в ответ. — Ко мне из полиции приходили насчет этого. Наверное узнали, что это я внес за него залог. С вами полицейские уже тоже говорили?

Макс покачал головой.

— Какие ещё полицейские?

— С Ривьера-Бич. Какие-то следователи, но одеты как оборванцы. Женщину мою напугали, мою Шеронду. Она думала, что они собираются забрать меня. Я сказал, что никогда не был знаком с Бьюмонтом близко, и даже фамилию его узнал лишь всего пару дней назад. Тогда они спросили, почему я внес за него залог. А я рассказал, что его матушка всегда очень хорошо относилась к моей и заботилась о ней, когда я ещё только-только перевез её сюда. Они оставались подругами до самой маминой смерти. Замечательная женщина эта Розмари — так мать Бьюмонта зовут. Знаете, ведь вот как странно получается: сколько лет мы были знакомы с Розмари, а её фамилии я тоже не знал. Она потом вернулась на Ямайку, и наверное, до сих пор живет там. Так что оставьте деньги, что вы мне должны, у себя и употребите их на то, чтобы вызволить Джеки из-за решетки. Джеки Берк — вот её полное имя, такая симпатичная блондинка.

— А её матушка что для вас сделала? — поинтересовался Макс.

Орделл снова позволил себе улыбнуться в ответ.

— Послушайте, я считаю Джеки своей хорошей знакомой, я несколько раз встречался с ней во время полетов. А когда мои друзья оказываются в беде, то я делаю все от меня зависящее, лишь бы только вызволить их оттуда.

— А разве Бьюмонт не работал на вас?

Орделл отрицательно покачал головой.

— Полицейские тоже сначала думали точно так же, как вы. Я же просто сказал им, что, мол, послушайте, ребята, я же безработный, и как вообще я могу нанимать кого-то, чтобы на меня ещё работали? А теперь, когда я стану вносить залог за Джеки, ко мне, наверное, снова полицейские станут докапываться, как вы думаете? Станут расспрашивать, что она для меня делала и чего не делала, и не мне ли уж она те деньги везла…

— Ну а на самом деле как все было? — спросил Макс.

Орделл настороженно огляделся по сторонам, изобразив при этом рукой неопределенный жест.

— Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что этот разговор останется исключительно между нами? Ведь адвокат не станет разглашать сведений, сообщенных ему конфиденциально клиентом?

Макс покачал головой.

— Сожалею, но моим клиентом вы сможете стать лишь когда угодите за решетку, и мне придется ходатайствовать, чтобы вас выпустили на поруки под залог.

— Вы говорите об этом так, как будто не исключаете, что это может случиться.

В ответ Макс лишь пожал плечами.

— Но если между нами нет — как у вас это принято называть — доверительности? Почему тогда я должен рассказывать вам что-то?

— Потому что вам очень хочется дать мне понять, что вы очень ловкий и изворотливый тип, — ответил Макс, — и что стюардесса должна была доставить те пятьдесят штук именно вам.

— С чего это вы взяли?

— А теперь вам хочется, чтобы я начал бы рассуждать о ваших поступках. Знаете, Орделл, я был бы склонен думать, что вы связаны с наркобизнесом, но меня смущает только то, что деньги почему-то идут в противоположном направлении. Я мог бы позвонить в канцелярию шерифа, чтобы вас и там проверили бы…

— Сколько угодно! Они станут проверять меня по своему компьютеру, но только, уверяю вас, не найдут ничего, кроме одного единственного упоминания о том давнишнем пустяковом деле в Огайо, о котором я вам уже говорил. И не исключено, что из-за всей своей незначительности оно уже больше среди их данных и вовсе не числится.

— Послушайте, Орделл, я и так уже знаю, что вы очень оборотистый молодой человек, и что теперь вы задались целью любой ценой добиться своего. Ну ладно, вы желаете внести ещё один залог, и сделать так, чтобы деньги, внесенные вами за Бьюмонта, были бы теперь приняты мной в оплату поручительства за стюардессу, а это в свою очередь предполагает некоторую бумажную работу. Для начала я должен получить свидетельство о смерти, чтобы представить его в суд, выписать квитанцию на возврат внесенной в залог суммы, а затем приниматься печатать новое ходатайство, договор о погашении ответственности…

— Это ваши проблемы, — перебил его Орделл. — Мои деньги у вас.

— Я просто перечисляю вам, что мне придется сделать, — сказал Макс. — От вас же требуется лишь — я повторяюсь на тот случай, если вы забыли — доплатить мне ещё тысячу баксов за то, что я буду этим заниматься.

— Да, конечно… Через пару дней у меня будет эта сумма, — согласился Орделл. — Но вы можете уже начинать работать, оформлять бумаги.

Макс откинулся в кресле.

— Через пару дней? Что ж, я вполне могу подождать.

— Послушайте, вы же меня знаете. Я исправно плачу.

— А что если с вами, не дай бог, что-нибудь случится до того, как вы успеете заплатить мне…

— Ничего со мной не произойдет. Я самый обыкновенный человек, живущий самой обыкновенной жизнью.

— А вдруг вас застрелят? Бьюмонта-то убили…

Орделл покачал головой.

— Деньги у меня есть. Я в них не нуждаюсь. Тысяча долларов — это же ничто.

— Да, тут вы совершенно правы. Это ничто, до тех пор, пока вы не положите их вот сюда, ко мне на стол.

— Послушайте, — заговорил Орделл, подаваясь вперед, опершись при этом руками о стол и в упор глядя в глаза Максу. — Эту интеллигентную женщину упекли за решетку и теперь она находится в Форте, в тюрьме, в обществе тех сучек, которых там содержат вместе с ней. Джеки провела под одной крышей с ними пока всего лишь одну ночь, а сегодня днем у неё состоялась первоначальная явка — все происходило в суде, что недалеко от тюрьмы «Ган-Клаб», я уверен вы знаете, где это. Она сидела, понурившись, опустив голову и глядя в пол. Меня она не видела — я оставался в задних рядах. Короче, вид у неё был неважный. Еще несколько дней, проведенных в тюрьме, могут просто-напросто убить её.

— Если её утонченная натура не может вынести предварительного заключения, — Макс тоже не отвел взгляда, — то как она собирается отсиживать положенный срок?

Орделл ещё какое-то время продолжал в упор разглядывать его. Он оторвал от стола одну руку, и сунув её за расстегнутый ворот шелковой рубашки, подцепил большим пальцем и вытащил наружу висевшую у него на шее массивную золотую цепочку.

— Вот за это я заплатил две с половиной тысячи.

— Я не ношу украшений, — отказался Макс.

Тогда Орделл выпустил из руки цепочку и сунул Максу под нос руку с часами.

— Настоящий «Ролекс». Взгляните сами. Это на все пять штук потянет, запросто. Ну давайте же, выпишите это чертово поручительство.

— У меня здесь не ломбард, — сказал Макс. — Можете пойти и загнать свои часы кому-нибудь, если вам так не терпится, а потом вернуться сюда с тысячей баксов. Это мое последнее слово.